— Он ведь сбежит. Там наверняка есть выход или какой-нибудь айпорт.
Лампы, освещавшие комнату, внезапно погасли. Остался лишь ложный свет, попадавший сквозь панорамное окно.
— Пакс? Пакс, что происходит?
— Кажется, влипли, — выдавил Пакс. — Не думаю, что…
Шаги, приглушенные ковролином, сделались громче, и убийца снова вошел в комнату, крепко сжимая в руке разделочный нож.
В то же мгновенье Эллис закашлялся. Кашель раздирал грудь, прорывался вверх к горлу, больно царапая нутро. Согнувшись пополам, Эллис зашелся в судорожном хрипе.
Никто не обратил на него внимания.
— Нет! Не надо! — крикнул Пакс. Трехпалый шагнул в его сторону. — Вот, заберите! — Отшатнувшись, он кинул айпорт самозванцу, но приборчик отскочил от его груди и упал на пол.
— Поздно… — сказал трехпалый.
Эллис стиснул зубы, но глаза слезились, и тело не желало повиноваться, будто в груди сидел демон, рвущийся на свободу. Рухнув на колени, Эллис беспомощно следил, как трехпалый приближается к Паксу.
У этих двоих был одинаковый набор генов, но Эллис видел перед собой совершенно разных людей. На лице трехпалого играла злорадная ухмылка, и он стремительно двигался к жертве, как акула к тонущему пловцу.
«Никакой агрессии… Ага, как же».
Словно в нелепой пародии на фильм ужасов, Пакс попятился к столику, пытаясь достать «карманные часы», но зацепился за угол и упал навзничь.
Трехпалый обогнул стол. Навис над Паксом.
Кашель наконец-то притих, и Эллис вытащил пистолет.
— Стоять! — прохрипел он. Перехватил оружие поудобнее, упираясь большими пальцами в рукоятку, выпрямил и расслабил руки. Все, как учили. — Только дернись, скотина!
Слева от Эллиса открылся портал.
— Уходи, Эллис Роджерс! Давай!
Трехпалый на секунду остановился, но вид Эллиса его не впечатлил.
«Черт. Они же в глаза не видели пистолетов!»
Времени не было. Эллис задержал дыхание, как советовал инструктор — не кашлять, только не кашлять! — и плавно нажал на спусковой крючок.
«Твою ж мать! Предохранитель…»
Пакс вскрикнул, загораживаясь от ножа руками.
Эллис перевел рычаг предохранителя и спустил курок. С такого расстояния было невозможно промахнуться.
Без защитных наушников выстрел прозвучал слишком громко, и несколько секунд Эллис вообще ничего не слышал. Запах дыма и пороха был таким сильным, что он снова закашлялся. В ушах звенело, пальцы подрагивали. От выстрела дуло пистолета резко ушло вверх, и по рукам ударило отдачей. Крепко зажмурившись, Эллис пытался перевести дух. Во рту появился привкус крови. И она была повсюду, стоило Эллису открыть глаза.
Белую стену и стеклянную дверь покрывали красные брызги.
Пакс, свернувшись калачиком, рыдал на полу. В двух шагах от него неподвижно лежал трехпалый. Темная лужа крови увеличивалась, разрасталась и впитывалась в белый ковер, как в гигантскую губку. Трехпалый не шевелился.
Эллис подполз к Паксу.
— Ты не ранен? Все хорошо?
В ответ раздались только судорожные всхлипы. Не в силах выдавить из себя ни слова, Пакс помотал головой. Сначала Эллис не понял, на какой из вопросов тот отвечает, но потом решил, что на оба. Он все еще сжимал в руке пистолет. Снова покосился на трехпалого — что ж, угроза устранена. Но засунуть пистолет в кобуру удалось только с третьей попытки. Потом Эллис вспомнил, что забыл поставить его на предохранитель. Бросив взгляд на покрытую кровавыми дорожками стену, он достал оружие, осторожно щелкнул предохранителем и убрал его снова.
— Это ружье, да? — спросил Пакс, глядя на кобуру.
— Да… Пистолет.
Пакс молчал и смотрел на металлическую штуковину, как на живую опасную тварь.
— Ты цел? — снова спросил Эллис.
Щеки у Пакса были мокрые, руки тряслись.
— Я чуть не умер.
Пакс окинул взглядом неподвижное тело и брызги крови. Даже потолок был покрыт красными каплями. Они изредка срывались вниз, оставляя мелкие точки на белом журнальном столе и каменной пирамиде. На смену буддистскому спокойствию, царившему в комнате, пришел яростный хаос с картин Джексона Поллока.
Шумно вздохнув, Пакс вцепился в Эллиса, уткнулся лицом ему в грудь и заплакал. Эллис крепко обнял Пакса в ответ, чувствуя, как в бока впиваются чужие пальцы. Обоих потряхивало.
Эллис не умел открыто проявлять свои чувства. Его воспитывали совсем по-другому. Старое доброе протестантское семейство. Когда ему исполнилось девять, обниматься с мамой стало совсем неловко. Они бы с радостью стукались кулаками вместо приветствия, но в те времена этот жест еще не изобрели. Да и потом, с женой, он не выказывал особых нежностей, даже в начале супружеской жизни, а уж после… Проявление чувств было неприятной обязанностью, а не естественной человеческой потребностью.
Но Эллис еще никогда в жизни никого не убивал.
