– Достаточно классно, чтобы сказать правду, – заявил Антон, шагнув в сторону, когда я распахнула дверцу. – Мне хотелось, чтобы ты знала: у тебя есть варианты и помимо твоего парня.
Я закусила щеку, чтобы не брякнуть чего-нибудь такого, о чем потом пожалею.
– Не нужны мне никакие варианты.
– Еще как нужны, – возразил Антон. – Варианты нужны каждой девушке.
И я не сдержалась.
– Иди в жопу, Антон! – выпалила я, захлопнула дверцу и унеслась с парковки, даже не глянув в зеркало заднего вида.
Меня колотило от злости и замешательства. От злости – по очевидным причинам. Антон не имел права говорить мне такие вещи. Я его подчиненная, тем более обручена. Он не имел никакого права!
А замешательство объяснялось непониманием, зачем Антон все это мне наговорил? Он ведь умный и целеустремленный, и даже слишком. С бухты-барахты он ничего не делает, и откровения его наверняка запланированы. И это злило еще сильнее.
Проблем мне хватает и без откровений, да и знакомы-то мы всего пять дней. Антон либо не в себе, либо чересчур самоуверен. Ни то ни другое не казалось мне «вариантом», как он изволил выразиться.
Главное, варианты мне вообще не нужны.
Черт! С легкой руки милого босса, испортившего мне вечер, я теперь должна, видите ли, думать о вариантах!
Хотелось позвонить Джуду. Хотелось рассказать ему о случившемся, о своих чувствах. Хотелось поговорить со своим лучшим другом. К сожалению, мой лучший друг – это мой любимый человек. И если этот человек услышит, что позволил себе Антон, он мигом сорвется с катушек, бросит тренировки и прилетит сюда.
Джуду я звонить не стала. Вместо этого я хмуро смотрела на дорогу и периодически била по рулю. На подъезде к дому мне стало и лучше, и хуже. Лучше – потому что я знала: что бы мне кто ни говорил, я никогда не полюблю никого, кроме Джуда. Спасибо Антону, что напомнил об этом. А хуже, потому что в понедельник я снова буду безработной.
Я не могу, нет, я не желаю работать на человека, который неровно ко мне дышит да еще и признается в этом. Получится слишком мелодраматично, а мелодрамы мне сейчас ни к чему. Тем более я только что послала своего босса в жопу. Опыта у меня нет, но интуиция подсказывала: меня уволят.
Подъехав к дому, я заставила себя забыть Антона до воскресного вечера. Тогда я позвоню ему и сообщу, что нужно дать объявление о поиске нового референта. Сегодняшним вечером я собиралась насладиться. Друзей у себя я собирала нечасто и не хотела портить ужин ни себе, ни им.
Итак, я нравлюсь Антону. И что из того? Мы живем в свободной стране, и ему может нравиться кто угодно. В данный конкретный момент его чувства меня не волновали.
Еще в коридоре я почувствовала аромат ужина и услышала смех в своей квартире. Дверь я открывала улыбаясь.
– Тетя Люси! – закричал ЭмДжей, едва я переступила порог. Он словно караулил.
– ЭмДжей! – закричала я в ответ и принюхалась. Энчилады с курицей, мои любимые!
– Нам сюда! – торжественно объявил мальчишка, схватил меня за руку и потащил в ванную.
– Эй, ты что придумал? – спросила я. Для четырехлетки ЭмДжей был довольно силен.
– Я выбрал тебе пижаму и тапочки, – проговорил ЭмДжей, показывая на стопку на краю раковины. – Как переоденешься и устроишься, мы поужинаем. Я и тарелку тебе принесу. – Мальчишка сиял, его приподнятое настроение передалось и мне.
– Спасибо вам, любезный сэр! – поблагодарила я, церемонно поклонившись. – Но чем я заслужила столь теплый прием?
– Мама говорит, что ты устала за неделю, что ты наш ангел, поэтому заслужила внимание и заработу, – отчеканил ЭмДжей, пятясь из ванной.
– То есть внимание и заботу?
ЭмДжей закатил глаза.
– Нет, заработу.
Я прикрыла рот, чтобы не засмеяться.
– Отлично. Сегодня я рассчитываю на заработу.
ЭмДжей просиял и захлопнул дверь. Потом я услышала, как он бежит на кухню и кричит:
– Она переодевается! Устраивайтесь поудобнее! Хочу налить ей яблочного сока!
Блузку с юбкой я сняла с удовольствием. Строгих прикидов у меня мало, поэтому одну и ту же черную юбку пришлось надевать дважды за пять дней. В выходные я надеялась это исправить. Но раз теперь одежда для офиса мне не нужна, может, купить ЭмДжею новые плавки, чтобы ходить с ним в бассейн?
Пижаму для сегодняшнего вечера ЭмДжей выбирал явно без помощи Холли. С верхом он угадал: сплю я примерно в таких майках. Но к майке он принес боксеры Джуда с четырехлистным клевером и надписью «Лови момент» плюс свои шлепанцы с самым жутким героем «Йоу Габба Габба!» – красным бородавчатым одноглазиком.
Я натянула топ и боксеры Джуда, сунула ноги в шлепанцы и посмотрела на себя в зеркало. Прикид классный, грех не поделиться! Я сделала фотку и отослала Джуду с сообщением: «Тебе ведь жаль было бы пропустить такую сексапильность?»
Я открыла дверь, расправила плечи и сделала вид, будто дефилирую по подиуму.
