Хроническая неудача – это сверхсекретный враг в стране несовершенных, поглощенных собой существ, которые жаждут стать лучше.
В нашей культуре, где особое внимание уделяется индивидуализму, амбициям, конкуренции, перфекционизму и рвению, многие из нас становятся своими худшими критиками. Не ощущая своей природной доброты, мы воспринимаем себя как души, нуждающиеся в спасении, и как потребителей, которым нужна очередная новинка, чтобы почувствовать себя достойными, полноценными и самодостаточными. В нашем обществе, основанном на желаниях и конкуренции, хорошая жизнь слишком часто определяется стремлением к тому, чего у нас нет, и желанием стать чем-то большим. Считая себя неполноценными и несовершенными, мы проводим свою жизнь в отчаянной борьбе за преодоление мифа о том, что мы недостаточно хороши. Определяющий миф нашей культуры имеет характер сизифова труда: мы постоянно толкаем камень вверх по склону, но он снова катится вниз, так и не достигнув вершины. Счастье постоянно ускользает. Хроническая неудача – это сверхсекретный враг в стране несовершенных, поглощенных собой существ, которые жаждут стать лучше.
Хотя культурные установки и дискриминация играют большую роль в возникновении ненависти к себе, ситуация может измениться и уже меняется.
На этом этапе наш выбор способа взаимодействия со страдающими людьми уже не обусловлен необходимостью извлечь из ситуации материал для собственного развития. Больше нет никакого личного интереса, потому что теперь мы самореализовавшиеся, переживающие за других, экстатичные, блаженные, совершенно удовлетворенные существа. Мы воплощаем бескорыстие с состраданием, протягивая руку помощи, чтобы забрать у других муки и боль, обменяв их на блаженство.
И снова мы обращаемся к Шантидэве, идем по его пути размышлений к победе над нашим сверхсекретным врагом. Чтобы избавиться от ненависти к себе, от самоуничижения, мы должны представить, что можем полностью осознать глубочайшую реальность свободной пустоты и ее бесконечной энергии, действительную матрицу жизни и смерти, и сделать себя источником этой просветляющей энергии.
Теперь мы обращаемся к универсальному состраданию. Начнем с размышлений о полном равенстве других и себя: мы хотим удовольствия и не хотим боли, другие хотят того же. Мы стремимся к свободе и блаженству, другие стремятся к тому же. Мы все равны в том, чего мы хотим, где мы хотим быть и куда мы хотим идти. Физически мы отличаемся друг от друга, но мы все одинаковы в том, что не хотим, чтобы нас обижали, не хотим чувствовать боль. Поэтому, естественно, мы хотим защищать других так же, как и себя.
«Но позвольте, – скажете вы. – Руки и ноги других людей соединены с их телами, а не с моим, и наоборот, значит, я не чувствую их боль в буквальном смысле, как и они не чувствуют моей. Почему я должен защищать их так же, как себя?»
Короткий ответ заключается в том, что чувство идентичности возникает вовсе не автоматически, Я чувствую свою боль только потому, что запрограммирован идентифицировать ее как свою. Меня можно загипнотизировать, чтобы я не обращал внимания на ожог; я могу спать, когда меня кусает комар; я могу быть сосредоточен на достижении цели, когда кто-то толкает меня, – в каждом случае я не буду отождествлять себя с болью в этот момент. Таким образом, даже ощущение собственной боли содержит в себе элемент научения. А раз так, то я могу научиться чувствовать боль других людей, по-настоящему сопереживать им. А когда я сопереживаю им, я глубоко чувствую их боль, и мое сострадание заставляет меня стараться уберечь их от дальнейших страданий.
Если мы все одинаково жаждем удовольствий и бежим от боли, то почему я должен ставить себя выше других? Что такого особенного во мне, что именно я должен быть счастлив? Что такого особенного во мне, что я должен беречься от боли, но пренебрегать другими людьми? Если я всячески предохраняюсь от возможной боли, то почему бы мне не защитить других от их боли? Если я представляю себе только свою собственную боль, то это опять-таки привычка к себе, лежащая в основе зацикленности на себе, которая отсекает мое сострадание. Мне необходимо освободиться от концепций, которые не позволяют мне чувствовать и естественно реагировать на любую боль, кто бы ее ни испытывал.
