бой всё вокруг, и одновременно сидела за столиком, скрючившись в неудобной позе… Хотя это со стороны она должна казаться неудобной, я же чувствовала себя превосходно.
В какой момент в комнате появился Тайрен, я не поняла. Он просто бесшумно подошёл и остановился рядом со мной, с улыбкой глядя на меня сверху вниз, и я попыталась улыбнуться в ответ, но не уверена, что у меня получилось. Тело не слушалось, да и зачем нужно тело, когда ты паришь в воздухе? Лицо Тайрена вдруг оказалось рядом, почему-то он был полупрозрачным, я чётко видела сквозь него противоположную стену, но тепло от руки, которой он провёл по моей щеке, было совершенно реальным и отчётливым. И его губы, когда он меня поцеловал, тоже. Я позвала его, он улыбнулся и поцеловал меня ещё раз, крепче и слаще. А потом подхватил на руки и понёс к постели.
Я была восковой куклой, а он был огнём, я плавилась и таяла, одновременно растворяясь в клубящейся вате. А потом он вдруг исчез, мне стало пусто и холодно, кажется, я звала его, прежде чем совсем провалилась в ледяную пустоту.
Пробуждение было, мягко говоря, малоприятным. Голова гудела, меня знобило, и когда я попробовала пошевелиться, то оказалось, что тело стало очень тяжёлым, словно налилось свинцом. Избитая фраза, но самая подходящая к ситуации. Я головы от подушки оторвать не могла, даже открыть глаза было той ещё задачкой. Хотелось закутаться в одеяла и снова заснуть, но что-то не давало мне покоя. Во рту стоял мерзкий привкус, хотелось пить и болела грудь. От избытка молока, поняла я, а это значит… Шэйрен же не кормлен! Эта мысль заставила меня как-то собраться и поднять веки. Зрение тоже сфокусировалось далеко не сразу, тем более что в комнате был полумрак. Так что лишь спустя несколько секунд я осознала, что рядом с кроватью сидит Тайрен и очень внимательно смотрит на меня. Что-то странное было в его лице, в этом взгляде в упор, не моргая. Я попыталась улыбнуться ему, растягивая непослушные губы, но быстро оставила эти попытки.
— Как ты? — спросил он, наклоняясь ко мне. Я помолчала, вслушиваясь в свои ощущения.
— Кажется, я заболела…
— Тебе плохо?
— Голова… — я всё-таки подняла руку и коснулась тыльной стороной лба. — Я хочу пить.
Тайрен тут же поднялся и, судя по звуку, сам налил питьё в чашку. Присел на край кровати, помог сесть мне и поднёс чашку к моим губам. Внутри оказалась чистая вода.
Напившись, я оглядела комнату. В ней действительно никого не было, кроме нас двоих, я сидела на постели в одной рубашке, хотя на мне точно было платье, когда… Когда со мной стало что-то происходить. Я нахмурилась. Головная боль, озноб и слабость отступали, но тяжесть в мозгах оставалась.
— Что со мной случилось?
— Ты не помнишь?
— Помню, что я сидела и готовилась к твоему приходу, а потом… Потом… Проклятье! Должно быть, я что-то съела или выпила. Но я была не в себе, кажется. Потом пришёл ты, а потом я ничего не помню.
— Я?
— Да, ты. Но я уже плохо соображала, должно быть, показалась тебе странной…
— Соньши, — Тайрен наклонился ко мне — наедине он продолжал меня звать старым именем. — Это был не я.
— Как — не ты?
— Так. Когда я вошёл, он уже был здесь.
Я смотрела на Тайрена приоткрыв рот, с трудом осмысливая услышанное. Но ведь я видела… помнила… Вот только насколько я могла доверять своим чувствам?
— А кто?! — прошептала я. И, должно быть, моё ошарашенное лицо и отвисшая челюсть избавили Тайрена от последних остатков сомнений. Он как-то вдруг расслабится, обмяк и наклонился вперёд ещё ниже, уткнувшись лицом мне в колени, укрытые лёгким одеялом.
— Соньши, — глухо сказал он, — прости меня.
— За что? — я машинально тронула его волосы.
— За то, что допустил. Чтобы этот…
Последних слов я не поняла, но догадаться о смысле было нетрудно. Так значит, вчера меня в постель уложил другой мужчина?! И, выражаясь без затей, трахнул меня прямо вот здесь, на этих простынях? А я ему ещё и отвечала?..
Меня затошнило. Желудок скрутило узлом неожиданно и безжалостно, желчь пополам с выпитой водой рванулась через горло в рот, и я только и успела, что перегнуться через край кровати. Тайрен поддержал меня, я ещё некоторое время глубоко дышала, хватая ртом воздух и сглатывая. Желудок дёрнулся ещё несколько раз и затих. Я вытерла губы ладонью, тщетно пытаясь прогнать мысленную картину — какой-то ублюдок, тварь, пользуясь моим состоянием, прижимает меня к кровати и…
— Постель перестелили? — спросила я, не поднимая головы.
— Что?
— Позови слуг. Пусть сменят тут всё, я не хочу лежать на этом!
— Соньши, Соньши, — Тайрен подхватил меня на руки и пересадил себе на колени, как ребёнка. — Моя маленькая, храбрая девочка. Я так виноват перед тобой.
— Ты ни в чём не виноват.
— Нет. Я должен был беречь тебя. Но не беспокойся, легко он не умрёт.
В голосе Тайрена прозвучала такая ледяная ярость, что по спине пробежал холодок. Я сглотнула. Но заступаться за насильника не было ни сил, ни желания.
— Я хочу вымыться, — жалобно сказала я.
