Мы настолько приучены считать силу проявлением агрессии, что для того, чтобы понять силу любви, доброты и сострадания, нужно перевернуть свое понимание с ног на голову.
Отрешенность, как и отречение, – это форма честности. Если вы когда-нибудь сидели с умирающими, то знаете, что они часто демонстрируют такой острый ум, ясность, мудрость и свободу, которых мы почти никогда не видим в других людях. Встречи с людьми, которые в конце жизни занимались интенсивной духовной практикой, могут вдохновлять. Франсиско Варела, чилийский ученый, основатель Института «Разум и жизнь» и близкий друг Далай-ламы, прекрасно продемонстрировал это. В замечательном документальном фильме Monte Grande Варела, человек, чья жизнь была посвящена интеграции науки о мозге с духовной практикой, рассказывает об освобождающей силе смерти. Когда его снимали, он был очень, очень болен, близок к смерти, и выглядел так, как будто был создан из света.
«Это ежедневное расставание, – говорит Франсиско о процессе умирания после многих лет борьбы с раком. – Ты расстаешься с каждым прожитым мигом, чтобы проживать следующий, расстаешься с забытьем, расстаешься с каждым выдохом, чтобы сделать следующий вздох. Это как репетиция окончательного расставания. И когда мы готовы расстаться со всем, это подобно прозрению. Это не то же самое, что все бросить. Это дар видения – и великая щедрость. Умирая, мы проявляем своего рода щедрость и отказ. Мы больше ни за что не цепляемся. Это и есть освобождение».
Понимание того, что условия постоянно меняются и что все, что имеет свойство возникать, должно исчезнуть, приводит нас в настоящий момент. Это означает, что мы ни в коем случае не успокаиваемся на том, что у нас есть завтрашний день. Осознание того, что наши дни действительно сочтены и проходят очень быстро, порождает чувство духовной спешки. Оно вызывает не старых врагов – страх и панику, а интенсивную целеустремленность. Когда мы действительно приближаемся к этому осознанию, мы должны понимать его как великую возможность, а не как препятствие или барьер. Это позволит нам полнее посвятить себя повседневной жизни и духовной практике.
Великий тибетский йог Миларепа, прежде чем сделать тот или иной выбор или принять решение, задавал себе вопрос: «Как бы я поступил, если бы это был мой последний день?» Это удивительное занятие, которое, подобно лазерному лучу, подсвечивает точечные аспекты вашей жизни и лишает вас всякого притворства. Попробуйте. Я экспериментировала с практикой Миларепы, когда жила в Индии. Я решила часто задавать себе его вопрос в течение месяца или около того. Я была потрясена, обнаружив, насколько сильно это влияло на мои решения. Выбор, сделанный с такой правдивой точки зрения, порождает бесстрашие перед всем, с чем мы сталкиваемся, и дает нам силу упорно преодолевать даже сильную эмоциональную и физическую боль. Глубоко погружаясь в подобный опыт, мы перестаем откладывать, уклоняться от чего-то важного или бросать начатое. Нам легче расставить приоритеты.
Понимание того, что условия постоянно меняются и что все, что имеет свойство возникать, должно исчезнуть, приводит нас в настоящий момент.
Одна из моих учениц, Элеза Коммерс, наставник по медитации, которая долгое время находится в ремиссии рака, рассказывает, как это сработало для нее:
«Настоящий переломный момент в моем отношении к своему пути произошел, когда мой тогдашний учитель медитации Шамбалы Вивиан Совински посоветовала рассматривать мастэктомию, которая мне предстояла, как "практику”. Именно так. "Практика”. Она сказала, что это “практика умирания”. Она сказала, что мне повезло, что у меня есть шанс потренироваться перед окончательной смертью. Знаете, день Большого Взрыва, о котором никто не говорит. Конец жизни. Больше нет дыхания. Белая простыня на лице. Лебединая песня. Ваши близкие уходят домой, плача, или ошеломленные, или готовые прочитать ваше завещание. В синий пластиковый мешок на молнии. В гроб или в печь для кремации. Капут. Финито. Нет больше тебя, и точка. Вот и все. Пока-пока.
То, что Вивиан не шутила, застало меня врасплох. После трех неудачных удалений опухоли эта милая, прекрасная душа говорила мне от чистого сердца о том, что я с нетерпением должна ждать счастливой возможности потерять заветную часть тела, чтобы попрактиковаться в умирании. Она что, спятила? Но каким-то образом это сработало. С этого момента я стала воспринимать свою грудь как прекрасную жертву, которая научит меня и поможет подготовиться к тому моменту, когда мне придется, по выражению Вивиан Совински, “отдать все”».
Мы не знаем точно, как и когда мы умрем, но мы точно знаем, что это случится. Поэтому нет никакого смысла делать из смерти врага. Мы лишь ведем заранее проигрышную борьбу с неизбежностью, отвлекая драгоценную энергию от тех возможностей, которые открываются перед нами в каждый момент оставшегося времени.