Сострадательный человек прежде всего помогает самому себе.
Простительно бояться того, что, взяв на себя чужую боль, мы будем страдать вдвойне. Но это спорный вопрос. Ведь когда мы ясно осознаем свою взаимосвязь со всем сущим, мы видим, что уже страдаем от чужой боли, часто подсознательно, в виде чувства тревоги, страха, вины или беспокойства за то, что не выполнили свой долг перед ними. Сострадание признает нашу связь, наше осознание того, что отрицать нашу взаимосвязь бесполезно. Это мужественный выход навстречу волне огромных страданий, испытываемых другими существами. Сострадание дает нам энергию, чтобы вынести все страдания и по возможности сделать что-то для их уменьшения. Оно позволяет нам двигаться навстречу боли, а не в сторону от нее. Мы знаем, что способны добровольно терпеть боль, чтобы обрести нечто большее, будь то сила, стойкость или удовольствие. Так что если мы добровольно разделяем боль других людей ради более тесной связи с ними или удовольствия видеть их облегчение, то чего еще можно желать? Сострадание, желание избавить других от страданий – это то, что освобождает от страданий нас самих. Сострадательный человек прежде всего помогает самому себе.
Самолюбие против самосострадания
Психологи проводят различие между самолюбием и состраданием к себе. Они отмечают, что самолюбие зависит от впечатления успеха, измеряемого объективными стандартами (достаточно ли я хорош? достаточно ли умен? достаточно ли богат?), а самосострадание – это безусловная открытость сердца, которая сохраняется и в хорошие, и в плохие времена.
Самолюбие предполагает соревновательность и легко покидает нас в ситуации, предвещающей неудачу.
По мнению психолога Кристин Нефф, самосострадание состоит из трех основных компонентов. Первый – это доброта к себе, которая означает, что мы должны быть снисходительны к себе, когда не оправдываем собственных ожиданий. Вместо того чтобы ругать себя, мы признаем, что несовершенство, неудачи и болезненные трудности неизбежны в жизни. Люди, способные к самосостраданию, понимают, что в ситуации, когда мы не можем соответствовать собственным идеалам, мягкость полезнее гнева.
Второй компонент самосострадания – осознание нашей общей человечности. Во многом причина наших страданий перед лицом внутренних врагов кроется в глубоком чувстве изоляции. Нам кажется, что мы единственные, кто испытывает разочарование или совершает ошибки. Но сострадание к себе требует признать, что несовершенство – это состояние, которое мы разделяем с каждым человеком, хотя на него влияют такие внешние факторы, как гены, окружающая среда и воспитание. Признание нашей взаимосвязи позволяет нам с меньшим осуждением подходить к своим недостаткам.
Самолюбие предполагает сореВноВательность и легко покидает нас В ситуации, пред Вещающей неудачу.
Третий аспект самосострадания – это осознанность. Когда мы осознаем свои негативные эмоции, мы можем восстановить равновесие, если увидим свои переживания в более широком контексте человеческой борьбы. Осознанность означает готовность наблюдать чувства и мысли такими, какие они есть, не пытаясь их изменить, отрицать или игнорировать. Как объясняет Нефф на своем сайте, «мы не можем игнорировать свою боль и одновременно сострадать ей».
Самосострадание учит нас тому, что, когда мы совершаем ошибки, у нас есть выбор, как относиться к себе после этого. Станем ли мы осуждать и обвинять себя, полностью отождествляя себя с ошибкой? («Какой же я дурак, раз совершил такую глупость!») Или мы можем использовать страдания как яркое напоминание о человеческой слабости? («Я думал, что получу то, чего хотел, но я ошибался. Если бы я только знал раньше!») Разница очевидна. Осуждение монолитно и близоруко. Сострадание – сложная и обширная развивающаяся часть живой системы. Оно учитывает реальность, в которой мы существуем в условиях ограниченности информации и собственного несовершенства практически в каждый момент времени.
