Томас не сводил глаз с Холли, и я сообразила:
– А давай в пятницу вечером приходи на ужин? Ну, чтобы выразить вечную признательность?
Томас задумался.
– Ну соглашайся! Переночуешь у нас, и никакого беспокойства, что целый час ехать.
Томас аж глаза выпучил.
– Ты серьезно?
– Эй, Холли, мы ведь серьезно приглашаем Томаса в пятницу на ужин?
Холли бросила мяч ЭмДжею и посмотрела на нас. Клянусь, я слышала, как бешено стучит сердце Томаса.
– К семи часам, – объявила она. – Смотри не опаздывай!
Я победно улыбнулась Томасу и в ожидании смотрела на него.
– Это свидание… – пролепетал он наконец, густо краснея. – То есть ужин… То есть приглашение… Приглашение на ужин… – Томас покраснел еще гуще. – Меня пригласили на ужин в пятницу. – Он поморщился и отвернулся от меня. – Я сейчас умру!
– Спасибо за все! – крикнула Холли, когда Томас уже выходил. – Рада знакомству, Томас!
Он снова заглянул в квартиру.
– Я тоже очень рад, Холли!
Холли улыбнулась, и бедняга покраснел еще гуще. Помахав мне, Томас выбежал в коридор. Буквально через пару шагов он споткнулся, по-видимому запутавшись в собственных ногах.
– Сегодня я сам не свой, – оправдывался он, глядя, по-видимому, на ноги.
– Интересно почему? – ехидно улыбаясь, спросила я.
Но Томас не ответил на вопрос…
– Спокойной ночи, Люси!
– Спокойной ночи, Томас.
Он поднял вверх большие пальцы на руках и ушел. За три года совместных выступлений я ни разу не видела, чтобы он споткнулся.
– Что ты сотворила с парнем? – спросила я, едва закрыв дверь.
– Доказала, что прежде, чем заводить детей, нужно как следует подумать, – ответила Холли и снова взялась за раскладывание вещей.
– Нет, он заразился вирусом «Холли»…
– Джуд! – завопила Холли, бросаясь к сыну, застывшему у горшка с аспарагусом. Брюки он спустил до колен.
– Ты что, написал на цветок тети Люси?!
ЭмДжей натянул брюки и пожал плечами.
– Цветок хотел пить.
Я засмеялась, но быстро осеклась, перехватив взгляд Холли. «Только посмей еще раз засмеяться!» – говорил этот взгляд.
– Куда ты должен писать? – спросила Холли, подлетев к сынишке.
– В туалет, – ответил ЭмДжей.
– А именно?
– В унитаз, – со вздохом уточнил малыш.
– Тогда зачем ты написал в цветок тети Люси?
– Говорю же, он хотел пить.
Пора тете вмешаться! Схватив лейку, я поспешила к Холли и ЭмДжею.
– Ты прав, цветок хотел пить. Но я точно знаю, что писать на него нельзя – у него на это аллергия. – Я ткнула Холли локтем, а она в ответ ткнула меня. – В следующий раз, когда цветок захочет пить, дашь ему воды из этой лейки. – Я вручила мальчишке лейку. – Это теперь твоя обязанность. Следи, чтобы цветок рос здоровым и счастливым. Как, справишься?
ЭмДжей внимательно осмотрел лейку и кивнул.
– Ага, я послежу за цветком тетя Люси, – пообещал он торжественно, как умеют только четырехлетние мальчики, потом взглянул на телевизор, стоящий перед диваном, и просиял. – Мам, можно мне посмотреть «Йоу Габба Габба!»?
Холли посмотрела на кухонные часы.
– Можно.
ЭмДжей аккуратно поставил лейку рядом с аспарагусом, подскочил к телевизору и схватил пульт.
– Помочь ему? – предложила я.
– Шутишь! Он с двух лет знает, по какому каналу «Йоу Габба Габба!», – ответила Холли, глядя то на аспарагус, то на меня. – Извини, что так получилось. Говорю же, что он маленький дикарь.
– Не беспокойся, – ответила я. – Если тебе станет легче, то я не сомневаюсь, что на этот цветок уже писали. Почти уверена, что первым был Джуд под Новый год, когда мы бабахнули пару бутылок шампанского. Потом Джуду, видимо, приспичило, а уборная оказалась слишком далеко.
– Эх, мужчины! – Холли взглянула на аспарагус и поморщилась. – Им бы лишь повод, чтобы продемонстрировать свой инструмент. И возраст здесь не имеет значения. – Она посмотрела на сына, завороженного мультсериалом, который, по-моему, придумали во время кислотного трипа.
– Пойдем перенесем ваши вещи в спальню, вам пора отдыхать, – сказала я, взяв чемодан.
– Ага, я как лимон выжата, – подтвердила Холли, взяв чемодан и двинувшись за мной.
– ЭмДжей, солнышко, мы с тетей Люси разложим наши вещи. Если тебе что нужно, зови.
– Брауни еще не готовы? – спросил мальчишка, не сводя глаз с телевизора.
Холли глянула на таймер микроволновки.
– Еще двадцать минут.
– Ла-адно, – протянул мальчишка, по-видимому считая двадцать минут вечностью. – Мама, я тебя люблю.
Усталость мигом исчезла с лица Холли.
– А я тебя, Джуд.
– Меня зовут ЭмДжей! – Мальчишка оторвался от экрана и с возмущением глянул на мать.
– Прости, забыла! Я люблю тебя, ЭмДжей!