Первой меня увидела Индия, и пиво, которое она потягивала, брызнуло у нее из носа. Захлебываясь пивом и смехом, она ткнула в бок Холли, которая резала салат-латук.
– Класс! – воскликнула Индия, щелкая пальцами. – Раскрылась вся твоя темная сущность!
Холли с Томасом засмеялись, засвистели.
Я просолировала в центр кухни и встала в картинную позу. Друзья захохотали еще громче, а Индия аж хрюкнула, отчего общий хохот только усилился.
Я так и стояла, когда маленькая ручка сжала мне ладонь.
– Тетя Люси, ты красавица! – с благоговением проговорил ЭмДжей.
– Это все благодаря тебе, – заверила я его и стукнула шлепанцами друг о друга, совсем как Дороти из Страны Оз, когда та щелкнула каблуками, прежде чем залезть в люк. – Ну, ребята, чем вам помочь?
– Лучше не мешайся, – шепнул Томас и задел меня локтем, пересыпая чипсы из пачки в миску. – Индия включила стерву, когда я кинзу на пол уронил.
– Я все слышала, фея Динь-Динь! – Индия пронзила Томаса гневным взглядом.
– Давай-давай, оскорбляй меня. Да, я танцор, специализируюсь на балете, – заявил Томас, швыряя чипсами в Индию. – А ты просто завидуешь, потому что в джинсах моя задница выглядит лучше твоей.
– Эй, вы, хватит! – велела Холли, внося блюдо с гуакамоле. – С обеда я только и делаю, что вас растаскиваю. С меня довольно.
– Он оскорбил мою задницу, – пожаловалась Индия.
– Я не оскорблял ее, – возразил Томас. – Я лишь констатировал факт: у меня задница лучше.
Я вдруг поняла, что на протяжении всей этой перепалки мою руки и выключила воду.
Застонав, Холли поставила блюдо на разделочный стол.
– Ну-ка, Индия, повернись задом, – велела она, крутанув пальцем в воздухе. Индия не стала спорить и даже изогнулась, чтобы выиграть в конкурсе поп.
– Отлично, – сказала Холли. – Ставлю девять по десятибалльной шкале.
Девять по десятибалльной шкале – такая оценка может оскорбить только Индию.
– Томас, теперь твоя очередь, – велела Холли, но Томас не шевельнулся. Его словно парализовало.
Я знала этот затравленный взгляд и помогла бедняге. Взяв Томаса за плечи, я развернула его, заправила ему футболку в джинсы и даже легонько сжала ему ягодицы в стиле Ванны Уайт[5].
Разглядывая Томаса, Холли наклоняла голову то в одну сторону, то в другую, а потом глаза у нее покрылись поволокой, и она шлепнула Томаса по ягодицам.
Томас вздрогнул, но возмущаться не стал.
– Побеждает Томас! – объявила Холли и повернулась к блюду с гуакамоле.
– Ну и ладно! – обиженно воскликнула Индия и понесла энчилады на стол. – Все равно задница у меня на твердую десятку.
– Попробуй! – Кончиком пальца Холли взяла капельку гуакамоле и протянула мне.
– Не-ет! Я не люблю авокадо! – Я сморщила нос и отступила в сторону, чтобы Холли не пришло в голову сунуть палец с гуакамоле мне рот.
– Томас, ну хоть ты попробуй! – Холли поднесла палец Томасу ко рту и вдруг остановилась. Может, из-за того, как он на нее смотрел, а может, и из-за чего другого… В общем, было ясно, что эти двое больше не реагируют ни на что.
Свободной рукой Холли коснулась локтя Томаса, и он открыл рот. Холли сунула палец с гуакамоле ему в рот, и, едва Томас обхватил его губами, на кухню вбежал ЭмДжей.
– Вот, ни капли не пролил, – гордо объявил он, ставя кувшин на стол.
Холли с Томасом тотчас пришли в себя. Холли закашлялась, опустила руку и спросила:
– Ну как? Не слишком остро?
Судя по всему, Томас даже не понимал, о чем его спрашивают. Надо бы как-то привести его в чувство. Я уже хотела огреть его чем-нибудь тяжелым, но тут он покачал головой и сказал:
– Нет, не остро.
– Может, соли мало? – поинтересовалась Холли, пряча глаза. – По-моему, чего-то не хватает.
Томас задумался и как-то особенно произнес:
– С моей точки зрения, гуакамоле прекрасное.
Я почувствовала себя здесь лишней и направилась к столу. Тут в дверь постучали.
– Ура, он приехал! – Индия захлопала в ладоши и бросилась к двери. – Теперь у меня есть союзник!
Я и не знала, что Индия пригласила на ужин своего нового кавалера и мне было неприятно, а она совсем не переживала из-за этого. Я пошла за ширму переодеться, но она уже распахнула дверь.
– Антон! – воскликнула Индия, вешаясь брату на шею.
– Антон, – повторила я без энтузиазма. Точнее, полностью убитая.
Антон был в том же жилете и том же клетчатом галстуке и смущенно улыбался. Но смущение длилось до тех пор, пока не пригляделся ко мне, точнее, к моему наряду. Глядя на шлепанцы, он улыбался уже во весь рот. Но вот он перехватил мой взгляд, и улыбка его померкла.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я как можно строже. – У тебя же свидание вслепую!
– Та сучка в самый последний момент его отменила, – ответила за него Индия. – Когда он написал мне, что его так продинамили, не могла же я не пригласить его сюда! Нужно же человеку зализать раны! Тем более что у нас есть ледяная «Корона», а мама приготовила алкогольные желе-шоты, чтобы мы могли повеселиться, ког