– Я же обещал вести себя пристойно, – напомнил он мне в волосы. – Стараюсь как могу. Не бойся, Дэри.
– Я не боюсь, я…
Райдер переместил свои руки, накрыл мои, прижатые к груди, неожиданно повёл свои ладони ещё выше, к горлу, и приостановил чуть выше линии декольте.
– Рэй, что ты делаешь?
Он развернул меня лицом к себе, снова с улыбкой, но в этот раз в его взгляде читалось любопытство.
– Ты ведь тоже маг, Гердерия? Так? – весьма уверенно произнёс он, снова касаясь ладонью участка оголённой кожи над вырезом платья.
Только исследовательский жест, ничего более. А я вдруг смутилась его вопроса сильнее, чем неприкрытого желания, которым несколько раз так и полыхали его глаза.
– Да какой из меня маг, – пробормотала я и убрала его ладонь, большую и горячую.
– Этого я так и не могу понять. Не чувствую так хорошо, – продолжал Райдер задумчиво. – Ты не развивала свой дар? Не хочешь им пользоваться?
Ох.
Я совсем забыла, что люди с магией могут чувствовать себе подобных. Исключая непробудившихся или уснувших, как я. Но те, в ком искра горела ярко, легко распознавали таких же.
– Почему ты только теперь меня об этом спросил? – неловко улыбнулась я. – Я бы хотела своей силой пользоваться, Рэй. Но не могу: я её потеряла, она уснула и вытащить обратно не удалось.
– Спросил, потому что до этого почти не ощущал тебя как носительницу магии. Потом не был уверен. Потом увидел, как ты используешь уникальные порталы. Но что-то… Что-то неправильное чувствую, – с той же задумчивостью, такой непривычной на вечно улыбчивом лице, протянул Рэй. – Ты сказала: дар уснул? Как это случилось? Расскажи.
Глава 27.3
Я смотрела на него, не зная, с чего лучше начать. Не видела ничего опасного и ужасного в том, чтобы поделиться с человеком, неравнодушным к моей судьбе. Поделиться хоть частью своих переживаний, положа руку на сердце, хотелось. И всё же слова следовало подбирать осторожно: будить лишнее любопытство было ни к чему.
Я только на минутку отвернулась к морю: вид пробегающих белых барашков по гребням волн успокаивал. Вернулась на диванчик и устроилась на нём, подтянув коленки к груди, тщательно расправила складки платья. Рэй не торопил, сделавшись непривычно серьёзным: я никак не могла привыкнуть к такому выражению его лица.
– Я потеряла родителей. – Чуть было не добавив: они ушли один за другим, в один день, но вовремя спохватилась. – Их смерть была… трагической, потрясла до глубины души.
Я смотрела перед собой и как наяву видела ревущую стену пламени, фигуру отца, шагнувшего в невыносимый жар с ровной спиной… Скрюченную фигурку матери на холодном грязном полу небольшой клетушки-камеры. Вдох, выдох. И вздрогнула, когда на плечи опустились горячие ладони: Райдер присел рядом и мягко привлёк к себе.
– Как бы иронично и издевательски это ни звучало, но я – потомственный маг. Должна была быть им. Оба моих родителя были с магией, кое-что умел дед со стороны матери, в роду отца почти в каждом поколении проявлялась сила; ждали и у меня. Дар просыпался во мне медленно. Кое-каким азам меня учили дома; позже базовые знания, больше теории, совсем чуть-чуть практики, я получила в пансионе.
Я не удержала улыбки, вспомнив о невинных шалостях. Не очень-то благородным девицам дозволялось применять бытовые и прочие заклинания, пока дар не раскрылся весь, не вошёл в полную силу. Но разве мы слушали?
– Может, я сама в тот период не так сильно дорожила искрой, как должна была. Может, следовало больше тренироваться, больше времени уделять теории, практиковаться усерднее. Я же не сомневалась, что магия рано или поздно расцветёт, и просто ждала.
– Не кори себя, – сказал Райдер, терпеливо пережидавший паузы в рассказе. – Вот у меня всё произошло резко и стремительно, теории не было вообще, сразу перешёл к практике. Вслепую, наобум, с ошибками, промахами, а порой и угрозой жизни и имуществу окружающим. И я о себе ничего не знал, дар оказался сюрпризом из сюрпризов… Как это случилось потом?
– Потом наступили каникулы. Это был седьмой год обучения, я, как обычно, поехала домой навестить родителей. А они…
– Тебе не сообщили об их смерти? – нахмурился Рэй, медленно подбирая слова.
– Всё случилось, когда я приехала. Весь мой мир перевернулся с ног на голову. – Я повернула голову, подняла глаза на Райдера, прикидывая, как донести весь ужас, отчаяние и беспомощность до человека, у которого никогда не было семьи, любви и поддержки близких. И решила, что не нужно. Он поймёт и без слов. – Я едва успела их оплакать… то есть толком не успела. И очень быстро начались трудности. Я осталась без своего дома, без денег. То есть у меня была небольшая сумма, но об отцовском наследстве пришлось сразу забыть.
– Почему? – быстро спросил Рэй, а я мысленно помянула рроха.
