- Ты имеешь что-то против наших чувств? – усмехнулся Женя. – Какой ужас! Кто б мог подумать, что ты настолько не любишь сладкое, Андрей. Может быть, обратиться к Вась... илию Васильевичу? Чтобы он заменил тебя на время этих съемок? А, что думаешь?
Ничего хорошего об этой идее Андрей, само собой, не думал и думать не мог. Он же ещё не совсем сошел с ума, чтобы с такой легкостью отказаться от одного проекта, а потом быть изгнанным ещё из десятка, а то и вообще – уволенным? Оператором он был не настолько высококлассным, и я подозревала, что нигде в другом месте ему такие хорошие условия работы, как у нас, точно не светят. Так что намек Жени был воспринят правильно, и Андрей спрятался за камерой, делая вид, что у него всё отлично, а съемки никакого когнитивного диссонанса не вызывают.
- Эфирное время! – услышала я вдруг громогласный голос нашего сценариста, даже не изволившего толком рассказать, о чем будет программа. – Минута до старта, все на исходные позиции!
- О боже, - выдохнула я. – О боже… Я не смогу войти в кадр!
Панических атак у меня не было, наверное, лет шесть уже. Вот как закончила одиннадцатый класс и покинула наконец-то свою ненавистную школу, избавилась от ежедневного присутствия родителей в своей жизни, так всё и прошло.
Но знакомые ощущения сейчас захлестывали с головой. Я чувствовала, как сжимается отчаянно сердце, всё начинает прыгать перед глазами, становится так дурно, что можно просто рухнуть без сознания…
- Всё будет хорошо, - Женя рывком привлек меня к себе. – Ты сильная, ты справишься.
- Я не…
- Справишься! – твердо заявил он и буквально вытолкнул меня в кадр и сам последовал за мною.
Я позволила схватить себя за руку и, даже не особенно сопротивляясь, последовала за ним. От одного вида камеры стало нехорошо, и я сквозь шум в ушах услышала чей-то крик:
- Готовность десять секунд. Девять! Восемь!..
Быстро усевшись на нужный стул, к которому меня и вели, я закрыла глаза, заставляя себя вспомнить о том, что сбежать уже некуда, и до меня донеслось уже более тихое:
- Три! Два! Один! Начали!..
Кажется, что-то щелкнуло, хотя я не могла гарантировать. Увидела мелькнувших за спиной операторов визажистов, перебегающих в соседний павильон, где проходили съемки какого-то очередного тупого сериала, а потом услышала невероятно бодрый и довольный голос Жени:
- Добрый день, дорогие друзья. С вами Женя и Маша и передача "Хит сезона". Маша, - он легонько толкнул меня плечом, как всегда делал на наших прежних, камерных, тихих съемках, совсем не таких страшных, как вот это вот все. – Как ощущения перед первым эфиром?
Сценарист за спиной оператора замахал руками, явно пытаясь показать Жене, что он редкостный идиот и отклонился от якобы придуманного сценария, но этот привычный, немного издевательский тон Антонова почему-то заставил меня прийти в себя.
- Супер, - улыбнулась я. – Жаль только, что тут мы не соревнуемся, так что мне не удастся вновь посадить тебя в лужу!
- Не переживай, - фыркнул Женя. – Моя память откажет в самый неподходящий момент, не сомневайся! Только вместо тыкать пальцем в кнопку и кричать "о боже, боже, я знаю эту песню", я буду тыкать в нашего гостя и вопить "О, Маша, я знаю, как его зовут, погоди, сейчас вспомню!"
- В общем, - обратилась я к камере, почувствовав потрясающее облегчение, - если он вдруг будет так себя вести, дорогие гости, не обижайтесь. У Жени просто закончилась оперативная память. Для него это частое явление!
- Ну, - вновь влез Антонов, явно не желая молчать, - а пока я не забыл, прошу любить и жаловать, первая гостья нашей программы, восходящая звезда столичных клубов… - он поймал мой сердитый взгляд, - и, разумеется, нашего шоу-бизнеса, Лека!
Я с ужасом осознала, что понятия не имею, кто такая эта Лека. Взглянула на свой сценарий – и правда, у меня вообще было какое-то мужское имя. Чертов Вась-Вась в последнее мгновение изменил планы, а меня, как всегда, забыли об этом уведомить? Проклятье! Ну как так можно, а?
Я подалась назад, опершись будто случайно о Женю, и скосила взгляд на его сценарий.
Черт возьми! Да там тоже пустота! Только звучное "Михаил Гаврилович Семенцов", какой-то то ли политик, то ли политолог, то ли просто трепло, произведшее фурор своими не в меру громкими высказываниями, было зачеркнуто черной ручкой, а сверху почерком Вась-Вася нацарапано "певица и тусовщица Лека!"
Раздался уверенный цокот шпилек, и мы с Женей дружно расплылись в совершенно искусственных улыбках. Певица и тусовщица, которую мы оба видели впервые в жизни, выглядела в соответствии со вторым словом из собственной характеристики: как развязная, праздно шатающаяся по клубам девица, которую не интересует ничего, кроме моды и собственной, по её мнению, умопомрачительной внешности.
