– В таком случае составьте мне компанию. Я буду рада, – предложила я, указывая громиле на мягкий диванчик напротив.
Пыхтя и сопя, громоздкий мужчина протиснулся на место, плюхнулся, и его колени немедленно оказались на уровне его носа. Он отчётливо хрюкнул-засмеялся, повозился, пытаясь устроиться получше.
– А вот я ему говорил, что эти модные лежанки не приспособлены для таких, как я, – проворчал Сэлвер, когда всё же удалось опустить колени пониже.
Я наблюдала за его медвежьей вознёй с улыбкой.
– Попросите его поставить сюда стул или кресло повыше.
– Да просил уже. Но так-то мы редко здесь вместе отдыхаем. Некогда, ну и вообще. Я же не всегда такой наглый, место своё знаю, – пробасил Сэлвер.
Бесшумно возникшему за моим плечом Маризу (я вздрогнула и едва не заорала) дворецкий заказал чай, отказавшись разделить со мной прекрасный микойский кофе. Метрдотель и бровью не повёл: подумаешь, слуга хозяина сидит в обществе знакомой хозяина. Решила махнуть на всё это рукой и я.
– Как ваши дела, Сэлвер? – светским тоном начала я, когда густой, крепкий чай был налит в большую чашку. – Мне, признаюсь, теперь очень неловко: я, похоже, невольно помешала вашему свиданию.
– Да что вы, дэйна Тальрис! Ничуть! Это моя… давняя знакомая. Вы не думайте ни насчёт ревности, ничего такого. Чего в ней нет, того нет. Я её позже навещу, – бесхитростно закончил он.
А я вдруг ухватилась за эту тему.
– Давно вы служите у лэйр-Альвентея? То есть у Райдера. То есть…
– То есть дружим, – закивал Сэлвер. – И служим, и дружим, так уж повелось. Давно. Ещё с приютских времён. – Заметив моё замешательство, уточнил: – А, так Рэй вам не рассказывал? Он сирота, мы познакомились в приюте. Не тут, не в Лордброке. Я постарше буду, Рэя – то притащили совсем мальчишкой. Хилый, щуплый, но быстро бегал и отменно кусался, тем и выживал. Это я его драться научил – невпопад закончил он с отчётливой гордостью в густом низком голосе.
Я переваривала свалившуюся информацию. Сэлвер неторопливо прихлёбывал свой чай.
– Вы разочарованы, дэйна? – наконец спросил он.
– Велейна Всемилостивая, разумеется, нет! Просто пытаюсь представить Райдера мелким и щуплым, – неловко улыбнулась я.
А внутри что-то кололо жалостью.
– Что было дальше? После приюта?
– Много всего, – прогудел Сэлвер. – Кстати, ко мне можно обращаться просто Сэл и без всех этих ваших реверансов. Я простой человек, дэйна Тальрис.
– И друг Райдера, – мягко напомнила я. – Тяжело там было? Я хорошо представляю, что такое эти пристанища для сирот. У Райдера нет родни?
– Никого. Он и мать-отца своих не знает. А в приютах ничего хорошего, дэйна. Только что более-менее тепло было и сухо, а в остальном… Но что-то мы с вами о грустном заговорили. Неправильно это. Рэй ругаться будет.
– Он велел вам развлекать меня при случае?
– Что-то вроде, – Сэл очертил чашкой в воздухе замысловатую фигуру. – Но я в ресторане сегодня случайно. А случай, оказывается, сам вас нашёл.
Я смотрела на телохранителя и доверенного. Он снова сменил форму дворецкого на костюм из плотного тёмного материала. Его мощную фигуру он обтягивал почти прилично. Приоделся, значит, для этого фешенебельного заведения. Но всё равно бросалось в глаза, насколько такой вид одежды Сэлверу не подходил: давил, стеснял и ограничивал.
И ещё мне безумно, до дрожи в руках хотелось продолжать расспросы о Рэе, но я смотрела на расслабленного, ничуть не огорчённого завершением свидания Сэла и задала совсем другой вопрос.
– Сэл, простите моё любопытство, наверное, неуместное.
– Ох, как вы, благородные, любите городить сложные конструкции и подбираться издалека! – расхохотался Сэлвер. И получилось это у него ничуть не обидно. Я вернула ему короткий смешок и примирительно подняла вверх руки.
– Хорошо, я буду выражаться короче и в лоб: вы ведь не женаты, Сэл?
Он едва не выронил чашку и сел ровно, как примерный школяр.
– Неожиданно, дэйна Тальрис! Нет, а что? И чем это грозит старине Рэю? А то я, знаете ли, вдруг заволновался!
– Ничем это Рэю не грозит, – со смехом замахала руками я. – Простое женское любопытство. Увидела вас сейчас с дамой и вдруг подумала, есть ли у вас семья, и, если нет, то как так вышло. Вы кажетесь спокойным и надёжным. Неужели работа на Райдера не дозволяет вам женитьбу?
– Ну, спасибо за высокую оценку, дэйна! Ох, женщины… Всех бы вам женить да остепенить, – добродушно усмехнулся громила. – Но я отвечу, в этом никакого секрета нет. Так вышло. Я дал обет.
Я моргнула, отложила на тарелочку надкушенное пирожное. Внимательно взглянула на сидящего напротив. Перебирала в уме слова, но никакого подходящего вопроса, как нарочно, не подбиралось.
– У меня сестра была, – пришёл на помощь Сэлвер. Плеснул себе ещё чая. Сделал несколько больших глотков и продолжил, поглядывая на меня светлыми глазами, в которых заплескалось что-то стылое: – Она умерла. А я поклялся найти и наказать виновного в её смерти. И пока не найду, не женюсь.