– Желающих на него оказалось больше, чем нужно, – как можно более уверенным и спокойным тоном выкрутилась я. – Податься оказалось некуда и не к кому, о возвращении в пансион речи уже не шло, и я пыталась жить самостоятельно. Уехала из родных мест, нашла кое-какую подходящую для себя работу…
– Сколько тебе тогда было? – Рэй мягко погладил меня по волосам.
– Шестнадцать, – не стала скрывать правды я. – И я добавила себе пару лет, чтобы эту работу получить. Пришлось немного обмануть закон, но тогда я не видела другого выхода.
В этом я тоже не солгала.
– Что за работа? – напрягся Рэй. – И что твой дар?
– Я нашла место гувернантки в одной семье. Жалованье предложили невысокое, но у меня не было опыта, да и в то время я меньше всего думала о высоком заработке. Хотелось перевести дух, успокоиться и решить, как быть дальше. На первых порах условия меня устраивали: самое главное, что проживание и питание было в доме той семьи. Магией в тот период я почти не пользовалась. Только самые примитивные бытовые мелочи. Но работала я недолго.
Рэй внимательно смотрел на меня, поглаживая по плечам, задевал чуткими пальцами шею, волосы.
– Ты сказала, смерть родителей была трагической, – напомнил он, и я снова мысленно дала себе подзатыльник.
– Трагедией, – кивнула я. – Огромным потрясением.
И в этом не было ни единого слова лжи и фальши.
– Извини, ласточка. Конечно, говорить о таком тяжело. Я не подумал.
– Я продержалась в наёмных служащих примерно месяц, а потом меня нашёл будущий муж.
Я постаралась произнести это как можно бодрее, но почувствовала, как напряглись обнимающие меня руки. Но я снова подбирала слова, не желая ни вспоминать, ни дать понять Рэю, какие неприятные события предшествовали спасительному, как оказалось, появлению Вергена.
– Он был хорошо знаком с моим отцом, узнал о случившемся несчастье, узнал, что я осталась… одна, разыскал и предложил помощь. И я её приняла.
– Какого рода помощь? – деревянным голосом переспросил Райдер. – Ты была слишком молода для брака.
Я нервно потёрла пальцами виски.
– Он брак и не предлагал сначала. Только кров и защиту, и ничего не требовал взамен. Я… к моменту его появления я успела близко познакомиться с некоторыми неприглядными сторонами свободной и неприкаянной жизни, несмотря на наличии неплохого места в доме уважаемой семьи. Ну а… человек, за которого я потом пошла замуж, предоставил доказательства дружбы с моим отцом, кое-что рассказывал и обо мне, поклялся беречь и защищать. Не скажу, что я безоговорочно поверила ему с первого же дня, но он действительно делал многое для меня. Место гувернантки я оставила… И ещё – это, наверное, дико прозвучит – но мне очень не хватало какой-нибудь связи с родителями, хоть самой тоненькой ниточки. Человек из счастливого прошлого, друг отца, этой ниточкой стал.
Лицо Рэя сделалось неприязненно-саркастичным. Я же продолжала оправдываться:
– Я была очень молода и очень растеряна, ты верно заметил… Замуж за него я вышла, едва достигла совершеннолетия, так что тут…
– Я понял, – тем же деревянным голосом отозвался Рэй. – А дар?
– А с даром вышло скверно. Я как-то сильно простудилась после прогулки в сырую и ветреную погоду. Сама виновата: надо было оставаться дома, а я долго сидела в беседке в садике, рукодельничала. К вечеру же начались все признаки простуды, быстро переросшие в жар и озноб. Только, видимо, я подхватила какую-то другую хворь. Так плохо мне ни разу не было, хотя болела я нечасто. Это продолжалось долго.
– Сильная лихорадка? – уточнил Райдер, то и дело трогая пальцем свой подбородок.
Красиво очерченные брови то и дело хмурились.
– Ужасная. Никогда такой не испытывала. Жар не удавалось сбить, никакие снадобья не помогали. Муж… тогда ещё будущий, метался по лекарям, что-то пытался сделать сам: он закончил курс зельеварения, кое в чём сведущ. Это мне потом рассказывали, про усилия найти лекарство, спасти. Я почти всё время в беспамятстве провела… Общими усилиями подобрали какое-то зелье, немного унимавшее жар, но всё равно я чувствовала себя очень скверно. Все лекари, что смотрели меня, в один голос твердили, что недуг смертельный, мне не выкарабкаться из него окончательно, но муж не сдавался. А мне, наверное, в тот момент всё равно было, лишь бы всё уже поскорее закончилось. – Я слабо пискнула, когда объятия стали слишком крепкими, судорожными. Райдер тут же ослабил хватку, и я закончила: – Одному из лекарей удалось подобрать лекарство, убравшее лихорадку полностью. Рассказываю я долго, а на самом деле то был вопрос нескольких дней. Когда я окончательно пришла в себя, появились какие-то силы, начала вставать – не сразу, но почувствовала, что магии во мне больше нет.
продолжение, 14.01.
– Я слышу её в тебе. Не живым и уверенным течением по каналам, но свернувшимся спящим клубком. Вот тут, – Рэй коснулся местечка между моими ключицами. – Уснувших можно разбудить. В большинстве случаев это получается. Ты хотела бы?
– Очень. И попытки вернуть силу были. Неоднократно.
Вспомнив усилия Вергена, напоминавшего одержимого, я передёрнула плечами.