Люди, которых мы называем героями, претерпевшие большие страдания, лишения или опасности ради спасения других, часто описывают экстаз, который они испытывают после того, как спасли кого-то. Подобные действия, направленные на спасение чужой жизни, оказываются сильнее страха. Конечно, проявлять самоотверженность не всегда безопасно. Можно утонуть самому, пытаясь спасти человека, если не обладаешь достаточными навыками. Мудрее приходить к самоотверженности постепенно. Но если можешь достичь такого состояния, когда тебе ничего не страшно, когда ты готов встретить любую опасность и броситься ей навстречу с полной самоотдачей, то и в менее драматичных ситуациях испытаешь подобные чувства. Нас всегда манит место назначения – великий океан блаженства просветления. А настоящей свободой мы можем наслаждаться только тогда, когда делимся ею с другими. Но какая может быть свобода, если мы отгородились от своих собратьев? Это было бы равносильно заключению в одиночную камеру.
Сострадание прежде всего реалистично. Альтруизм – это не какой-то невозможный идеал. Он возникает в результате прямого столкновения с истиной о нашей взаимосвязанности. Поэтому он расширяет наш взгляд на жизнь, заставляя нас увидеть, что боль других людей так же важна, как и наша собственная. Можно даже утверждать, что, поскольку других гораздо больше, значит, они важнее меня.
Почему бы мне не отождествлять себя с телами, жизнями и умами других людей, как если бы они были моими собственными? Именно это мы и должны делать, чтобы развить в себе более сострадательное отношение. Легко понять, насколько вредно погрязнуть в привычке оценивать себя. Зацикливаясь на себе, я упускаю очень многое: я не понимаю, чего хотят другие и что они чувствуют; я чувствую себя одиноким и обделенным вниманием. Когда я замкнут в своем собственном пузыре себялюбия, со мной может произойти очень мало хорошего. Но если я перейду к более космической перспективе и осознаю свои недостатки, то увижу, что их причина кроется в моих действиях, а не только в генах, и пойму, что привычка к самозацикленности всегда причиняла мне страдания. Когда я глубоко осознаю это, передо мной откроется целый мир.
И как же меняется мир, когда я постепенно, шаг за шагом, переключаю свое внимание на других людей, их желания и потребности. Я вижу, насколько отчужденными и безнадежными чувствуют себя многие из них, и начинаю заниматься тем, что пытаюсь достучаться до них, чтобы прорвать пузырь их зацикленности на себе и дать им возможность почувствовать связь со мной.
Когда другие чувствуют мое внимание, мою заботу о них, они реагируют по-разному. Кто-то радостно удивлен, кто-то испуган, кто-то подозрителен, а кто-то воспринимает меня с опаской. По мере того как я лопаю все больше пузырьков озабоченности собой, я осознаю, насколько сложно наладить связь с другими людьми. Нужно обладать большим мастерством, чтобы правильно установить контакт, и своего рода ясновидением, чтобы предугадать, как они воспримут мою заботу, мою речь, язык тела.
Чтобы научиться состраданию, необходим целый образовательный процесс. Первый шаг – выработка искренней мотивации, основанной на ощущении нашей бесконечной связи со всеми, Когда мы приступаем к этому процессу обучения, мы просто вырабатываем привычку, Чем больше мы сосредотачиваемся на других, тем более расширенным становится наше ощущение себя, тем более радостными и возвышенными мы себя чувствуем. Мы перестаем ждать, что другие будут суетиться вокруг нас или вознаграждать нас за внимание. Озабоченность судьбой других становится обыденностью, И как при уходе за ребенком мы внимательно следим за каждым его движением, чтобы он не навредил себе, так и внимательное отношение к другим направлено на то, чтобы они не причинили себе вред.
Чем больше мы сосредотачиваемся на других, тем более расширенным становится наше ощущение себя, тем более радостными и возвышенными мы себя чувствуем.
Поскольку при общении с другими людьми нас многое отвлекает, поначалу бывает трудно уделять им столь пристальное внимание. Поэтому обучение альтруизму требует от нас выполнения различных созерцательных упражнений, которые помогают нам стать более чувствительными к другим людям, чтобы лучше отождествлять себя с ними и глубже понимать, что им нужно и чего они хотят,
Ставим себя на место другого
Постепенно, шаг за шагом, мы можем экспериментировать с ощущением того, каково это – поставить себя на место другого человека, стараясь не показывать ему, что мы делаем, чтобы он не счел наше внимание навязчивым. Как удивительно и волнующе «быть» другим человеком, пусть даже со стороны, представлять себя им так, чтобы ощущать его восприятие как свое собственное. Подобная проекция помогает нам увидеть точку зрения других людей, независимо от того, согласны мы с ней или нет. Можно расширить эксперимент и представить себя сразу несколькими людьми, возможно, спокойно наблюдая со стороны за взаимодействием двух людей и представляя, что чувствует сначала один, а затем другой, как они подстраиваются друг под друга.
