Следующее «мяу» прозвучало с другой интонацией, а на морде кота возникла его фирменная усмешка. Затем он забрался в шкаф и схватился за хвост шубы. Норковой, голубой. Один из помпонов которой оторвался и упал между пролетами лестницы вниз.
– Ты раскрыл преступление, Шерлок, – улыбнулась Алена Дмитриевна и погладила кота по тонкой спине. – Но ты бы не сдал меня, даже если бы умел говорить, не так ли?
– Мяу, – это уже Ватсон голос подал. Но у него получалось скорее «Мэу».
– Соскучился? – Хозяйка погладила и его. Затем достала шубу.
Вообще-то Ватсон искал кактус, чтобы добить его, но если хозяйка хочет думать, что он соскучился, пусть так. Он потерся об ее ноги и заурчал. Он в отличие от Шерлока мог быть и подлизой.
– Ой, мальчики, знали бы вы, как тяжело мне все далось, – проговорила Алена Дмитриевна. Затем разложила шубу на полу и принялась выпарывать подкладку. – Я же законопослушная гражданка. В жизни чужого не брала. А уж тем более не вламывалась в квартиры. Но, скажу я вам, это было увлекательно, хоть и нервно. Я двадцать пять лет переводила детективы. С тех пор, как они хлынули в нашу страну из-за рубежа. До этого всякую беллетристику.
Коты слушали, не мешая действиям хозяйки.
– Я с годами поняла, что смогу совершить идеальное преступление. Но нетяжкое. На него я не способна даже после многих лет, проведенных с мужем-паршивцем. Да, было дело, фантазировала о том, как почикаю ему кокоши, как вам, мальчики, но это было на эмоциях. Да и статья 111 УК РФ, нанесение тяжких увечий, пугает. То ли дело кража. И не в особо крупных размерах. При плохом раскладе за нее мне, несудимой, пожилой женщине, не дадут реального срока, разве что условный. Но я попадаться не собиралась. Да и деньги себе присваивать. Все для вас, животинки. – И потрепала котов по загривкам. – Самая богатая в нашем подъезде Екатерина Ярощук. И самая противная. Акопяны тоже не бедствуют. Точнее, Эдик очень хорошо зарабатывает. Жаль, недобрый. А жена его душка. Карина мне очень нравится, но она под пятой мужа. Ей приходится выпрашивать у него обновки. Ту же шубу. Она мала ей. А Эдик не покупает новую. Говорит, у тебя есть. И хорошая, из голубой норки. Вот я и взяла ее. И вам сошью дубленочки, а Карине, глядишь, супруг обновку приобретет.
Ватсон схватил отпоротую подкладку и стал с ней играть. Она была блестяще-желтой, а ему нравился такой материал. Быть может, если бы хозяйка сшила ему золотое пальто, он бы его носил с удовольствием.
– Я часто хожу по квартирам, это да, – продолжила она. – Поэтому знаю расположение комнат, сколько на дверях запоров, есть ли сигнализация и примерно представляю, где хозяева хранят что-то более-менее ценное. А уж деньги подавно. Стоит о них заговорить, как они бросают взгляд туда, где прячут. Тот же Эдик. Я спросила, может ли он одолжить двадцать тысяч на камеру, а когда я соберу взносы с других жильцов, то верну ему. Так Акопян сразу на тумбочку зыркнул. На нижний ящик. Только деньги не в нем были, а под ним. Приклеил их скотчем, думал, воры не найдут. Наивный…
Алена Дмитриевна принялась отпарывать капюшон. Она решила, что из него выйдет отличное спальное место для Шерлока. А то мерзнет, бедняжка, зимними ночами. А если вдруг кто-то увидит из соседей, что ложе кота очень напоминает капюшон украденной у Карины шубы, скажет, купила на рынке у барыги. Спасибо Екатерине за подсказку!
– Ключи от квартиры Акопянов я вытащила из кармана Эдика, когда ехала с ним в лифте. Вы тоже были со мной, но не обратили внимания. Он ругался с кем-то по телефону, брелок торчал. Я думала, он спохватится, и тогда я верну, сказав, что связка выпала. Но Эдик вышел из подъезда, сел в машину и умчался. Ключи остались при мне. Заметьте, мальчики, он не признался в том, что посеял их, даже полиции. Потому он весь такой молодец и никогда не допускает промашек. Не то что Карина и их сынок, который, по словам Эдика, весь в мать: рассеянный и криворукий. Через два дня Акопяны улетели в Сочи. Но я их обокрала не сразу. Все еще не решалась. Но когда увидела у Хасана Катерину, поняла, что это знак. Та, к слову, меня даже не заметила, хотя я стояла в метре и выбирала сушеный перец чили. Впрочем, без вас, мои дорогие, меня вообще мало замечают, поэтому я вас в последнее время редко с собой брала. Но не суть. Дубликат, что Хасан сделал для Кати, я стянула. – Алена Дмитриевна хихикнула. – Зашла, чтобы изготовить копию своих ключей, приметила ее и своровала. А потом как будто нечаянно обронила коробку с изделиями. Хасан, не досчитавшись одного ключа, решил, что тот куда-то завалился, и сделал новый дубликат. Об этом, конечно же, клиентке не сообщил. Зачем себе делать антирекламу?
Ватсон завернулся в подкладку и глянул на себя в зеркало. Хорош! Может, хозяйка права и он наполовину сибиряк?
