Сердце у Дениса учащенно билось. Ему хотелось тотчас же рассказать инженерам о своей мысли. «Сберечь миллионы тонн металла! Разве не стоит об этом подумать! Недаром он так долго мучился. А Витяка еще издевался, Скупым рыцарем дразнил. Жаль металла на мол? Да! Жаль!»
— Хорошо, что строительство только начинается, — говорил тем временем Ходов. — Сейчас еще не поздно исправить ошибку. Вытаскивать изо льда большое число труб мы не смогли бы… Не закончили бы мол к весне, и вся работа пошла бы, прошу прощения, насмарку…
Слова эти, сказанные скрипучим голосом Василия Васильевича, подействовали на Дениса отрезвляюще.
«Ходов боится вытаскивать трубы на одном лишь незамерзшем участке… Как же предложить ему вынимать трубы все до одной, едва они обмерзнут? Как подсказать ему производить здесь, на льду, в мороз, в пургу двойную работу?»
У Дениса в эту минуту не повернулся язык рассказать, что мол можно построить и без этих напрасно оставляемых во льду труб.
Начиналась пурга. Алексей гудками звал к вездеходу.
Глава третья. В ПУРГУ
Надо льдами бушевала пурга.
Теперь не было ни серого света звезд, ни светлых полос северного сияния. Казалось, сама непроглядная тьма несется и кружится, бьет в лицо острым битым стеклом, валит человека, хочет занести снегом навеки.
Денис распорядился натянуть канаты, чтобы люди не заблудились, случайно отойдя от линии радиаторов. Сильные прожекторы едва пробивали стремительно несущуюся снежную пелену. Мутный белый поток почти скрывал решетчатые стрелы кранов.
Денис, по колено увязая в снегу, перебегал от одного крана к другому и предупреждал машинистов.
— Сигнал дам прожектором. Как три раза потухнет — тягай! Смотри, полегоньку тяни. Зараз трубы от коллектора оторвешь.
Как ни крепко стоял на ногах Денис, ветер все же свалил его с ног. Снег сразу набился за воротник, в усы, даже под шапку. Чертыхаясь, Денис еле поднялся. В первую минуту он не мог понять, куда надо идти. В ушах свистело. Перед глазами неслась стена, едва освещаемая как будто далеким прожектором. Денис, увязая в снегу, побрел к огромному автобусу тарахтевшей дизельной электростанции.
Электрический ток через понижающий трансформатор должны были пропустить по трубам, чтобы нагреть их и потом попробовать вытянуть. Именно попробовать. Никто еще не знал, удастся ли обойтись с наименьшим числом людей, чтобы всю тяжелую работу выполнили бы краны.
Денис долго отряхивался, прежде чем забраться в крытый кузов передвижной дизельной станции. От яркого света электрических лампочек он зажмурился.
Открыв глаза, отфыркиваясь, потирая свои огромные озябшие руки, он заметил, что у мраморного распределительного щита стоит парторг строительства Александр Григорьевич Петров и старательно выбирает сосульки из бороды. Денис добродушно улыбнулся, снял заснеженную шапку и крепко пожал дяде Саше руку.
— Зараз потянем репку. А вы все таки пришли до нас? И на пургу не посмотрели? — охрипшим басом говорил он.
Александр Григорьевич улыбнулся. Разве не здесь, на самом трудном участке строительства, было сейчас его место?
— Дать ток! — скомандовал Денис, поворачиваясь к щиту.
Андрюша Корнев, тот самый вихрастый паренек, который когда то на общемосковском комсомольском собрании призывал будущих строителей отказаться от зарплаты, включил рубильник.
Стрелка гальванометра не двигалась.
— Неужели не нагреются? — волновался молодой машинист, то застегивая, то расстегивая на груди куртку.
— Терпи, козаче, — сказал Денис.
Время текло бесконечно долго. В незаметную щель залетали снежинки. Они вертелись перед щитом, садились на мрамор, на сверкающую медь приборов.
Стрелка гальванометра дрогнула. Пропускаемый по трубам ток стал нагревать их. Денис и дядя Саша видели: температура труб поднялась до нуля градусов. Стрелка застыла на месте.
— Что там у тебя? Все ли в порядке? — забеспокоился Денис.
Молодой машинист перебегал от одного прибора к другому. Электрический ток продолжал идти, но трубы не нагревались. Паренек вопросительно посмотрел на Дениса.
— Позвонить надо до начальства. Черт его батьку знает, что тут отучилось!
— решил Денис.
— Не надо, — остановил его парторг. — Электрическая энергия переходит сейчас в теплоту плавления.
— Правильно! — ударил себя по лбу Денис. — То ж сообразить треба! Лед плавится, а температура труб остается неизменной.
Стучал дизель, жужжал трансформатор, выл ветер. Стрелка гальванометра не двигалась. Денис не спускал с нее глаз. Он первый заметил, как она дрогнула.
— Туши прожекторы! — оглушительно заревел он.
Три раза погрузилась во тьму вся линия кранов, выстроившихся около радиаторов.
Денис и дядя Саша, увязая в снегу, пробирались к батареям.
Ветер дул в спину. Ничего не видя, кроме светлого тумана перед собой, они протягивали вперед руки.
— Вира! Вира! — хрипло кричал Денис, словно его можно было услышать.
Канаты натянулись. Краны силились вытащить изо льда батареи вместе с прикрепленными к ним трубами.
— Идет! Идет! Сама пойдет! Подернем! По-одер-нем! — кричал Денис.
