– Я уже говорила и скажу снова: я могу приехать и помочь.
– Ты даже не на пенсии, как ты себе это представляешь?
– В конце концов, мне полагается отпуск!
– Нет, спасибо, очень мило с твоей стороны, но я не хочу возиться еще и с тобой.
– Лили…
– Мама, не продолжай. Всем от меня что-то нужно, если и ты тоже начнешь, я просто не выдержу…
– Но ты уже не выдерживаешь! Ты на грани…
Лили бросила трубку.
Лили
Я не могла больше ее слушать. Следующие несколько дней я не беру трубку, когда она звонит. Телефон вибрирует, вибрирует. Я не отвечаю.
Теперь я понимаю. Вот почему родители так хотят, чтобы мы заводили детей, – так они снова могут войти в нашу взрослую жизнь. В качестве бабушек и дедушек. И снова чувствовать себя полезными.
Глава 15
Лили
Я на самом верху. На последнем этаже общественной и профессиональной пирамиды. «Директора». Выше уже не подняться. Только если полностью сменить работу. Оказывается, чем выше поднимаешься, тем сильнее ветер. Тем более ты одинок. Нужно научиться лавировать. И стискивать зубы. Но, думаю, именно этого я и хотела.
Габриэль
Вот уже четыре года как Лили стала матерью, но в ее жизни ничего не изменилось. Она слишком много работает, мало ест, не спит, не видит ни мужа, ни дочь. А ведь что может быть милее, чем ребенок в этом возрасте. Но они ничего этого не видят! Потому что он тоже слишком много работает.
Лили
Теперь мне приходится соглашаться с тем, против чего я, стоя на ступеньку ниже, боролась бы и восставала. Повысив, они меня обезвредили. Я никогда не была покорной, а теперь стала смирной. Такой же тихой овцой, как и все остальные. Словно под анестезией. Как я до этого докатилась?
Я самозванка. Только и делаю, что всех разочаровываю. Свою мать, мужа, начальника, дочь. И в первую очередь саму себя.
Я зритель на спектакле собственной жизни, что может только сидеть и молчать. Впереди стена, и я мчусь к ней, набирая скорость.
Все закончится поражением и одиночеством.
Но в жизни мы и так одиноки. Никто не подставит плечо, не подстелет соломки перед падением.
Габриэль
Да, я сержусь на свою дочь. За то, что она постоянно гонится неизвестно за чем. К чему всегда хотеть больше и больше, если у тебя все есть? Мать еще жива, муж еще не ушел, есть дочь, которой ты нужна, чтобы расти и взрослеть. Почему нужно все бежать и бежать вверх по социальной лестнице? Разве в этом заключается успех?
Моя дочь не выглядит счастливой. Она приходит домой Бог знает когда, всю жизнь, все выходные проводит на работе, у нее нет друзей, она почти не видит свою семью: ничего прочного так не построишь.
Как она может спорить со мной и утверждать, что работа приносит ей счастье? Она вот-вот сломается, и мне от этого плохо.
Я дала ей то, что сама хотела бы получить в свое время, и, уверена, даже с избытком. В каком-то смысле все мы повторяем ошибки наших родителей.
Печали детей приносят тебе боль, ведь ты бессилен им помочь.
Глава 16
Лили
Утром получаю звонок с неизвестного номера. У меня плохое предчувствие. Обычно я никогда не отвечаю, но… звонок из Франции. Я беру трубку, и моя жизнь взрывается как граната. У моей матери только что случился инсульт.
Часть пятая
Глава 1
Лили
Инсульт. Он начался в сердце и захватил мозг. Мне говорят, она в реанимации и ей повезло, что ее так быстро привезли, ведь дорога каждая минута – на все есть только четыре часа, а потом последствия становятся необратимыми. Мне говорят, что сделают все возможное… Но я ничего не слышу. Я ничего не могу сделать. Разве только как можно скорее поехать во Францию. Да, это все, что я могу.
Я недостойная дочь. Я нужна ей, а меня нет рядом! У нее никого нет, у нее есть только я, и ей приходится справляться самой.
Когда я думаю о своей матери, мне хочется плакать. Не потому, что это грустно, а потому, что ее жизнь – настоящий провал. Провал в любви. У нее могла быть нормальная семья, как у всех, но нет – у нее появилась я.
На самом деле для всех было бы лучше, если бы она никогда не стала моей матерью. Ей было бы лучше с другой дочерью, с дочерью, которая была бы ее контактом на экстренный случай. Которая оказалась бы рядом, когда она в этом нуждалась.
Оставаться одной в такие моменты – несправедливо. Тяжело. Рядом нет никого, с кем можно было бы это разделить. Ни брата, ни сестры, ни отца.
Моя мать все поставила на любовь. Всегда отдавала, прежде чем получить. Оставила ребенка, не зная, что из него получится. Но я разочаровала ее, сильно разочаровала. И бросила ее.
Мама, я люблю тебя. Мы нечасто говорили это друг другу, но это не значит, что мы этого не чувствовали. Держись, я еду к тебе. Это не может закончиться вот так.