Глава 26.2
Я вытянулась на своём диванчике.
– Наказать? Как наказать?
По тому, каким жёстким сделалась его будто вырубленное из камня лицо, ничего хорошего в голову не приходило.
– Он её убил, – после минутного молчания сказал Сэлвер. – А я, несмотря ни на что, не очень-то верю в непогрешимость нашего правосудия. Он-то остался безнаказанным.
– Расскажите, – попросила я.
Он то ли с сомнением, то ли брезгливо заглянул в свою чашку, поболтал остатками жидкости.
– Хотите выпить чего-нибудь покрепче? – догадалась я. – Мы ведь можем заказать вина?
Через минуту нам принесли бутылку и два бокала. Мой остался пустым, а Сэлвер плеснул себе щедрую порцию.
– История-то не из тех, которыми развлекают благородных дэйн, – криво усмехнулся мой собеседник.
– Не томите.
– Ежели вы просите…
Сэл сделал глоток из бокала. Судя по тому, как он держал его, предпочёл бы простую глиняную кружку, да побольше.
– Ей всегда были ближе молитвы и служение, – заговорил наконец Сэлвер. – И в конце концов она ушла в монастырь. С Велейной разговаривать, за родителей молиться, за меня, непутёвого, просить. Я её не осуждал, хотя у родни, которая нас приютила после смерти матери, на сестру были другие планы. Она, не в пример мне, красавицей уродилась и её собирались подороже выдать замуж. Искали выгодную партию, сговорились с одним кандидатом в женихи. А сестра сделала свой выбор… Ну да вам подробности ни к чему, дэйна Тальрис. Она совсем молоденькой от мирского отреклась, и несколько лет у меня не было возможности навещать её, и письмами мы не могли обмениваться: в монастыре с этим строго, да и у меня к тому моменту дома уже не было, некуда было писать.
– Вы её любили? – осторожно поинтересовалась я, когда Сэл взял небольшую паузу.
– Да. Она была очень добрая, светлая. С таким, как я, она никогда бы и не справилась. Я вечно доставлял одни только хлопоты, родственники даже пытались пристроить меня в специальное заведение для трудных детей, – недобро ухмыльнулся он. – Оттуда я сбежал. А позже появилась возможность навещать сестру. У неё был небольшой дар к целительству, а при монастыре располагалась лечебница. Им разрешалось работать там, ухаживать за больными. Туда я мог приходить.
– А разве к монахиням, даже и в лечебницу, пускали? – удивилась я.
Сэлвер издал короткий смешок.
– Ну, один раз я успешно притворился больным, а потом приходил поздно вечером, в темноте. Конечно, мы нарушали заведённые порядки, но никак иначе было не увидеться. Моё трудное задиристое детство ожидаемо привело меня на путь наёмной службы, один раз я взял хороший заказ, денег за него обещали прилично. Я пытался уговорить сестру подождать моего возвращения и бросить монастырь. Можно было купить маленький домик, разбить ей огород, я бы ещё несколько заказов выполнил да и завязал с этим делом. Но она не хотела, только просила меня завязать с не самыми честными заработками. Ну вот… в некотором роде я её наказ исполнил. Позже. А тогда мы поговорили, попрощались, я думал вернуться к уговорам потом. Отсутствовал несколько месяцев. А когда вернулся, мне показали безликую памятную табличку. Без имени, просто тёмный гладкий камень на небольшом ограждённом пятачке за стеной монастыря, там, где хоронят оступившихся.
Он прервался, чтобы отпить ещё вина. Памятная табличка, если мне не изменяла память, означала отсутствие могилы. Тело, вероятно, предали огню.
– Кое-что я сумел выведать у одной монахини, они с сестрой, можно сказать, дружили. Моя сестра продолжала ухаживать за больными и – чтоб его демоны разорвали – один из них сумел задурить ей голову. Заставил забыть об обетах и молитвах. Она, несмотря на скромное монашеское одеяние, всё ещё оставалась молодой и красивой. Я не знаю, какие слова тот мерзавец для неё нашёл.
Я невольно приложила ладонь ко рту.
– Этот человек… Совершил насилие?
– Нет. Он её соблазнил. Там же, в стенах лечебницы. Сестра скрывала свой тайный роман как могла, но, раз мне о нём поведали, значит, не всё удалось сохранить в тайне. Всё случилось быстро. Я мог только гадать, как оно было на самом деле. Думаю, сестра по-настоящему влюбилась. Что она видела в жизни-то, по-хорошему? А какие сказочки иные мужики способны петь, я прекрасно знаю. И святая может дрогнуть.
– Что было потом? – тихо позвала я, когда Сэл повторно плеснул себе вина.
– Прошло какое-то время, и тело моей сестры выловили из реки. Её нашли ниже по течению. Эта подруга-монашка и рассказала, что… – Сэлвер потёр лицо большими ладонями. – Сестра ждала ребёнка. Тот мужчина провёл в лекарских покоях два или три месяца, получил своё исцеление и уехал, а сестра оказалась в тягости. Уж не знаю, какими правдами и неправдами она сумела передать ему письмо с просьбой о разговоре. Видимо, он приехал на тайную встречу, потому что та подруга говорила, что сестра пошла ночью к мосту через реку, неподалёку от монастырских стен, поговорить с ним. Надо было решить, как жить дальше. Может быть, наступил тот момент, когда она действительно готова была вернуться в мир и начать другую жизнь. Только что-то пошло не так.