Мыться мне помогали не мои служанки, а прислужницы госпожи Фэй. Первым делом я спросила про Шэйрена, и получила ответ, что пока я спала, его уже накормили свежим козьим молоком. Хорошо, подумала я, сцеживая молоко, которое сейчас всё равно не решилась бы предложить ребёнку — прошло лишь несколько часов, и я понятия не имела, успела ли эта гадость целиком выветриться из моей крови. И когда я, отмокнув в горячей воде до сморщивания кожи и отодрав её мочалкой до красноты, всё же нашла в себе силы одеться, привести себя в порядок и выйти, я поняла, куда делись мои комнатные девушки. Обе привезённые из монастыря служанки валялись посреди комнаты перед сидевшим на краю кровати Тайреном, уткнувшись лицами в пол. Напротив императора жалась чета Феев, оба бледные как бумага, они держались за руки, кажется, даже не сознавая этого. В одном углу комнаты стоял невозмутимый Гань Лу, в другом — старавшийся стать как можно незаметнее Шэн Мий.
— Ваше величество, смилуйтесь! — всхлипывали служанки, трясясь, как осиновые листочки. Похоже, до девчонок только сейчас дошло, что сладкое слово "дворец" означает не только вкусную еду, красивую одежду и высокое положение. — Мы ничего не сделали! Только то, что нам приказывала госпожа!..
— Госпожа приказала вам насыпать дурману в благовония? — у Тайрена было такое лицо, что глянь он так на меня — сама бы на колени повалилась. Я вопросительно посмотрела на Гань Лу, и тот едва заметно кивнул. Вот что, значит, со мной случилось. Кажется, я скоро возненавижу благовония как таковые.
— Ваше величество, клянусь жизнями своих родителей! Мы ничего туда не насыпали!
— Откуда вы их взяли?
— Господин Цзя дал… Велел отнести госпоже…
— Какой он вам господин? — неестественно тонким голосом крикнул господин Фэй. — Этот мерзавец!.. Разве вам приказы раздаёт привратник?! Неотёсанные твари!
— Где этот Цзя? — оборвал его возмущение Тайрен.
— В-ваше величество… — у господина Фэя вдруг случился приступ заикания, он тоже рухнул на колени, потянув жену за собой. — Он… Он отбыл с-сегодня утром… Мы с супругой… Мы с супругой его продали…
— Кому?
— К-купцу Руа…
— Он ещё в столице?
— Слуга н-не знает, ваше величество… Собирался отбыть сегодня утром…
Тайрен двинул челюстью. Я открыла рот, испугавшись, что он сейчас что-нибудь сделает с моими незадачливыми приёмными родителями, но меня опередил Гань Лу:
— А почему вы его продали, почтенный господин Фэй?
— Он… Этот Ци Зен подкупил его, и он пропустил его в сад…
— Так значит, он в вашем доме не в первый раз?! — рявкнул Тайрен, заставив всех дёрнуться. Я прислонилась к стене, чувствуя, что мне опять становится нехорошо. Снова пробрал озноб, почти тотчас же сменившийся жаром, и ноги задрожали. Тайрен посмотрел на меня, вскочил, подхватил под руки и усадил на кровать рядом с собой.
— Может, тебе лечь? — заботливо спросил он, но я покачала головой:
— Так это был он? Тот человек?
— Ты его видела?
Я кивнула, вспоминая горящий взгляд и угрозу "Я ещё вернусь!" Что ж, он выполнил то, что хотел. Это вам не висенье на заборе, и даже не телефонный терроризм. Я обхватила себя руками, невольно съёживаясь, и челюсти Тайрена сжались.
— Легко он не умрёт, — повторил император и повернулся к Фэям: — Так значит, вы знали, что он уже приходит и покушался на вашу дочь, и ничего не предприняли?
— Ваше величество, — небольшая передышка явно пошла моему приёмному отцу на пользу, он уже взял себя в руки, — но что мы могли сделать? Хоу Лао и его сын — не те люди, с кем может состязаться ничтожный слуга! Признаю свою вину и не молю о прощении, но я мог лишь наказать допустивших небрежение слуг.
— Ци больше не хоу, — бросил Тайрен. — А с вашими слугами ещё нужно разобраться. Я пришлю дознавателей.
Служанки на полу дружно всхлипнули. Мне стало их жаль.
— Ваше величество, не нужно трогать моих прислужниц, они ни в чём не виноваты.
— Они подсыпали тебе эту гадость, ты знаешь?
— Они просто сделали, как им велели.
— Врут. А если и не врут… Чьи они слуги — твои или этого Цзя?
— Ваше величество, посмотрите на них — они не в том состоянии, чтобы лгать. А что до Цзя… Ну-ка, Лан, — я наклонилась к ближайшей, стараясь сделать тон поласковей, — почему ты выполнила его распоряжение? Он же не управляющий, ты не должна была его слушаться.
— Он… Он сказал, что это посылка из дворца, — пискнула девушка. — Госпожа, умоляю, смилуйтесь! Мы ничего не знали, клянусь!
— Тихо, тихо. Я вам верю.
Тайрен раздражённо вздохнул.
— Ваше величество, я думаю, младшей госпоже Фэй действительно нужно лечь, — Гань Лу было не впервой смирять монарший гнев, ссылаясь на моё здоровье. — Если позволите, я хотел бы осмотреть её ещё раз. Мы уже выяснили главное, остальное вполне могут доделать дознаватели.
— Действительно, — поддержала его я, — подумайте сами, кто в этом доме мог хотеть мне вреда? Слишком много они потеряют, если со мной что-нибудь случится. Кто может предложить им больше, чем ваше величество?