Именно так воспринимали мир великие бодхисаттвы из буддийских легенд: их сознание было настолько открыто для связи с другими, что они могли чувствовать себя живущими в каждом существе. Для нас эта бесконечная осознанность проявляется в том, что мы делаем, чтобы с любовью и состраданием понять других людей и направить их к осознанию собственной свободы и счастья, а не к тому, что они привычно воспринимают как ограничение и страдание.
Бодхисаттва Авалокитешвара, который, как считается, воплотился в нынешнего Далай-ламу, олицетворяет безграничный альтруизм просветленных существ. Считается, что Авалокитешвара дал торжественный обет, что каждый, кто просто услышит его имя, начнет чувствовать, что и он может обрести свободу и счастье. Став монахом, Шантидэва выбрал себе имя дхармы, которое в переводе с санскрита означает «божество спокойствия», чтобы каждый, кто услышит его, почувствовал умиротворение. Имя Христос происходит от греческого christos, что означает «помазанный», помазанный милостью сострадательного Бога.
В какой степени мы сможем расширить свое чувство идентичности, включив в него других людей и озаботившись их состоянием, в такой степени мы будем счастливее сами. Поэтому нам следует практиковать обмен между собой и другими, при котором мы меняем озабоченность собой на озабоченность другими, (Практика визуализации «брать и отдавать», связанная с обменом «я» и «другой», приведена в Приложении.)
Чтобы действительно сменить зацикленность на себе на заботу о других, нужно дойти до того, чтобы при необходимости отдать свое тело и свою жизнь ради других. С практической точки зрения это означает, что мы постепенно, шаг за шагом, работаем над уменьшением преувеличенной привязанности к телу. Если бы я не считал свое тело таким хрупким, таким уязвимым, я бы не боялся мелких неприятных ощущений и боли. Поэтому мне нужно стать менее привязанным к своему телу. И я больше не должен лишать жизни других существ, чтобы прокормить его, или совершать какое-либо насилие, чтобы защитить его.
Наше тело может доставить нам много неприятностей. Поэтому наша привязанность к телу сама по себе может быть нашим врагом. Однако для большинства из нас это сверхсекретный враг, поэтому мы должны быть осторожны, чтобы не понять утверждение «Моя привязанность к телу – мой враг» буквально и не навредить себе в результате. Речь идет не о разрушении тела, а о правильном его использовании, как дара. Это может быть важной частью переведения внимания с себя на другого, поэтому наша цель в развитии большего альтруизма состоит в том, чтобы все меньше и меньше привязываться к телу. И уж точно мы не будем привязываться к телу, если разовьем в себе тайное видение, которое обнаруживает в этой привязанности врага. Позвольте мне пояснить: подобно тому, как поглощенность собой разрушительна для себя, а поглощенность другими приносит пользу, так и одержимость телом, нарциссизм и тщеславие на самом деле вредны для тела. Ипохондрик постоянно беспокоится о том, что он заболеет, и в результате болеет чаще, чем тот, кто не зациклен на каждой мелочи в своем теле. Девушка, которая постоянно сравнивает себя с моделями, боится есть и заболевает анорексией или булимией, что серьезно угрожает ее жизни. Нарциссический человек тратит часы и тысячи долларов на улучшение своей внешности в ущерб здоровой самооценке.
Танцы, физические упражнения, двигательные практики и занятия спортом – это менее самозацикленные способы почитания тела, а люди с позитивным отношением к телу и уважительным пониманием того, как поддерживать его здоровье, имеют больше шансов на процветание. Это еще один парадокс жизни: чем меньше мы озабочены своим телом, тем лучше мы живем.