Действительно, батареи двинулись, поползли вверх. С них стал осыпаться снег.
— По-одернем! По-одернем! — густым, поразительно низким басом пел Денис.
Батареи поднялись на полтора метра и замерли. Под ними изо льда тянулись тонкие трубы. Денис снял рукавицы и потрогал металл рукой. Почему-то рассмеялся и, посмотрев на дядю Сашу, сказал:
— Значит, можно их вытягивать? Славно это Алеша придумал. Эх! Надо бы еще потянуть!
— Зачем же еще? — не понял Александр Григорьевич.
— А так… чтобы совсем трубы вытащить. — Денис хитро смотрел на парторга. — Во льду дырки останутся. По этим дыркам и пропускать холодильный раствор. А трубы на другой участок перенести. Вот вы и прикиньте, будьте ласковы. Весь мол можно почти без металла построить, если не считать радиаторов. Во всяком случае, без труб!
— Подожди, что ты говоришь? — взволнованно прервал его Александр Григорьевич, запуская рукавицу в заснеженную бороду.
— Я так, дядя Саша, разумею: можно сберечь стране миллионы или уж не знаю сколько тонн металла.
— Ты говорил об этом с инженерами? — быстро спросил Петров.
— Да ни! Язык у меня вроде заржавел.
— Почему?
Денис выпрямился и указал рукой на снежный вихрь.
— Побоялся я. Сейчас, чтобы дело исправить, сколько нам сил приходится тратить. А то вдруг взять да и решить все трубы до одной на лед вытаскивать! Да разве с такой дополнительной работой справишься?
— Денис, ты, должно быть, сам не понимаешь, что предложил! — мягко сказал дядя Саша.
— Рабочий, он, дядя Саша, первый понимает, когда работа удваивается. Предложение-то предложением. Экономия металла и там другое разное… Я надо всем этим который месяц думаю. Только не облегчит все это труд, а наоборот…
— Денис! Ты сейчас же едешь со мной на гидромонитор. Ты не имеешь права молчать!
Денис покосился на Александра Григорьевича. Не привык он, чтобы парторг волновался.
Около радиаторов, поднявшихся выше сугробов, возились рабочие, укрепляя ребристую стену распорками, иначе ветер повалит. Краны передвигались на новую позицию, чтобы вытягивать следующую секцию труб и радиаторов.
— Поехать? А как же тут? — в раздумье спросил Денис.
— Здесь тебя заменят. Идем в мой вездеход!
Денис нехотя пошел следом за парторгом. Он почти жалел, что проговорился. Как встретят инженеры его предложение? Вдвое утяжелить труд полярных строителей, когда и так люди едва справляются!.. Как об этом заикнуться?
Глава четвертая. НА ЛЕДОКОЛЕ
По тесной своей каюте взволнованно ходил Алексей. Его карие глаза блестели, на щеках выступил румянец. Денис, ссутулившись, сидел на койке, дядя Саша — на вертящемся стуле около письменного стола. Он следил за Алексеем теплым взглядом, слушая его горячие слова.
— Кто объяснит мне технологию творчества? — говорил Алексей. — Почему к самому простому идешь вслепую, кружным путем, а придя, удивляешься? Ведь ты был рядом, в двух шагах! Почему ни я, ни Василий Васильевич, ни десятки других инженеров и ученых не додумались, что трубы во льду не нужны?
— Ты затрагиваешь, Алеша, очень сложный вопрос, — сказал Александр Григорьевич. -Денис рассказал мне по дороге, что на эту мысль его навело ваше с Василием Васильевичем распоряжение вытягивать трубы на полтора метра. Он додумал, казалось бы, совсем немного: вытянуть их и дальше! Если можно обойтись без труб на длине в полтора метра, можно обойтись без них совсем.
— Вот именно! — Алексей остановился и, словно видя Дениса в первый раз, стал разглядывать его лицо.
Тот даже смутился.
— Он додумался до этой простой вещи потому, что все время соображал, как бы обойтись без труб, — продолжал дядя Саша. — Ему нужен был лишь толчок. И этот толчок дали ему вы, инженеры, стремившиеся в тот момент лишь найти выход из бедственного положения.
— Подумайте, дядя Саша, — сказал Алексей. — Сколько людей внесли в идею мола свои поправки! Как не похоже то, что мы сейчас создаем, на мои первые смутные мечты!
Дядя Саша встал.
— В наше время, Алеша, при современном уровне техники, изобретатели никогда не открывают «америк». Изобретатель как бы кладет последний кирпич в здание, сложенное из бесчисленных достижений, мыслей, изобретений его предшественников или современников. Изобретатель кладет последний кирпич, потому что ему есть куда положить. Даже и сам кирпич подчас сделан другими. Надо только его взять и водрузить на место. Не сделает этого один, сделает другой.
Алексей ударил Дениса по плечу:
— Не могу себе простить, Дениска, что я сам не додумался до такой величайшей по эффекту идеи!
— Все сделанное кажется простым, — сказал дядя Саша. — Но можно ли думать, что инженеры-проектанты могут сделать такой идеальный проект, в котором все предусмотрят, в котором народ ничего не сможет улучшить? Нет таких инженеров, нет таких проектов. А творческие возможности народа неиссякаемы. И решения, рождающиеся в народе, всегда самые простые, самые остроумные. Когда-то подобный Денису представитель народа расставил по иному своих помощников в шахте, в забое и опрокинул все точные расчеты инженеров. Нефтяник в Баку и одновременно с ним москвич на ав