Пока Харальд торговался, второй нурман зыркал во все стороны. Взгляд у него был цепкий, холодный, опасный. На Ольге задержался. Выглядела Ольга плоховато: растрёпанная, одежда в пыли, да ещё и похлёбкой облита…
Но показалось ей, что нурман и под всей этой грязью разглядел, что платье на ней отнюдь не дешёвое…
Глава 11. Ольга – одна-одинёшенька
Торг завершился. Нурманы ушли, забрав с собой Радима и ромейскую утварь. Ватажники Нагибы вернулись к прерванной гульбе. Пенилось в кружках пиво, голоса звучали всё громче и невнятнее. Разговоры сменились зычным нестройным пением.
Подвыпивший Нагиба в дальнем углу стола что-то втолковывал разобиженному Угрюму. Надо думать, уговаривал его успокоиться. Не помогало. Угрюм хлестал пиво да всё больше злобился.
Про Ольгу как будто все забыли. Даже эсты в её сторону не глядели. О чём-то горячо шептались по-своему в стороне.
Ольге было горько. Она горевала по угодившему в лапы нурманов Радиму. Никогда она уже не увидит друга, который так преданно защищал её! Единственного друга! Вспомнила, как крикнула ему вслед:
– Удачи тебе, Радимка!
Тот рванулся к ней, хотел что-то сказать… попрощаться нурманы им не позволили. Сразу утащили его с собой…
Слёзы просились на глаза. Что может быть хуже, чем горькая участь раба? Только участь раба нурманов.
Проходивший мимо Ёрш – исцарапанный, с распухшим носом – заметил, что она грустит, и тут же принялся растравлять её раны.
– Что, угодил твой защитничек к нурманам? – злорадно спросил он. – А знаешь, что они с дерзкими рабами делают? Могут подрезать жилы под коленами, и будет он всю жизнь ползать по грязи! Или глаза выколют и отправят крутить мельничный ворот, как старую слепую клячу!
Ольга хотела накинуться на него, вцепиться в волосья, но не успела – подбежала Дайна, рявкнула на парня. Велела отойти от княжны и даже не приближаться.
– Ты чего? – обиделся Ёрш. – Я ж так, шучу…
«Сейчас я тебе пошучу!» – внезапно Ольге захотелось как следует напугать Ерша. Вспомнив, как поступал гостивший у отца Кольгрим, чародей-годи, она одним движением завернулась по самые глаза в грубый синий плащ, который ей выдала Дайна, бросила на Ерша тяжёлый, мрачный взгляд и низким голосом продекламировала по-нурмански:
– Норны вещие послали мне видение! Обращусь в лесную кошку, приду к тебе во сне и загрызу!
– Вот уж поверил, – хмыкнул Ёрш.
А вот нурман Хриси, внимательно следивший за ними, нахмурился.
Ольга, однако, этого не заметила.
Весь следующий день ватажка Нагибы продолжала отдыхать, то есть пить и обжираться.
Нагиба сторговался с нурманами и продал им ромейские чаши и блюдо. Получил за византийскую утварь два здоровенных мешка серебра. Один разделил между ватажниками. Доля каждого оказалась весьма велика. Кривичи были счастливы. Даже Угрюм перестал скрипеть зубами.
А вот чудины были недовольны. И не только тем, что их обошли в делёжке.
– Уходить надо! Плыть дальше! – потребовал Урмас, старший эст. – Сегодня же. Князь ждёт…
– Ждал год, подождёт ещё немного, – отмахнулся подвыпивший Нагиба. – Моим храбрецам нужен отдых. Они его кровью заработали…
– А мои не заработали? – вкрадчиво спросил чудин. – Троих наших варяги убили!
– И моих двое погибло, и что? Вы свою долю получили…
– Долю?! Вас нанял наш князь, чтобы похитить дочь плесковского князя…
– Он твой князь, не наш! – рявкнул подошедший Угрюм. Кривич опять был в дурном настроении. Обида точила его. – Тоже мне «князь»… Над медведями да кабанами он князь! Над такими вот зверьми, как вы! А нам они ничто! Небось, найдутся ещё желающие за такую добычу серебра отсыпать! И пощедрее вашего лесовика!
– У нас уговор! – возмутился старший чудин. – Нагиба! Что болтает твой племянник?
Спор перешёл в перебранку. Орали все разом. Что – толком не разобрать. Но за оружие пока не хватались. А жаль.
Ольга прислушивалась к голосам очень внимательно.
Нет, не передерутся. Жаль.
Взгляд её упал на Ерша. Бледный, растрёпанный, с распухшим носом и заплывшими синевой глазами, поганец болтался по двору и маялся. Вчера он ещё и на пиво приналёг… И перебрал с непривычки.
– Что-то ты бледный, – насмешливо сказала Ольга. – Укачало?
– Ты бы, княжна, лучше порадовалась, что тут есть я, – Ёрш плюхнулся на скамью рядом с ней и охотно вступил в беседу. – Тяжко одной в чужой стороне! Не с кем словом перемолвиться, некому заступиться…
Ольга сделала над собой усилие и не поставила щенка на место. Даже не отстранилась. Всё равно тошно, так уж без разницы, от печали или от Ерша.
– Какая мне с тебя радость? – устало ответила она.
– А кто тебя защищать будет?! Щенка нахального нурманы увезли, только я у тебя и остался.
– Ты-ы? – хмыкнула Ольга. – Не забыл, что «нахальный щенок» тебя побил? Уж меня скорее Дайна защитит, чем ты!
