идной улыбкой перебежал улочку, весело виляя жопой, аки рунульда какая, станцевал огненную джигу на входе в «Корону» и скрылся внутри. Вот вам и яркая иллюстрация бородатого анекдота про русского боцмана. Помните его, выброшенного на берег, когда он принялся трясти пальму, чтобы завладеть кокосом? Пораженные этим туземцы стали протягивать ему камни и палки, чтобы облегчить страдания моряка, но боцман навешал им страшных пиздюлей и сказал напоследок: «Мне трясти надо, а вы лезете!» Так вот, тем самым боцманом пришлось стать и мне.
Взобравшись на седьмой макроэтаж нашего хостела (все равно что трясти пальму), я, честно говоря, на некоторое время расстался со сладкими грезами пить по умеренным ценам, так как силы меня покинули. Когда же желание выпить возобладало над немощью, я понял окончательно, что осуществить свое намерение до пробуждения остальных RR мне не удастся. Не судьба, и все. Достаточно было взглянуть на то, что меня окружало. Такого срача не знали даже самые худшие общаги. Не потому ли Джон каждый раз вставал ни свет ни заря? Действительно, подобное зрелище выдержал бы не каждый.
Все было вверх дном и представляло собой немыслимую гору, состоящую из раздувшихся пакетов, сумок, пустых и полных бутылок, макулатуры, а также разбросанных по всему пространству одеял и простыней, банок-склянок и мятых фотографий. Многочисленные обувные коробки почему-то лежали на кроватях, а два храпящих тела RR — на полу, ну и т. д. Обнаружить здесь собственные штаны не представлялось возможным ни при каких обстоятельствах.
К сожалению, я не взял с собой других порток, а недавно купленные у Генри Ллойда джинсы были слишком длинными, и без помощи портного мне было не обойтись. Не загибать же их наверх, как в 70-е?
К счастью, я неожиданно идентифицировал в жгуте, завязанном морским узлом на кровати Белыча, собственные треники и даже не знал, радоваться мне или печалиться? С одной стороны, они были своего рода пропуском в «Корону», с другой — гордиевым узлом, разрубать который я опасался. Да и нечем было. Не розочкой же пилить? А вдруг дыру сделаешь?
Промучившись с полчаса, я все-таки раскрутил-разломал-разгрыз свои тренировочные брюки, придя к кошмарному результату. Передо мной на вытянутых руках свешивались два перекрученных каната. Нет, не подумайте ничего такого, внешний вид этого бывшего спортивного изделия меня совершенно не смущал (носил и не такое), смущала перспектива влезать в две эти змеи.
Но с божьей помощью все-таки влез, почувствовав себя тем самым арабом, которого мы гоняли по коридору. Если бы у нас было зеркало, то из него бы взирал на меня сорокапятилетний балетный танцор, решивший тряхнуть пидорским прошлым.
Однако желание промочить глотку перебороло стеснение. Поэтому следовало забежать в «Корону» так, чтобы привередливый Джон меня не заметил. Затем усесться поглубже и сказать ему, что у меня нет сил тащиться к стойке. Точно так, дорогие друзья, и получилось.
К тому же успевший насосаться Джон был погружен в себя настолько, что не обратил никакого внимания на мой внешний вид даже на обратном пути в хостел. Вот что утренняя зарядка с фанатами делает! Какие уж тут «генри ллойды», когда Джон даже мои шлепанцы не заметил! А если бы и заметил, то вряд ли бы отчитал, так как самым серьезным образом настраивался на продолжение битвы с врагами. «Похоже, на одном нашем хостеле он не остановится», — подумал я и, как ни странно, не угадал.
На крыльце мы решили выкурить по пять-шесть сигарет, как обычно, и в процессе планирования ближайшего времяпрепровождения Джон неожиданно изрек следующее: «Знаешь, заебал что-то этот „Каменный остров“ с „Генри Ллойдом“, кончать надо с этой зависимостью. А то заебали уже всех на форуме одним и тем же». «Все, пиздец, — подумал я. — Допился наш Джон. Приехали. Сейчас предложит мне посетить местный Музей тяжелой промышленности и индустриального дизайна. Единственный, кстати, во всем городе. Нет, пизжу, есть еще что-то типа того же, но только про сельское хозяйство».
Помолчав, Джон продолжил: «Пора наведаться к Фреду Перри и Бену Шерману, да и к ублюдку Сен-Лорану тоже сходить надо бы». — «Ладно, — ответил я, — но только один вопрос. Ну на хер тебе этот Лоран, тебе Блана,[45] урода, мало было?» — «Нет, ты не въехал, — парировал Джон. — Это Ромарио просил купить. Он от него почему-то тащится». Вот те на! Я же давал Роме почитать Бримсона. Ничего не понимаю!
Молча выкурив пару сигарет, Джон прищурился, аки Клинт Иствуд, и процедил: «Слушок прошел, что Лоран по цене Перри катит». — «Да иди ты, гонишь спьяну всякое!» — замахал руками я и тут же получил предложение сходить в гости к лягушатнику, чтобы убедиться в правоте Джоновых слов. «Ладно, но только через паб», — сказал я, что было встречено Джоном без каких-либо видимых возражений.