Черт, если он будет говорить Холли, что любит ее, пусть писает куда хочет. Моя квартира вновь стала живой. А я вновь стала счастливой. Ну почти. «Почти» – потому что, сколько бы друзей ни было в доме, им не заполнить ту пустоту, которую оставил Джуд. Ее никому, кроме него, не заполнить.
Я положила чемодан на кровать, расстегнула молнию и принялась за дело. Я еще раньше постелила свежие простыни и убрала вещи из шкафов и тумбочек, чтобы освободить место для Холли с ЭмДжеем.
– Люси, по-моему, все же неправильно, что мы занимаем твою комнату. – Холли тоже бросила сумку на кровать. – Она ведь твоя. Тебе же нужна спальня.
– Хватит, а? – взмолилась я, укладывая брюки ЭмДжея в верхний ящик комода. – Решение принято, тема закрыта.
– Обожаю, когда ты так строго со мной говоришь! – заявила Холли, вытаскивая из стенного шкафа плечики. – Я мигом в себя прихожу.
Засмеявшись, я швырнула ей куртку ЭмДжея – пусть повесит.
– Как дела с работой? Подвернулось что-нибудь?
– Приступаю завтра вечером, – гордо ответила Холли, развешивая детские вещи.
– Класс! Это ты за выходные сумела найти работу на другом конце страны?! У меня на это ушли недели, и то подруга помогла.
Холли пожала плечами.
– Мне тоже подруга помогла. – Она улыбнулась и убрала плечики обратно в шкаф.
– В какой салон ты устроилась?
– «Шево Шик», – ответила Холли. – Он в полумиле отсюда, я смогу даже пешком добираться.
– Ничего себе, Холли! Это же один из лучших салонов города! – восхищенно проговорила я. – Так держать!
– Похоже, в связи с расширением они отчаянно нуждаются в кадрах. Стоило сказать, что последние пять лет я только и делала, что стригла и красила, хозяйка тут же меня приняла. – Холли вытащила из чемодана охапку трусов и лифчиков. Все цвета радуги, все формы и модели – нехило для девушки, якобы не признающей нижнего белья. – А вот график хреновый. Работа вечерами и по выходным. Свободный день только один. – Холли выдвинула ящик, где прежде лежали вещи Джуда, и загрузила туда свое белье.
– Вечерами – это в какое время?
– С шести до десяти с понедельника по четверг, – ответила Холли. – Видимо, салон подстраивается под работающих женщин.
– А я думала, что работающие женщины вечерами работают, – съязвила я, открывая следующий ящик.
– Кто это меня здесь подкалывает?! – Холли запустила в меня ярко-желтыми трусами-танга.
Я увернулась, чтобы они не попали мне в лицо.
– Зато, если тебе достанутся все бизнес-леди, будешь получать классные чаевые.
– Да, наверное. – Холли пожала плечами. – Но я никак не могу найти садик для Джуда. Похоже, все детсады у вас закрываются в шесть. Если не найду, в «Шево Шик» работать не смогу.
Я улыбнулась: тут я помочь сумею.
– Есть детсад «У тети Люси». Он работает семь дней в неделю, и в нем как раз есть свободное место.
Холли замерла, потом нахмурилась.
– Нет, Люси. Даже и не думай. Ты и так помогаешь больше, чем нужно. Ты не будешь сидеть с моим ребенком четыре вечера в неделю, да еще по выходным. Не будешь!
Я закатила глаза. Холли не понимала, что помощь я ей предлагаю не только по доброте душевной. Мне требовалось занятие, чтобы не умереть от тоски по Джуду. А кто отвлечет меня лучше, чем ЭмДжей?
– Очень даже буду, – сказала я, задвигая ящик.
– Даже не думай спорить, Люси Ларсон! – Холли погрозила мне пальцем. – Все равно ничего не выйдет.
Но я и не хотела спорить. Я хотела настоять на своем.
– Холли, – сказала я, – вы с ЭмДжеем мне как семья. Я люблю вас обоих. Позволь мне помочь.
Мои слова начинали действовать.
– Ну пожалуйста! Это выход для нас обеих. Тебе нужна нянька для ЭмДжея, мне – компания. – Я достала маленькую рубашку с надписью «Дамский угодник». – Польза будет обоюдная.
Холли покачала головой и посмотрела на меня как на невменяемую.
– Люси, ты серьезно? – спросила она. – Ты ведь понимаешь, что сидеть с ЭмДжеем – тот еще кайф? И продолжается он без передыху. Внимание нужно полное, постоянное, без выходных, без проходных.
– Ты закончила? – спросила я, сложив руки на груди.
– А ты закончила? – передразнила Холли.
– Нет. Я – нет. Я могу так всю ночь продолжать, – заявила я, – пока не добьюсь своего. Так почему бы тебе не сэкономить время и не сдаться?
Несколько секунд прошли в тишине, нарушаемой лишь музыкой из мультсериала, а потом на глаза у Холли навернулись слезы.
– Иди сюда, упрямица моя милая! – воскликнула она, всплеснув руками.
Холли обнимала меня до тех пор, пока я снова чуть не задохнулась.
Через два часа в квартире стало темно и тихо, лишь слышно было, как сопит ЭмДжей. За это время мы с Холли разложили сумки, отметили в календаре дни, когда я сижу с ЭмДжеем, составили список дел и покупок, искупали ЭмДжея (это было похоже на дрессировку скользкого морского льва) и убрали не одну, а две порции пролитого молока.
Когда порция номер два выплеснулась мне на блузку, расплакался не ЭмДжей, не я, а Холли. Я отправила ее спать, пообещав уложить ЭмДжея сразу после третьей попытки напоить его молоком.
Добавив чашку-непроливайку в список покупок, я уложила ЭмДжея к Холли, которая сп