В практике обмена себя и других часто встречаются парадоксы. Например, когда мы собираемся отдать что-то, что нам действительно нравится, например, подарить шарф подруге, которая им восхищалась, нас иногда останавливает мысль: «Если я отдам это, то не смогу насладиться этим потом». Но такие мысли ведут к скупости. Удерживая вещи, потому что они могут пригодиться в будущем, мы в итоге оказываемся погребенными под грудами бесполезного хлама. Вы когда-нибудь смотрели по телевизору реалити-шоу о накопительстве? Не получая удовольствия от накопленных вещей, барахольщики впадают в депрессию, изолируются от семьи и друзей и буквально оказываются погребены заживо. Груда золотых слитков, спрятанная в банковском хранилище, не имеет никакой практической ценности. Даже огромный счет в банке – это просто набор цифр на бумажке, если не направить его на что-то хорошее: инвестировать, отдать на достойные цели или использовать для поддержки возможностей в своей жизни, Люди, практикующие обмен между собой и другими, как правило, являются сознательными, а не расточительными потребителями. Когда они собираются потратить деньги на предметы первой необходимости, их часто останавливает мысль: «А действительно ли это принесет мне удовольствие, ведь вместо этого я мог бы помочь кому-то другому?» Такое отношение противоположно отношению скупца. Это бережливость истинно щедрых людей.
Люди, практикующие обмен между собой и другими, как правило, являются сознательными, а не расточительными потребителями.
Зацикленность на себе создает импульс, который может привести к неприятным последствиям в будущем. Даже небольшое самопожертвование позволяет нам сделать много хорошего для других. Нам необходимо развивать эволюционную перспективу, к которой подталкивает биологическая теория кармы, – взгляд на вещи, выходящий за пределы текущего момента или даже текущей жизни. Хотя мы и должны позаботиться о том, чтобы не лишать себя всего до такой степени, чтобы рисковать собственным выживанием или выживанием наших иждивенцев, мы также должны понимать, что небольшое самопожертвование в служении другим продвигает нас к высшему благу – просветлению, пробуждению истинного счастья и вселенской любви.
Когда вы живете, помня об эволюционной карме, вы понимаете причинность совсем не так, как ее видит тот, кого беспокоит только эта жизнь, Вы больше не хватаетесь за то, что можно получить прямо сейчас, не обращая внимания на последствия. Если вы манипулируете другими, используя их в своих целях, то кармическое мировоззрение предполагает, что в своем эволюционном будущем вы окажетесь в рабстве у других, Но когда вы служите другим, используя себя для их блага, вы становитесь хозяином вселенной. Я считаю такой способ существования «вызовом Шантидэвы»,
Вызов Шантидэвы
Шантидэва утверждал, что все счастье в мире берет начало в желании счастья другим, то есть в любви. А все несчастья в мире происходят от желания собственного счастья, то есть от эгоизма. Это, конечно, противоречит общепринятым представлениям. Но не так уж много нужно, чтобы пробудить в нас понимание того, что неудовлетворенность тем, что мы имеем, и неутолимая потребность в большем – это саморазрушение, гарантирующее трудности в отношениях, проблемы на работе и разочарование дома.
Каждый год я прошу студентов, которые учатся у меня в колледже, рассказать мне о счастье, которое они получили в результате поиска собственного счастья. Они приводят разные примеры – парни неизменно ссылаются на секс, – но когда мы анализируем эти примеры, то почти всегда обнаруживаем, что истинный ключ к их счастью заключается в том, что они забыли о поисках собственного счастья и растворились в самом опыте отношений с другими, прямых или косвенных.
Зацикленные на себе люди, которые думают о том, что у них есть, чего у них нет, чего они хотят – в общем, чем они недовольны, – мертвы для мира, Они не могут вырваться из пузыря себялюбия, Не умея общаться с другими людьми и не ориентируясь на то, как их воспринимают окружающие, они живут в изоляции, какой бы большой ни была толпа вокруг них. Альтруистичный человек, напротив, сосредоточен на том, чего хотят и в чем нуждаются другие, и на том, как помочь им получить это, чтобы они были счастливы. В то время как изолированный человек попадает в ад отчуждения, просветленный человек пребывает в блаженстве.
Когда я практикую обмен своей самозацикленности на озабоченность другими, я уже делаю значительное продвижение в эволюционном прогрессе, шаг к лучшей жизни. Чем больше я принимаю на себя страдания других и делюсь с ними своим счастьем – используя медитацию «брать и отдавать» и ежедневную практику перевода фокуса с себя на другого, которые подавляют тайное «я», – тем шире становится мой мир, Когда я воспринимаю жизнь с точки зрения других, моя собственная жизнь открывается миру. Родители, приходящие на помощь своим детям, находят в себе столько силы, потому что они действуют ради своей семьи, расширяя свое отождествление с группой, Так же поступают и товарищи по команде, и влюбленные. Но если мы не расширяем свое сознание и не отождествляем себя с другими, мы застреваем в самозависимости и не можем развиваться как духовные существа или даже увеличивать свое земное счастье, улучшая отношения с окружающими нас людьми,
Привычка к самообману приводит к тому, что наша цель – процветание и благополучие в этой жизни – обречена на провал.