Глава 2
Лили
Не найдя маму в реанимации, я начинаю паниковать. Мне же сказали, что она там. Я возвращаюсь назад, хожу кругами по больнице, где пахнет страхом и смертью. И все эти звуки, эти пищащие аппараты. Все эти люди, которым машины помогают цепляться за жизнь.
Я едва не сшибаю с ног медсестру, задаю ей вопросы, но не понимаю, что она мне говорит.
УЗИ сердца? А я-то думала, что УЗИ – это только для детей, которые еще находятся у матери в животе. Думала, что это только для хороших вестей.
В конце концов я узнаю, что маму перевели в нейрососудистое отделение.
Я вхожу в палату и не сразу вижу ее, такую крошечную, утонувшую в больничной рубашке, затерявшуюся в постели.
В первую очередь в глаза бросаются цветы – повсюду букеты, открытки, знаки внимания. Сколько же людей пришли сюда до меня, подумали о моей маме, навестили ее?
Внезапно я понимаю и сержусь на себя, что не знала этого раньше: мою маму любят. Люблю ее не только я. Ее доброта, сочувствие, отзывчивость – все это важно, и она важна для других людей. Она часть их семьи. Пусть и небольшая.
Подхожу ближе и читаю трогательные записки в букетах:
«Для нашего солнечного лучика, нашей жемчужинки, всегда такой доброй, человечной, заботливой. Мы встречаемся на бегу, и не всегда есть время поговорить, но у вас всегда находится для нас доброе слово и улыбка. Вы деликатны. Умеете слушать. Всегда готовы помочь. Крепко обнимаем вас! Выздоравливайте скорее».
«Той, кто всегда говорит “да” и делает все возможное, чтобы помочь. От чистого сердца. Вы очень важный человек в моей жизни, будто вторая мама. Вы всегда рядом, когда нужно поговорить».
Моя мама – сама доброта. И она не была одинока, ее любили и окружали заботой, когда меня не было рядом.
Глава 3
Лили
Она просыпается, и я вижу в ее глазах страх. Передо мной не моя мать. Возможно, ее двойник, какая-то незнакомка. В маске и с выпученными глазами. Я понимаю, что она думает об осложнениях. Разумеется, и я о них думаю.
– Лили, ты только посмотри на мое лицо! Я и так не была красоткой, а уж теперь…
– Не говори так, мама! – я останавливаю ее, чтобы не слышать, как она говорит, у нее словно каша во рту.
После паузы она продолжает:
– А еще больше я ничего не вижу, особенно левым глазом. Не знаю, восстановится ли… Я будто в тумане, все вокруг размыто. И мне кажется, что становится хуже. Я хотела увидеть тебя, прежде чем… Валентины здесь нет, зато ты здесь, и это уже хорошо.
В ее голосе напряжение, паника, и я цепенею. Не знаю, как ее успокоить, что сказать. Это не наши обычные роли. Обычно все знает она, мать – она. Обычно все не всерьез. Обычно все не так плохо.
Я слышу собственный дрожащий голос:
– Все восстановится… Тебе сделают операцию в ближайшее время, о тебе позаботятся. Должно быть решение, всегда есть решение.
Но даже я в это не верю. Мама отворачивается, она тоже мне не верит. А потом детским голосом, от которого сжимается сердце, спрашивает:
– А как твои дела на работе, дорогая?
Хочется плакать.
И я плачу.
– Как хорошо, что ты приехала меня навестить, нашла время, – продолжает она. – Когда ты уезжаешь?
Глава 4
Лили
Я выхожу из палаты якобы за кофе. В поисковой строке набираю: «нарушение зрения при инсульте». Затем «средняя продолжительность жизни после инсульта». От увиденных цифр меня чуть не выворачивает наизнанку. Я выключаю телефон.
Став матерью, я уже поняла, что в жизни не удастся контролировать все, но сейчас чувствую абсолютное бессилие. Мой мозг тут не поможет. Как и моя сила воли. Я полностью беспомощна. Можно только жить с этим, надеяться и молиться.
Я не стану привозить сюда свою семью – во всяком случае, не сейчас. Она бы не хотела, чтобы ее видели такой. Но и к работе я не вернусь. Не на этой неделе. Возможно, и не в этом месяце. Я останусь здесь на столько, на сколько потребуется.
Я всегда искала свое место, а теперь решение очевидно. Все так просто.
Мое место, мое единственное место – рядом с мамой.
Глава 5
Габриэль
Своему врачу я сказала: «Это первый и последний раз, когда вы что-то говорите моей дочери о моем здоровье!» Я не хотела, чтобы ей звонили, беспокоили по пустякам, отрывали от работы. Я бы выписалась через несколько недель, и она бы ничего не узнала. Мне решать, как распоряжаться собственным телом, мне решать, стоит ли в следующий раз…
Я теряю зрение. Не различаю очертания и формы. Все, что мне осталось, – это кляксы. Игра теней, размытые изображения. Скоро наступит темнота. Полное затмение в моей жизни. И я навсегда останусь в темноте. Но есть вещи, которые я хочу увидеть до того, как это произойдет. Синее море, зеленые глаза моей дочери, пшенично-желтые волосы Валентины и ее красные от малины губы.
Конец жизни я встречу не стоя на ногах, а поверженной. Настроение на нуле. Я хочу умереть, я устала от жизни.