– Отлично, – сказал Джуд и вошел в меня совсем чуть-чуть. – Но на всякий случай… – Он спустил мне на рот атласный шарфик, которым я повязала голову.
Хоть во мне было совсем немного, но я опять чуть не кончила.
Губы Джуда обхватили другой сосок, бедра изогнулись, и он вонзился в меня еще глубже. Я едва не вскрикнула, но мое обещание и черный шарфик помогли сдержаться. Джуд набирал темп, пока дыхание не сбилось. Я гордилась собой, что сдерживаю оргазм, но Джуд оставил мой сосок, прильнул губами мне к уху и зашептал слова, от которых теряешь голову…
– Так, детка, так! – шептал он, пронзая меня чаще и сильнее. – Люси, я хочу чувствовать, как ты кончаешь.
Сдерживаться я больше не могла. Мои мышцы сжались, когда Джуд пронзил меня в последний раз и кончил. Атласный шарф уже не справлялся со стонами, и Джуд залепил мне рот ладонью.
Джуд лежал на мне и подрагивал, а меня все колотило. Когда он отстранился, лицо у него блестело от пота. Джуд еще не отдышался, но сумел улыбнуться. Он развязал шарф, убрал его с моего рта и поцеловал меня в губы. От таких нежных поцелуев мое тело продолжало трепетать.
– Выходи за меня! – проговорил Джуд прямо мне в губы.
Экстаз еще не отлетел, поэтому я, против обыкновения, не взбесилась.
– Скоро, – ответила я.
Джуд пригладил мне волосы и снова поцеловал.
– Уже неплохо, – отметил он, лег поудобнее и обнял меня. – Это лучше, чем «однажды».
«Скоро» – это завтра, через месяц или через год? Я не знала, но…
– Эй, вы двое! Было очень круто!
Мы с Джудом вздрогнули.
– Как мне уснуть после такого? – не унималась Индия.
Если бы не ступор после секса, я смутилась бы.
– Засыпай уж, и сладких снов тебе! – отозвалась я.
Джуд хмыкнул мне в затылок. В его объятиях я уснула, едва закрыв глаза.
17
НЕ УСПЕЛА Я ОГЛЯНУТЬСЯ, КАК лето уже прошло.
Сегодня начались занятия на последнем курсе.
Сорок часов работы в неделю, еще сорок с Эм-Джеем, полеты на выходные к Джуду, ужины по пятницам, драгоценные часы в танцевальной студии по утрам, да еще я, похоже, подхватила ангину.
После памятной стычки Антон приходил к нам только тогда, когда Джуд был в Сан-Диего, и, в общем, вел себя прилично. Когда он соблюдал правила и не заговаривал о Джуде, мы ладили. Благодаря работе в «Ксавье индастрис» я отложила солидную сумму на черный день. Мы с Антоном даже составили мне гибкий график, чтобы я могла совмещать работу с занятиями. Джуду это не нравилось, но он понимал, что давить на меня не стоит. Антон – мой босс, брат моей подруги, приятель. И только.
При таком удачном расписании я по-прежнему могла сидеть с ЭмДжеем, а по средам, когда у меня были вечерние занятия, выручал Томас. Они с Холли стали парой – сладкой парочкой – с той самой ночи, когда выяснилось, что Томас натурал и что взаимную симпатию скрывать не нужно. Я теперь не представляла нашу квартиру без Томаса и уже собралась пригласить его переехать к нам, но как поделить ванную на четверых, если каждый любит часами плескаться под душем?
Сегодня занятия закончились рано, ЭмДжей меня еще не ждал, и я решила отправиться в танцевальную студию. Летом потанцевать удавалось куда меньше, чем хотелось бы. Жизнь превратилась в такой балаган, что приоритеты стали смещаться. Не меняться коренным образом, но все же. Теперь я понимала, что Люси Ларсон не центр мироздания.
Студия была пуста, и я не спешила, наслаждаясь одиночеством. Да, я научилась смаковать редкие минуты тишины и покоя. Еще пару месяцев назад мне было бы неуютно, а сегодня я дорожила каждым моментом наедине с собой.
Я завязала ленты на пуантах и неторопливо сделала растяжку. Я растягивала квадрицепс, когда подкатила тошнота, желудок судорожно сжался и заурчал.
Я стиснула живот, надеясь, что это сейчас пройдет.
Когда ощущения повторились, я спустилась со сцены и побежала в уборную. Меня не тошнило несколько лет, но эту слабость перед рвотой забыть невозможно. У меня в памяти она отпечаталась навсегда.
Влетая в уборную, я уже чувствовала вкус желчи, а через секунду меня вырвало в унитаз. Я откашлялась, но от унитаза не отошла – мало ли что. Примерно через минуту я поняла, что рецидива не будет, шагнула к раковине, прополоскала рот холодной водой и умылась.
Когда я вытирала лицо, мне уже стало лучше, но рисковать не хотелось. Если я подцепила какую-то гадость, лучше подавить ее в зародыше. Я переобулась, сменив пуанты на балетки, натянула поверх топа свитер и вышла к машине. Мне еще до утра сидеть с ЭмДжеем, поэтому лучше немного подремать, пока не начнется вся эта вечерняя беготня.
Пока я поднималась по лестнице, живот снова начало крутить, а когда отпирала дверь, вернулась сильная тошнота. Снова бегом, бегом в уборную! Уже второй раз за час я едва успела к унитазу. Слава богу, я пропустила ланч, иначе было бы еще хуже.