В реальности перспективы в жизни человека, занятого лишь собой, ограничены, Если мы будем продолжать жить, как эгоисты, люди нас не полюбят, Люди, вынужденные нам помогать, будут делать это неохотно и неэффективно, а те, кому мы служим, не будут ценить нашу помощь, поскольку она оказывается неохотно и неэффективно. Мы не только не будем успешны в отношениях с другими людьми, но и можем причинить им вред, поскольку не учитываем последствий своих действий. Привычка к самообману приводит к тому, что наша цель – процветание и благополучие в этой жизни – обречена на провал.
Если посмотреть на окружающий нас мир, то можно увидеть всю ту жестокость, которая возникает в результате попыток получить то, что, как нам кажется, сделает нас счастливыми, и избавиться от того, что, по нашему мнению, стоит на пути. Самозацикленность каждого участника этого смертельного танца является источником насилия и боли. Если бы каждый человек, каждая страна, каждая группа людей могли просто увидеть точку зрения другого и понять, что иногда она лучше, чем наша собственная, или что при небольшом усилии эти две точки зрения могут сосуществовать или даже гармонировать друг с другом, можно было бы избежать большей части насилия в современном мире. Привычка зацикливаться на себе, привычка к жесткой самоидентификации – вот настоящий враг, терзающий мир. Только отпустив сконцентрированность на себе и обратив все свое внимание на других людей и их проблемы, мы можем избавиться от этого врага. Мы должны от всего сердца заявить:
Я здесь ради других. Они моя единственная цель в жизни. Я, как мать новорожденного, беспокоюсь о том, чего хочет и в чем нуждается мой ребенок. Я концентрируюсь на том, чтобы смотреть на жизнь глазами других. Я отказываюсь от поисков того, что мне нужно. Все, что у меня есть, даже мое тело, я отдаю на службу другим. Я не буду использовать его в своих целях.
Теперь, когда мы видим других, мы одновременно видим себя такими, какими они видят нас. Таким образом, мы можем начать изменять наши отношения с ними в лучшую сторону. Мы привыкли смотреть на других людей, оценивая их. Либо они на голову выше нас, либо мы на голову выше их, либо мы равны. Когда кто-то превосходит нас, мы чувствуем зависть. Если мы превосходим их, то чувствуем снисхождение. Когда мы чувствуем себя равными, мы становимся конкурентами, воспринимая других как соперников. Но теперь, когда мы смотрим на себя их глазами, то чувствуем обратное. Эта тенденция к оценке проявляется спонтанно на уровне подсознания, но когда мы становимся эмпатичными, мы понимаем, что, когда мы оцениваем их, они, в свою очередь, оценивают нас. Смотря их глазами, мы чувствуем, каково это – подвергаться постоянной оценке.
Это сердце уравнивающей йоги, обмена себя на другого (подобно медитации «брать и отдавать», но скорее это живая йога, которую практикуют постоянно, как медитируя, так и действуя в мире). Благодаря этой практике мы открываем свои границы, чтобы присоединиться к сообществу. Мы меняем источник энергии с эгоизма на эмпатическое сострадание. Мы постепенно расширяем свою самоидентификацию, включая в нее все больше и больше других людей, Мы отправляемся в это путешествие, чтобы принести счастье всему миру, героически поднимаясь и принимая на себя ответственность за всех существ. Теперь творческое воображение становится нашим главным инструментом, ведь мы отобрали у него ту низменную роль, которую оно играло в поддержании нашего привычного, эгоцентричного мировоззрения.