Глава 4Победа над сверхсекретным врагом
Победив внешних, внутренних и тайных врагов, мы наполняемся радостью и блаженством. Перед нами открывается истинный смысл и цель жизни. У нас появляется вера в естественную благость вселенной. Теперь мы отождествляем себя со всеми существами – между нами нет разделения, нет понятий «я» и «другой», нет противопоставления «мы против них». Мы можем жить дальше с полной уверенностью в возможности окончательного пробуждения.
Но при всем этом остается тень, омрачающая наше блаженство, – несоответствие между тем, что перед нашим взором расстилается океан свободы, и тем, что нам приходится вести ежедневную нескончаемую борьбу с бурями и конфликтами обычной жизни. Мы столкнулись со сверхсекретным врагом. Как нам одержать над ним победу? Или это несоответствие между внутренним и внешним, между тем, что мы представляем себе, и тем, чего мы можем достичь, будет существовать всегда?
Когда мы ищем источник силы этого сверхсекретного врага, то находим его глубоко внутри себя. Какую бы радость и блаженство мы ни испытывали, в глубине души остается тревога: мы считаем себя настолько недостойными, что не можем ощутить все великолепие глубокой реальности. Но кто сказал нам, что мы не заслуживаем истинной самореализации, экстатического блаженства, всеобщей любви к себе и любви ко всем в себе? Почему в конце концов мы так мало ждем от жизни? Сверхсекретный враг – это наша устойчивая низкая самооценка.
Когда гнев побежден терпимостью, проницательностью и прощением, его яростный огонь становится доступным для творческого использования мудростью.
В основе этого чувства недостойности, самоуничижения, ненависти к себе и самоотречения лежит глубоко укоренившийся комплекс неполноценности, вбитый в нас с детства культурой, пораженной страхом и невежеством. Этот комплекс неполноценности калечит наше воображение, сдерживает наш энтузиазм, погружает нас в уныние и отчаяние. Победа над этим сверхсекретным врагом, наша четвертая и последняя победа, одерживается за счет возвращения мощных энергий, ранее контролируемых гневом и ненавистью, – энергии огня и озарения, рассеивающей все тени, и энергии воды и потока, ранее связанной с желаниями, привязанностью и жадностью, – и овладения ими заново с помощью мудрости.
Это область буддийской тантры, известной как «Алмазная колесница» (Ваджраяна). В традиционных буддийских учениях тантра тщательно охраняется как эзотерическая область, поскольку победа над сверхсекретным врагом должна опираться на три предыдущие победы. По словам моего учителя Тары Тулку Ринпоче, сначала мудрость используется для разрушения мира эгоцентрических страданий, а затем, когда этот мир разрушен и нам открывается ясный свет свободы с ее спокойной, но бесконечной энергией, мудрость может быть использована как тантра – буквально бесконечный «континуум» жизни, мудрости и любви – для восстановления мира любви и сострадания, который идеально подходит для того, чтобы помочь другим обрести свободу и блаженство.
Когда мы уверены в своей способности использовать терпение для преодоления гнева и ненависти, нам больше не нужно испытывать боль и страдания, чтобы натренировать в себе терпение. А когда мы преодолеем привычку к себе, избавившись от ощущения неизменного, независимого «я», мы осознаем, что нет никакой разницы между врагом – тем, кто наносит травму, – и травмой, и тем, кто ее переживает. Когда гнев побежден терпимостью, проницательностью и прощением, его яростный огонь становится доступным для творческого использования мудростью. Сила, которая была столь разрушительной, преобразуется в героическую энергию.
Ненависть к себе
Однажды днем в Дхарамсале (Индия), где находится штаб-квартира Далай-ламы в изгнании, я встречалась с ним в составе группы ученых и философов. Темой беседы были исцеляющие эмоции. Это было интересно с самого начала, потому что, видимо, в тибетском языке нет слова для обозначения эмоций. В их традиции есть состояния ума и т. п„но нет слова «эмоции».
В какой-то момент я спросила Далай-ламу: «Ваше Святейшество, что вы думаете о ненависти к себе?» Он выглядел озадаченным. «Что вы имеете в виду?» – спросил он. Я объяснила, что такое ненависть к себе, которая так распространена в американской культуре, – это ощущение, испытывая которое, человек считает себя ничего не стоящим; недостойным любви; грешником; ничтожным, невротическим существом. Его Святейшество по-прежнему выглядел озадаченным. Как можно ненавидеть себя, если Все мы рождаемся подобные Будде, задавался он Вопросом? Может быть, ненависть к себе – это какое-то нервное расстройство? Опасно ли оно? Способно ли оно сделать человека жестоким?
Его замешательство выявило культурный разрыв, который показался мне интересным. Не идеализируя азиатскую культуру, можно заметить, что восточные люди редко обременены распространенным на Западе убеждением, что все мы от природы абсолютно ущербны. Для буддистов убежищем является фундаментальная вера в изначальную доброту человеческих существ, которая создает ощущение возможности и потенциала.