– Люси! – позвала Холли, постучав в дверь, и с тревогой спросила: – Ты как, ничего?
Живот снова закрутило, и я застонала.
– Ничего, если, по-твоему, умирать – это ничего, – ответила я, недоумевая, почему раковина так далеко от меня.
Дверь открылась, и Холли скользнула в ванную.
– Где ЭмДжей? – спросила я, не желая, чтобы мальчишка видел меня в таком состоянии – ведь перепугается!
– Вырубился под столом, – ответила она и обеспокоенно спросила: – Тебя вырвало?
– С чего ты взяла? – спросила я.
Холли глянула на унитаз и сморщила нос.
– О черт, извини! – буркнула я и смыла.
Холли намочила чистую тряпку, опустилась рядом со мной на колени и, словно шарфом, обмотала мне тряпкой шею. От прохлады мне сразу стало легче.
– Наверное, я отравилась, – предположила я. – Желудок разозлился на что-то и бунтует.
– Вчера на ужин ты ела свои обычные злаковые хлопья, а сегодня на завтрак яблоко, – напомнила Холли. Она убрала мне волосы назад и заплетала их в косу. – По-моему, дело тут не в еде.
– Значит, это инфекция, – проговорила я.
Мне стало легче, но надолго ли?
– Сентябрь только начался, Люси. Для инфекции рановато. – Холли перехватила мне волосы резинкой и спрятала косу под свитер.
– Тогда я из тех везунчиков, кто умудряется подхватить летнюю инфекцию, – предположила я. Хотелось говорить не о том, почему мне плохо, а о том, как мне прийти в себя. И побыстрее.
Холли вздохнула, повернулась ко мне и заглянула в глаза.
– Когда у тебя в последний раз были месячные?
Вопрос в лоб сперва напугал меня, но через две секунды я поняла, к чему клонит Холли.
– Думаешь, я беременна?
Теперь помимо тошноты я чувствовала еще и слабость.
– Ну, Люси, ты ведь живешь половой жизнью, – проговорила Холли.
– Я пью таблетки, – ответила я, стараясь убедить и ее, и себя. О таблетках я порой забывала, хотя в целом принимала их регулярно.
– Понятно, конечно, но не забывай, что таблетки защищают только на девяносто девять процентов, – мягко проговорила Холли. Она не хотела меня расстраивать, но я уже расстроилась.
– Иногда мы пользуемся презервативами.
Пользуемся, но не часто.
– Получается, иногда вы ими не пользуетесь, – подытожила Холли, схватив меня за руку – Я не доктор, но, по-моему, «иногда» не гарантия того, что не забеременеешь.
Я была в панике – вся покрылась липким потом, руки задрожали. Холли говорила правду. Я пила таблетки, в самые рискованные дни мы пользовались презервативами. Но ведь сексом я занимаюсь, значит, учитывая сегодняшнее самочувствие, исключать беременность нельзя. Как бы мне этого ни хотелось.
– Когда у тебя в последний раз были месячные? – снова спросила Холли.
Я едва соображала, поэтому ответила не сразу:
– Ну… пару месяцев назад. Кажется…
Не может быть!.. Этого просто не может быть!
– Но ведь у меня месячные не каждый месяц. У меня они нерегулярные.
Такие месячные для танцовщиц – почти норма. Порой они вообще пропадают. Бешеный ритм жизни и отсутствие жира в теле сбивают менструальный цикл.
– Раз есть месячные, есть шанс и забеременеть. – Холли повернулась к шкафчику и, порывшись, достала бело-розовую картонную коробочку. – Способ узнать наверняка только один. – И Холли помахала у меня перед лицом коробочкой с тестом на беременность.
Я покачала головой:
– Нет, я сейчас не могу.
Я уже знала, что Холли права, но не хотела подтверждения. Я не готова была изменить свою жизнь так круто.
Холли вскрыла коробочку и достала белую полоску.
– Я тебе помогу.
Я долго смотрела на полоску, пока Холли не пришла на помощь. Она объяснила мне, что надо делать, и ждала, пока я писала на тест. На тест, от которого зависела моя жизнь. Мои мечты, надежды – все мое будущее зависело от того, сколько розовых полосок появится – одна или две.
Холли опустила полоску в чашку и поставила ее на раковину.
– Ждем две минуты.
Две минуты показались мне двумя столетиями. С одной стороны, хотелось заглянуть в чашку, с другой – было страшно. Все это время Холли обнимала меня, гладила и похлопывала по спине. Именно в такие минуты радуешься, что у тебя есть друзья, без Холли я точно не справилась бы.
– Ну, кажется, пора, – объявила она, легонько дернув меня за косу.
– Скажи мне, – попросила я, закрывая глаза. – Не могу смотреть.
– Ладно, Люси, – отозвалась Холли. Я услышала, как она вытаскивает полоску. Тихое «ох!» прозвучало для меня громче сирены. – Люси, ты…
В последний момент я открыла глаза – две розовые полоски.
– …беременна.
И я потеряла сознание.
Голоса доносились словно из туннеля – сплошное эхо. Я хотела открыть глаза, но не смогла – веки были тяжелые и просто не поднимались. Я не могла вырваться из мрака.
– Нужно позвонить Джуду, – вдруг сказал чей-то знакомый голос.
– Да, сейчас принесу телефон, – ответил другой.
Это заставило меня открыть глаза.
– Нет! – У меня аж голос зазвенел. – Не звоните ему! Со мной все хорошо.