Принятие бесконечного образа жизни
Когда мы принимаем вызов Шантидэвы, мы автоматически получаем приглашение принять тотальную взаимосвязь со всеми существами, которая возникает при замене озабоченности собой на озабоченность другими – процесс, который я называю «освобождением от конечного образа жизни и принятием бесконечного образа жизни», Хотя эта бесконечная перспектива является универсально полезной, приглашение нельзя принимать преждевременно. Прежде чем принять это приглашение, раз мы, в конечном счете, являемся реалистичными существами, мы должны понять неизбежность некой формы бесконечного континуума относительных «я» и относительных «других», Другими словами, мы должны освободиться от убеждения, что эта жизнь – это все, что у нас есть; что наше нынешнее тело-разум – это все, чем мы когда-либо будем; и что поэтому нам нужно беспокоиться о себе и своих близких только до самой смерти, потому что когда наше тело сдастся, мы уйдем навсегда, независимо от того, насколько хорошими или плохими мы были. Глубокое понимание подавляющей вероятности того, что психическая энергия нашего сознания будет продолжать существовать и после смерти тела, освобождает нас от конечного образа жизни и автоматически приобщает к бесконечному образу жизни, Таким образом, вхождение в бесконечный образ жизни с целью его оптимизации для себя и своих близких, каким бы маленьким или большим ни был круг ваших любимых – это не прыжок в запредельное, не авантюра, не опасный эксперимент. Это, скорее, практический, реалистичный и разумный шаг, позволяющий извлечь максимум пользы из этой данности.
Однако этот взгляд имеет следствия, которые поначалу будут пугать, поэтому он необязателен и никому не навязывается. Мы не должны проявлять чрезмерный энтузиазм и пытаться преждевременно принять это следствие, чтобы потом не разочароваться и не стать циничными. Мы принимаем бесконечную жизнь в виде бесконечного количества прожитых жизней, исходя из простого умозаключения: если жизнь бесконечна, а смерть – лишь быстрый переход от одной жизни к другой, значит, мы всегда жили и будем жить. Тогда встает главный вопрос: как мы будем жить? В счастье или в горе? Что мы можем сделать, чтобы обеспечить себе счастье и избежать горя в будущем? Когда мы осознаем, что живем в контексте бесконечных последствий всего, что мы думаем, говорим или делаем, мы значительно повышаем свои шансы на обретение счастья, поскольку неизмеримо усиливаем свою любящую заботу о себе и других.
Когда мы осознаем, что живем в контексте бесконечных последствий всего, что мы думаем, говорим или делаем, мы значительно повышаем свои шансы на обретение счастья, поскольку неизмеримо усиливаем свою любящую заботу о себе и других.
Из этого контекста следует, что все живые существа такие же, как и мы. Все они жили вечно, как и мы, и будут жить бесконечно, как и мы. У нас было бесконечное количество шансов вступить с ними в контакт бесконечное количество раз, как и у них с нами. И мы взаимодействовали и будем бесконечно взаимодействовать со всеми ними.
Исторический Будда Шакьямуни во всех рассказах о его просветлении под деревом бодхи сначала вспомнил все свои бесконечные предыдущие жизни, а затем осознал предыдущие жизни и будущее предназначение всех других существ. Пока его сознание бесконечно расширялось по мере просветления, он отчетливо ощущал свою бесконечную взаимосвязь со всеми существами.
Хотя мы еще не осознаем этого, но в прошлых жизнях мы все были друг для друга всем – матерью, отцом, возлюбленным, ребенком, учителем, союзником, соперником, врагом – и будем продолжать быть друг для друга всем в будущих жизнях. Поэтому, чтобы наша бесконечная жизнь стала бесконечным счастьем, другие должны ощутить свою бесконечную жизнь как бесконечное счастье. Поэтому, даже если мы еще не полностью испытали бесконечное блаженство пробуждения, мы естественным образом решаем, что вместе с нами пробудим весь остальной мир существ.
Когда мы знаем это, наша мотивация уже не сводится к освобождению от страданий. Мы понимаем, что невозможно испытать совершенное блаженство, если хотя бы одно существо не имеет в нем доли и продолжает страдать. Будда учил, что это мощное желание избавить всех существ от страданий и есть та самая душа пробуждения, душа бодхисаттвы, посвятившего себя спасению мира. Пробуждающаяся душа осознает свое единство со всеми остальными душами, поначалу с перерывами, нуждаясь в напоминаниях. Но со временем это осознание становится ее естественной ориентацией. Это душа того, кто настроен на спасение всего общества от страданий и причисляет всех существ к своему сообществу.