– Дайна-то тебя защитит, конечно! – тут же подловил Ёрш. – Сбережёт тебя в целости и сохранности – чтобы продать подороже!
– Врёшь! – отозвалась Ольга, хотя внутри у неё всё похолодело.
Радим не успел ей рассказать, что слышал о князе Арво, и Ольга всё ещё надеялась, что её украли ради выкупа. А выходит, нет?
И Угрюм только что о каком-то князе кричал, с которым у них вроде уговор…
– Хотели бы меня продать – продали бы давеча тем нурманам, – возразила Ольга. – Чем тащить в такую даль в Бирку…
– Да никто тебя в Бирку не потащит, – хмыкнул Ёрш. – На тебя покупатель уже имеется – поближе!
– Поближе, – фыркнула Ольга. – Чтобы меня купить, во всех землях эстов серебра не наберётся. Не знаешь ничего, а болтаешь!
– Да за тебя уже цена назначена! – вскинулся Ёрш.
– Какая цена?
– Не знаю, – смутился Ёрш.
– Ага! То-то же!
– А ты свою Дайну спроси, сколько им с Урмасом колыванский князь серебра отвалил!
Ах вот оно что!
– Да откуда у колыванского лесовика серебро? – Ольга даже сумела засмеяться. – Это ж селище торговое, может, чуть побольше этого. О чём с тобой говорить, пустомеля!
Арво – это плохо. Если она попадёт к нему – беда. За Плесковым до самого Варяжского моря – дикий край, чащоба, где скудными поселениями живут лесные племена, а никаких городов нет. Часть таких племён платит дань её отцу, а большинство – вообще никому. Чудины – из последних. Поди найди их в бескрайних чащобах!
– Это ты ничего не знаешь! – запальчиво крикнул Ёрш. – Колывань ныне – большой град. Крепость там большая, двумя земляными валами окружена! А правит в ней Арво! Над всеми тамошними племенами он князь!
– А что ж у него, такого сильного, жены нет? – поинтересовалась Ольга.
– Есть у него жена! Ясное дело, что есть. Из эстов она!
Стало быть, Арво хочет взять Ольгу не водимой[12], а второй женой. Какое бесчестье! Правильно батюшка послов выгнал!
А колыванский князь, видать, затаил злобу и замыслил отомстить.
– Ничего не выйдет, – заявила она. – Батюшка узнает – разнесёт Колывань по брёвнышку!
– Если князь возьмёт тебя в жены, то не разнесёт, – ухмыльнулся Ёрш. – За дочь побоится – как бы не пришибло ненароком…
Ольга умолкла, сообразив, что она будет не только женой, но и заложницей. Хитёр князь Арво!
«Надо бежать, – подумала она. – И как можно скорее! Пока я ещё в родных землях».
Ёрш задремал, уткнувшись в стол расквашенным носом.
А Ольга продолжала думать. И мысли её были о Радиме. Как он там, у нурманов? Жив ли?
«Забудь про него», – подсказывал здравый смысл. Но Ольга не желала с этим смириться.
Глава 12. Опасное испытание
Поднимись на палубу! – велел Харальд.
Радим шагнул к сходням, но Харальд остановил:
– Вот здесь поднимайся! – он указал на лежавшее на причале весло.
Радим глянул на круто уходящее вверх вёсельное древко. Высоко!
Кнорр покачивался на воде. От него пахло смолой и мокрой шерстью. Борт корабля отодвигался подальше от причала, но почти касался его, сминая спущенные вниз мешки-кранцы. Если Радим упадёт в эту щель и его зажмёт между бортом и причалом, то все рёбра переломает.
Но выбора нет. Или воин, или никак. Рабом он не будет никогда!
Весло тоже двигалось. Гребная лопасть негромко скребла по доскам. Весло было толщиной с запястье Радима.
Другой конец прятался в кожаном рукаве, прикрывавшем вёсельное отверстие в борту кнорра.
Радим осторожно шагнул на гребную лопасть. Шаг-другой…
Радим потерял равновесие и соскочил на причал.
– Испугался, зайчонок! – прорычал Гуннар Волчья Шкура. – Струсил!
Радим поглядел на нурмана снизу вверх. Рожа у нурмана страшенная. Такую медведь в лесу увидит – под себя наложит. О людях и говорить нечего.
И силища у Гуннара медвежья. Когда они на берег сходили, навстречу один из селян попался. Не успел вовремя убраться с дороги, так Гуннар его за рубаху ухватил и в воду зашвырнул. Саженей на пять. Как кутёнка.
– Нет, – возразил Харальд. – Он не струсил. Просто не умеет. Покажи ему, как надо, Волчья Шкура.
– Запросто!
Здоровенный нурман отошёл на пару шагов, потом с разбега побежал по веслу. Весло гнулось под тяжестью огромного нурмана, и казалось, будто само подбрасывает Гуннара наверх. Последний прыжок Гуннара был особенно высок: он перелетел через борт кнорра с запасом в четверть сажени и гулко приземлился на палубу.
– Пошёл! – рявкнул Харальд, толкнув Радима в спину.
Радим сорвался с места…
Весло пружинило под ногами, как ветка дерева, но с разбега взбежать оказалось совсем несложно. Последний толчок – и Радим перемахнул через высокий борт кнорра…
Гуннар поймал его на лету, как того парня по дороге, и с хохотом швырнул вниз, на причал.
Радим и сам не понял, как ему удалось извернуться в воздухе, но всё же сумел: приземлился на ноги…
…И увидел у своего носа лезвие меча. Радим не отшатнулся. Если бы нурман хотел его убить, он был бы уже мёртв.