Хоть дальше паб и последовал (и не один, кстати), но, к сожалению, визит к лягушатнику обернулся настоящим гуляловом по всем престижным торговым точкам Манчестера, так как мне очень хотелось удостовериться, что Лоран этот стоит столько же, сколько Фред Перри. Самое удивительное, что, обойдя весь город, мы убедились в том, что и Лоран, и Перри, и Шерман не только стоят примерно одинаково, но и продаются в одном и том же месте — в «Арндэйл-центре» со всеми его взрывами бомб в 1996-м. А затем уже, полупьяные, мы убедились в полной ценовой идентичности всех вышеуказанных мсье и джентльменов. Распродажа как-никак!
«И все равно это западло, — не унимался я на улице, — что какой-то курлы-мурлы стоит те же бабки, что и уважаемые люди! Ладно бы только стоил, но какого хера он вообще обретается с ними рядом, вися чуть ли не на одной вешалке?!» Шумно обсуждая этот очевидный парадокс, мы подошли к дверям уже пятнадцатого паба (в это число следует включить и паблик-хаусы) и… замерли. Посмотрев друг на друга, мы чуть ли не хором произнесли: «Все, пабы надоели. Пора и в ресторан, как белым людям».
В связи с тем, что по сравнению с Петербургом Манчестер — город очень маленький, дверь итальянского ресторана соседствовала с дверью паба. Так как мы слегка покачивались из стороны в сторону, попадание в нужную дверь заняло где-то пару минут. Мы быстренько поназаказывали всякой всячины и принялись обсуждать пойло.
Поскольку вино доконало бы нас обоих, выбор был сделан в пользу некой жидкости, именуемой официантом итальянским пивом. И вот тут-то, дорогие читатели, я буду вынужден перейти на шепот. К тому же я попрошу вас никому не говорить то, что я вам сейчас поведаю. Сейчас, сейчас, уменьшу кегль, чтобы никто ни о чем не догадался, и скажу: «Пиво это — превосходное». Но, к сожалению, больше его уже не попьешь. Белыч с Джимми увидят и сдадут с потрохами. Тому же Никит-аху или, еще хуже, Несравненной. Вот уж тогда она над нами покуражится! Как пить дать сразу же «Каменный остров» припомнит со всеми его итальянскими корнями. Давно, наверное, ждет повода. Так что лучше подкрутим с этой темой.
Вернувшись в хостел, мы застали наших друзей в том же бессознательном состоянии и дружно присоединились к храпящим. Разницу составляло лишь то, что они продолжали спать на полу, а мы повалились на коробки и пустые бутылки на своих кроватях. Дальнейшее — нервные сновидения с преобладанием кошмаров и накатывающей тревоги. А на часах было где-то 16.00 по местному времени.
Пробудиться нам предстояло ровно через два часа от дикого холода. Виной тому были проснувшиеся Белыч и Джимми, которые решили немного проветрить неотапливаемое помещение, а затем покинули нас, разумеется, оставив дверь открытой настежь.
Куда они пошли, точно не знаю, зато могу предположить, что туда же, куда и мы, так как по пробуждении обнаружил, что количество пакетов с набившими оскомину надписями изрядно увеличилось. Другими словами, ходить по комнате стало попросту невозможно, только лазать. Тут я, грешным делом, вспомнил нашу Аську.[46] Вот где надо ползать, а не по Джомолунгмам!!! Но ее не переубедишь, нашего упертого красного Рэмбо.[47] Флагами «МЮ» ей, видите ли, Эверест хочется утыкать!
Ну да ладно, не будем о грустном, баб ведь не переспоришь. Пущай лезут. Хотя все равно будут прыгать вниз на наши мужицкие шеи.
Проснувшись чуть ли не синхронно, мы с Джоном стали решать, кто из нас будет закрывать окна, а кто — дверь. Я предложил закрыть дверь, так как лежал совсем близко к ней, но Джон пошел в отказ, так как был в состоянии закрыть только одно из окон. Второе, как назло, было слишком далеко и от него, и от меня. К тому же даже на силе воли к нему было не подобраться без падений и весьма вероятных переломов.
Тогда мы предложили друг другу пойти согреваться в «Корону». Ведь, чтобы попасть туда, нам предстояло спускаться, а это куда проще, чем… Но дальше не буду, так как воспринимаю потенциально произнесенное как рекламу жизненной позиции Аськи и ей подобных.
Но что, если Джону опять повстречаются враги? Ведь в шесть часов вечера их может оказаться еще больше, чем ранним утром. Вот такая вот незадача. Подумав, я решил напомнить Джону о его клятве, данной Солу Кэмпбеллу. Поморщившись, он обещал мне «временно никого не трогать ввиду тяжкого похмелья», и мы приступили к процессу придания своим телам вертикального положения. Затем был спуск, прошедший без особых происшествий. Точнее, нам никто по дороге не попался, а не то случилась бы беда, несмотря на все Джоновы уверения в приливе человеколюбия.
Итак, входим в «Корону и якорь», и что же я вижу! Епть, да это же наши поборники трезвости Белыч и Джимми, да еще в изрядном подпитии! Да еще в компании с бритишами! Да еще в обнимку, да еще чуть ли не поющие! Вот так-так. Вот вам и фанаты на выезде. Может, они за «Бирмингем» втихаря прибаливают и только на «выездах в Манч» напиваются?