Она показывает мне картины. «Голубые кувшинки» и «Подсолнухи».
– Да, да.
– Какая тебе больше нравится?
– О, ты знаешь, я и искусство…
Лили
Да, мама, я знаю. Помнишь, однажды у нас был разговор? Я тогда училась в лицее, колебалась, не зная, какое будущее выбрать. Этот разговор наверняка показался тебе пустяковым. И ты наверняка давно о нем забыла.
– Мама, что ты думаешь об искусстве?
– Ничего, а что?
– Кисти, краски – какие у тебя ассоциации?
– Стройка, маляры?..
– Хм-м, нет, я имела в виду картины, музеи. А что ты думаешь о художниках?
– Это не профессия. Если только ты не хочешь голодать… Почему ты спрашиваешь?
– Просто так.
Я получила ответ на вопрос, который так и не решилась задать. Рисовать – это был не вариант.
Когда тебе повезло, и твой мозг работает как надо, и в школе все хорошо, и ты видишь, как мать всю жизнь трудится, получая крошечную зарплату, ты не можешь выбрать будущее, в котором станешь «голодать».
Если, конечно, хочешь быть достойным своих родителей.
Глава 13
Габриэль
Мне бы хотелось, чтобы время остановилось. Здесь и сейчас. Навсегда – пока я в этом доме, с моей дочерью. Но нам пора уезжать. Так нужно. Я знала, что так будет, понимала. И смирилась. Хотя необходимость скоро проститься, расстаться по-прежнему причиняет боль. Но ей пора возвращаться к своей жизни. Она и так уже дала мне достаточно, отняла время у своей дочери, у мужа и работы.
Мы здесь уже столько дней… С тех пор как она стала жить одна, мы никогда не проводили вместе столько времени.
Когда вашей дочери за тридцать, у нее есть муж, собственная семья, ее редко можно заполучить себе на какое-то время. Разве есть оправдание тому, чтобы отрывать детей от их повседневной жизни? Вот вы их больше и не видите. Моя болезнь очень сблизила нас. И мне иногда грустно оттого, что я выздоравливаю, ведь теперь я опять буду видеть ее редко.
Я уверена, все мы способны, пребывая в горе, запустить что-то в себе. Мы издаем что-то вроде крика о помощи. Тело знает. Оно способно на все, чтобы спасти нас. На худшее, но и на лучшее тоже.
Лили
Мы возвращаемся, чувствуя нечто вроде легкого похмелья. Как на следующий день после вечеринки. Грустное 1 января. Но ей лучше. Зрение возвращается, и ее лицо уже кажется менее перекошенным.
Сидя рядом, глядя в одном направлении, мы слушаем радио. Мысли где-то блуждают, и вдруг она говорит:
– Лили, прости меня.
Я с удивлением смотрю на нее.
– За что?
– За то, что я не была той матерью, которая тебе нужна. Конечно, ты бы предпочла кого-то другого. Более образованного.
– О чем ты говоришь?!
– Я очень рано стала для тебя бесполезна. Тебе всему пришлось учиться самой.
– Мам, ты шутишь? Мы часами играли в «Лошадок» и «Тысячу миль»… Так я научилась считать! С тобой, а не в школе. А книги из библиотеки! Ты водила меня туда каждую неделю, там я научилась читать. Не в школе. Это ты, мама, научила меня всему.
– Мило с твоей стороны, хоть это и неправда.
Габриэль
Что же все это помогло мне узнать? Я поняла, что какое-то значение в жизни своей дочери все-таки имею. Пусть небольшое. Раньше я в этом сомневалась.
Лили
Мама прочищает горло, по-прежнему глядя вдаль.
– Помнишь, Лили, когда ты была маленькой, ты спросила меня, добилась ли я в жизни успеха? И я не знала, что ответить… А теперь знаю.
Выдержав паузу, она добавляет:
– Мой успех – это ты, дочка.
Я смотрю на дорогу. И не произношу ни слова.
Мама, тебя легко любить. Ты всегда права, всегда все знаешь лучше меня, всегда самая щедрая. Ты указываешь путь. Так легко избавиться от стыда, прервать молчание, так легко вернуться – если это ради тебя. Все, что ты сделала для меня, просто ошеломляет. Не волнуйся, мам, ты все сделала правильно. Это я прошу у тебя прощения – за все, что могла сказать или заставить тебя почувствовать. Мама, мне с тобой повезло.
Никто не добивается успеха в одиночку. Никогда.
Успеха добиваются вместе с кем-то, вопреки чему-то. Иногда вопреки всему. Мы добиваемся успеха, потому что близкие протягивают нам руку, указывают путь, по которому сами хотели бы пойти, но не пошли. Мы добиваемся успеха, потому что когда-то до нас они потерпели неудачу, чтобы позволить нам преуспеть.
Но прежде всего мы добиваемся успеха, когда понимаем, что успех – это вовсе не то, что нам казалось. Что искать его нужно не где-то далеко, а рядом с теми, кто нам дорог.
Мама, прости, но я твоя должница.
– Выходи на пенсию.
– А если мне опять скажут, что рано?
– Все равно выходи… Должен же быть хоть какой-то толк от успешной дочери, которая больше не боится открывать почтовый ящик.
Глава 14
Лили
Вот мы стоим внизу у ее дома, и меня накрывает волной воспоминаний.