Если бы рядом не оказалось Пакса, ей-богу, он бы пошел обниматься с диваном — просто надо было за что-нибудь ухватиться…
Пакс ревел ему в рубашку. Эллис чувствовал, как намокает ткань, и понимал, что тоже вот-вот расплачется. Но от объятий становилось легче. Эллис поддерживал Пакса, и от этого становилось легче. Только непонятно было, кто кому помогает на самом деле.
Пакс перестал рыдать и отстранился, все еще слегка подрагивая.
— Прости. Кажется, я промочил тебе рубашку.
— Ты молодец. Не грохнулся в обморок от этого запаха, — сказал Эллис, зачем-то пытаясь изобразить из себя сурового парня.
Пакс поднялся и вышел из комнаты, Эллис отправился следом. Они проскользнули в коридор, который был таким же безликим и белым, как гостиная. Пакс плюхнулся на пол, привалившись спиной к стене.
— Наверное, надо сообщить об этом… кому-нибудь, — неуверенно предложил Эллис.
— Сообщим, — ответил Пакс, запинаясь и глотая слова, — торопиться некуда… Я еще не… никак не могу отдышаться. Прости, пожалуйста… Непрофессионально с моей стороны. Настоящие «копы» вряд ли плачут и сбегают при виде крови.
— Не знаю. — Эллис сел рядом с Паксом. — Может, какие-нибудь и сбегали.
Пакс стиснул зубы, стараясь взять себя в руки. Было видно, что это стоило ему огромных усилий.
— Ты же не сбежал.
Эллис вымученно улыбнулся.
— В детстве я очень любил вестерны. А Джон Уэйн никогда не плакал.
Пакс кивнул, будто понял, о чем речь. Эллис в этом сильно сомневался.
Через некоторое время Пакс заговорил снова:
— Мы ведь даже не знаем, кто это. У единого образца ДНК есть свои недостатки.
В саду постепенно начинало темнеть. Интересно, ложный свет совпадает с тем, как меняется освещение на поверхности? Хотя, может, они и сейчас на поверхности. Эллис все равно не знал, куда их перенес портал, и не видел разницы между ложным светом и солнечным.
— Убийцу мы нашли, — произнес он. — И что теперь? Что будем делать?
Хотелось поскорее убраться отсюда. Эллиса опять начинало мутить, но он не подавал виду. Это недомогание было не похоже на вчерашнюю дурноту. Чудилось, будто кровью пахнет даже здесь, в коридоре, а запах пороха успел пропитать весь дом. Он только что убил человека. Невнятная мысль о содеянном, трепыхавшаяся у него в голове, с каждой минутой обретала все большую четкость. Эллис не дал трехпалому зарезать Пакса, но они оба — преступник и его потенциальная жертва — носили одно и то же лицо. Картина была абсурдной, словно наркотический бред.
Руки дрожали. «Они ведь не тряслись, когда я спускал курок?» Нет, вряд ли. Эллис не помнил самого выстрела, не помнил, куда целился и целился ли вообще. Наверное, все из-за адреналина. Может, именно поэтому ему хотелось поскорее уйти. Реакция на стресс, «бей или беги» — вот он и бежал, подальше от крови и мертвого тела.
— Не знаю, — ответил Пакс, утирая слезы. — Таких прецедентов еще не было. — Пакс поднялся, поправил сюртук и жилет, а потом позвал: — Вокс?
Ответа не было.
Пакс прошел по коридору и заглянул за какую-то дверь.
Эллис тоже встал и хотел было пойти следом, но из-за двери донеслась какая-то возня, потом раздался щелчок.
— Вокс! — снова позвал Пакс, возвращаясь.
В коридоре включились неоновые лампы. Ложного света уже не хватало, и на этот раз они горели ярче.
— Вокс?
— Да?
— Прости, как тебя зовут?
— Абернати. Я… Ох, что случилось?
— Тебя выключили, потом на меня напали. Эллис Роджерс спас мою жизнь и застрелил убийцу Гео-24.
— Вы не пострадали?
— Нет, мы оба в порядке. — Пакс помотал головой, и Эллис опять задумался: воксы умели считывать визуальную информацию или Пакс мотает головой по привычке?
— Абернати, зачем тебе велели проверить личность назвавшегося Гео-24?
— Причины мне неизвестны.
— Гео-24 попросил отправить сообщение лично мне или просто любому посреднику?
— Лично вам.
— Вы с Гео-24 не были знакомы? — спросил Эллис у Пакса.
— Нет, конечно, — удивился Пакс. — Что бы ты себе ни воображал, я не такой счастливчик и не общаюсь с геомантами… Абернати, ты знаешь, куда отправился Гео-24?
— Согласно моим записям, Гео-24 выходил на траву. На Североамериканской плите.
— В последнее время Гео-24 не совершал никаких странных поступков?
— Что значит «странных»?
— Необычных, непривычных, не таких, как всегда?
— Гео-24 перестал трудиться над своим садом. Но это не столько поступок, сколько его отсутствие. Еще он собирал сведения о Поле-789.
— Собирал сведения?
— Гео-24 просматривал инфограммы о Поле-789. Я счел это необычным, поскольку Гео-24 всегда больше интересовали камни, а не люди. Правда, у этого правила было еще одно исключение. Гео-24 собирал информацию о вас.
— Обо мне? Когда?
— Около года назад.
Пакс задумался.
— Кто такой Пол? — спросил Эллис.
— Пол-789 — это глава Верховного совета.
— Высокая должность? — спросил Эллис, глядя на Пакса. Он не совсем понимал, как работают воксы, но, наверное, они все-таки умели «видеть» и считывать жесты, потому что Абернати сохранял молчание.