Блондинистая, даже не стройная, а тощая, с тонной макияжа на лице, наращенными ресницами, ярко-алой помадой, которая ей совершенно не шла, длинными волосами, уложенными в какую-то сверхмодную и сверхстранную прическу, в розовом облегающем платье, ещё и с таким вырезом, что аж смотреть было страшно.
Ну что ж… Может, она человек приятный? Хотя… Какой приятный человек?! Нам впихнули какое-то клубное чудовище, которое смотрело на нас как на двух мерзких выходцев из прошлого века, мысленно потерявшихся ещё где-то в пятидесятых годах. Я вдруг почувствовала, что стыжусь своей блузки, своей юбки, да что там, себя самой!
А ещё я совершенно не знаю, о чем спрашивать этот "хит сезона"! Что такого выдающего сделала эта Лека, чтобы попасть в прямой эфир на наш пусть не самый лучший, но всё равно довольно популярный канал?!
Нет, ну я могла спросить об этом, конечно. Но…
- Всем привет! – проворковала тем временем Лека, пытаясь устроиться на предназначенном для гостей стуле так, чтобы смотреть не на нас, а в камеру, активно демонстрируя свой крашенный-перекрашенный профиль зрителям. Она и плечи расправила, и выкручивалась то так, то сяк, как будто ждала, что её сейчас щелкнет фотограф. Но у нас не фотокамера, у нас видеосъемка, и эта Лека сейчас испортит весь кадр!
Что же у неё спросить, у этой курицы…
- Здравствуйте, Лека, - я понимала, что говорить пришла моя очередь, если я не хочу, чтобы меня выставили из кадра и оставили тут одного только Женю, оказавшегося не из такого робкого десятка. – Рады приветствовать вас в студии "Хит сезона"! Скажите, - я скосила взгляд на Антонова, но он явно не собирался обрывать меня, и я решила: а рискну! – как вы думаете, Лека, благодаря какому вашему достижению вы оказались в этой студии?
Благодаря тому, что она поймала какого-то олигарха, и ему ещё интересно заниматься раскруткой этой курицы. Вот и все таинственные ответы на этот вопрос. Но Лека, кажется, всерьез призадумалась.
- Ну-у-у! – протянула она. – Я в последнее время становлюсь всё более популярной… - девица закинула ногу на ногу и якобы соблазнительно улыбнулась. – Недавно, например, давала интервью на радио… Касательно мужчин, - она подалась вперед и будто случайно царапнула ноготками Женю по руке.
Моего Женю.
Я прищурилась. Голос Леки казался мне знакомым, а значит, я всё-таки не ошиблась, и это та самая девица, интервью которой мы в понедельник слушали в машине. Это ж она рассказывала о том, как по водительским навыкам можно предугадать, каков мужчина в постели.
Гадость какая! Пусть себе новых участников эксперимента где-нибудь в другом месте поищет. А нас с Женей трогать не надо, нам ещё строить успешную карьеру телеведущих, а это вряд ли возможно, если наша парочка распадется после первого же интервью, не успев даже толком устояться и привлечь внимание зрителей. Я-то как бы не претендую, но я же понимаю, что эта Лека не захочет делать всё тихо, она предпочтет устроить какой-то скандал, привлечь к себе внимание.
Только мы звезды не её поля, кажется. Так, какие-то мелкие ведущие…
Отогнав прочь всякие намеки на ревность, я расплылась в улыбке и собиралась уже высказать всё, что думаю о её интервью, но вмешался Женя:
- Да, мы слышали это интервью. Не подскажете, как пришли к таким интересным выводам?
Кажется, о мужчинах и их способностях Лека была готова говорить долго. Я отдала бразды правления Жене, изредка вставляя несколько колких фраз, и окончательно расслабилась. Конечно, гостья нам досталась не самая лучшая, но каким-то чудом нам удалось даже раскрутить её на рассказ о текстах песен.
Процитировать Лека не смогла ничего, ни строчки, но я подумала, что оно и хорошо. Вряд ли там достаточно толковые тексты, чтобы их можно было всерьез показывать людям. Так что лучше пусть возмущаются только те, кто на самом деле слушал эту Леку и вполне нормально относится к её творчеству. Хотя не уверена, что это можно назвать творчеством!
- Мне кажется, - заявила тем временем Лека, - уже каждый слышал мою новую песню! Это будет хит!
- Так может, споете? – поинтересовалась вдруг я. – Хотя бы один куплет… И я заодно услышу.
- Маша терпеть не может женский вокал, - подмигнул Женя, - но ради вас, Лека, она готова все стерпеть. Правда, дорогая?
- Разумеется, - ядовито ответила я. – Ради Леки я даже тебя терплю. Делать это ради Михаила Гавриловича было бы гораздо сложнее.
Кажется, ни одна язвительная нотка не показалась этой девице предупредительным звоночком. Она расплылась в совершенно неуместной улыбке и даже попыталась исторгнуть из себя кое-какие звуки.
Что ж, да, женский вокал я недолюбливала, но это нельзя было назвать вокалом! Скорее мяуканьем какой-то облезлой кошки…
И единственное желание, которое я сейчас в самом деле испытывала, это зажать уши. Но до окончания нашего эфирного часа было ещё пятнадцать минут, и я уже не представляла себе, о чем можно разговаривать с этой…
Лекой. Не будем мысленно её материть. Не стоит. Потом ещё с языка сорвется, и беда будет, скандал на весь эфир!