Я жила в этом доме и не думала, что однажды проведенные здесь годы окажутся лучшим временем моей жизни. Я была свободна, но все равно мечтала о чем-то другом, о чем-то еще. В своих самых смелых мечтах я даже грезила о наследстве. У нас не было ничего своего, даже квартиры. Съемное жилье тоже неплохо, но совсем не то. Я не знала, что наследство у меня уже есть. Я получила его, не подозревая об этом. Моим богатством была любовь моей матери. Всю жизнь я была миллиардером.
Сегодня я далеко от этой жизни, от этого района и этих людей… И тем не менее я все еще здесь. Я все та же маленькая десятилетняя Лили. Со всей своей дерзостью и стремлением к свободе.
Я выросла, вместе со мной и моей историей выросли другие призраки. А маленькая Лили так и таскает за собой комплекс неполноценности, синдром самозванца, постоянный страх, что с нее сорвут маску. Один и тот же кошмар повторяется снова и снова. Кто-то звонит в дверь, чтобы все у меня отобрать. Меня преследует липкий страх, что все вдруг исчезнет, что все неправда. «Это была ошибка, ты ею воспользовалась, но все это не твое. Теперь все кончено. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой». И я просыпаюсь с колотящимся сердцем, вся в поту, уверенная, что кто-то звонит в дверь. Дверной звонок меня и разбудил. Подхожу к двери – ничего и никого. Наверное, они ушли. Но они вернутся, как почти каждую ночь. Чтобы забрать то, что им причитается, а заодно и мое спокойствие.
Габриэль
Вот мы и приехали, и я вижу, как затуманиваются ее глаза. У меня тоже сжимается горло. Я первая отстегиваю ремень безопасности и нарушаю тишину.
– Было так приятно побыть вдвоем. Хотелось бы подольше. В том доме мы с тобой были как в раю.
– Я приеду в следующие выходные. Тебе будет удобно?
– Не стоит. Теперь я сама могу о себе позаботиться.
– Знаю, но я так хочу.
Лили улыбается. Затем поворачивается ко мне и добавляет:
– Кстати, вот ключи.
– Ключи от чего?
– От дома в Бретани.
Она растеряна.
– Я не понимаю…
– Я хотела сделать тебе сюрприз, но потом… произошла вся эта история. Я хотела подарить тебе его к твоему выходу на пенсию. Чтобы ты ездила туда отдыхать или просто жила там. Выбор за тобой. Теперь я знаю, что тебе там понравилось… Я помогу тебе в следующие выходные, если захочешь собрать вещи.
Глава 15
Лили
По возвращении в Англию меня охватывает буря противоречивых эмоций.
Я нарушила статистику социального воспроизводства, не зная, что это игра со своими правилами, которые нужно соблюдать. А теперь я, что называется, «перебежчик», но мне не нравится это слово. Я не чувствую, что кого-то предала. И уж точно не других. Я предала себя. Свои мечты и желания. Я забыла прежнюю Лили.
Добилась успеха. Но в чем? Что мне удалось? Вырваться из своей среды? Как будто это обязательное условие. Как будто в другом месте лучше.
Габриэль
Дело не всегда в успехе или неудаче. Не всегда в другом месте лучше. Не всегда удается найти ответы, которые ищешь, не всегда удается найти себя. Можно заблудиться по дороге.
Иногда нужно уйти, чтобы вернуться.
Лили
Считается, что я преуспела, и все же…
В моей жизни была послеродовая депрессия, два выгорания, тяжелые, полные душевных терзаний годы на подготовительных курсах и в высшей школе, и каждый раз причина была в том, что принцип «где хотение, там и умение» больше не работал. Примерная ученица терпела крах.
Благодаря своей работе я объездила весь мир, налетала сотни миль, посетила десятки стран, но так и не нашла своего места. Больше всего я люблю привычное, рутину. А путешествовать я никогда не любила. Ненавижу путешествия.
Жизнь похожа на воронку, ты постоянно делаешь тот или иной выбор, который тебя ограничивает, и в тебе крепнет уверенность, что назад дороги нет. Но она есть. Все можно переписать с чистого листа, переосмыслить себя, начать сначала. Написать историю, которую желаешь для себя.
Я больше не хочу задавать себе вопросы. Я хочу вернуться в детство, к маме, к своим краскам и карандашам. Там мое место.
Глава 16
Габриэль
Я приняла решение: буду жить у моря. Здесь меня больше ничто не держит. Я хочу видеть, как встает солнце, как набегают волны, и ждать школьных каникул, когда ко мне приедет дочь со своей семьей.
Лили приехала помочь мне с переездом. В углу гостиной громоздятся коробки. В этих коробках – целая жизнь. А в центре – еще одна, на ней написано: «Для Лили».
Я годами хранила это, иногда разглядывала. Собрала все ее рисунки в большую папку. Она подсовывала мне их под дверь – иногда в таком большом количестве, что приходилось через них перешагивать. Она оценивала их, как учительница в школе – маленькими звездочками. В детстве она была очень уверенной в себе, и почти все ее рисунки заслуживали пять звезд из пяти возможных. Потом, чуть повзрослев, она ставила всего одну звезду. Ей казалось, что ее работы не соответствуют высоким требованиям настоящей живописи. И