– Я вышла «на дело» ночью, зная, что Катя уехала на дачу к своему богатому любовнику – слышала ее разговор по телефону. Прежде чем подойти к дверям, отключала на площадках свет. В глазок ничего не увидишь. Да и кто будет пялиться, все спят. А камеры мы так и не поставили. Была в перчатках, надевала бахилы и шапочку. В экспертов из голливудских фильмов я, в отличие от Карлсона-Кирилла, не верю, но лучше перестраховаться. Брала только деньги и золото без камней. Его на лом сдать легче. Все могло уместиться в карман куртки, но я еще прихватила шубу, так что пришлось ее в мусорный пакет засунуть. Если бы меня вдруг кто-то с ним увидел, решил бы, что я среди ночи решила избавиться от тухлой еды. У меня было все просчитано. На любой случай. Я даже готова была прикинуться чокнутой, потому что, как правильно заметила Слава, меня и так считают таковой. Утром я отправилась в центр, там сдала золото, не на нашем же рынке это делать. Валюту обменяла на рубли в разных банках. В итоге я выручила сто семьдесят тысяч. А хищение в крупных размерах (статья 158 УК РФ) от двухсот пятидесяти. Даже если шуба стоит двести и у Акопянов есть чек (в чем я сомневаюсь), я отделаюсь условкой. – Тут уж Алена Дмитриевна захохотала в голос, но Ватсон к этому звуку привык и не стал вздрагивать. Хозяйка от души смеялась, когда смотрела «Монти Пайтон» в оригинале. – Ваша домовладелица, миссис Хадсон, крутая бабуля, да? Но я обещаю, больше я на кривую дорожку не ступлю. Я пощекотала себе нервы, собрала денег для ваших бездомных сородичей, проучила жадин и донесла до них мысль о том, что нашему подъезду все же требуются камеры.
Алена Дмитриевна, устав пороть, просто отрезала капюшон. Шерлок тут же плюхнулся на него и замурчал. Миссис Хадсон отнесла его вместе с подстилкой в кроватку. Хотела и Ватсона, но тот продолжал собою любоваться.
– Милый, как тебе идет золотой! – воскликнула Алена Дмитриевна. – Решено, тебе мы сошьем парчовое пальто!
Вора так и не нашли. Но как вскрылась история с Пономаревыми, полиция будто и не очень старалась раскрывать преступление.
Катька Ярощук вскоре съехала. Заявила, что хочет жить в доме поприличнее да с адекватными соседями. Но поговаривали, что ее бросили сразу двое: и покровитель богатый, и Алибек. Вот место жительства и сменила. Да не на более приличное, а на то, что попроще.
Вероника начала встречаться с участковым Дмитриевым. Да, он был младше ее на семь лет, но разве это помеха любви?
Слава ушла от мужа к своему деревенскому другу. Он на самом деле оказался сомнительным типом, но ее это не пугало. Девушка намеревалась его спасти от зависимостей. А Пономарев – спасти ее от него. Кипели страсти, и их обсуждали все бабульки подъезда.
Все, кроме Алены Дмитриевны. У нее были дела поважнее! Миссис Хадсон возила в приют для животных корма (деньги сразу не отдала, чтобы не привлечь к себе внимание) и шила своим котикам пальто. Когда наступила зима, они вышли во двор в знатных нарядах, подбитых норкой: Шерлок в синем, Ватсон в золотом.
Что скажет попугай?
Аллочка с грустью смотрела на гроздья росшей за окном рябины. Ярко-красные, крупные, чуть припорошенные снежком, они когда-то радовали ее, а сейчас, увы, нет. А все потому, что напоминали Алле о возрасте – вчера ей исполнилось сорок пять и стала она бабой-ягодкой.
День рождения отметила скромно, посидела с мамой и двумя подругами в тихом кафе у дома. Выпила шампанского, поела суши, а в одиннадцать уже легла спать. И не потому, что хотела, просто делать было нечего, разве что плакать в подушку.
Аллочка чувствовала себя несчастной не всегда, а именно в дни рождения и последние пять лет. До этого она надеялась на то, что в сорок ее жизнь, яркая, интересная, только начнется (как многие любители фильма «Москва слезам не верит»), но она не менялась и оставалась скучной, размеренной. Работа-дом, редкие походы в театр или кино с такими же одинокими подругами или мамой. Отпуск раз в год. Обычно в Крыму. Правда, этой осенью Алла впервые выбралась за границу и побывала в Коста-Брава. Но и там она не изменяла себе: отель-пляж, еще групповые экскурсии, но никаких дискотек и курортных романов.
Замужем Алла была и даже трижды. Но давно. Первый раз выскочила на первом курсе универа за парня из своей группы, к слову, единственного. Она не влюбилась, но увлеклась, а главное, созрела для того, чтобы лишиться невинности, но секс до свадьбы считала неприемлемым. Поженились студенты сразу после зимней сессии. Заодно отметили успешную ее сдачу. Ругаться с мужем Алла начала в медовый месяц, а через полгода с ним развелась.
Но уже на втором курсе она вышла замуж во второй раз. За тренера юношеской сборной по триатлону. Этого Аллочка полюбила. От него же собиралась родить, но спортсмен ей изменил, а этого девушка простить не смогла. Снова развод.
Третий брак Алла заключила в двадцать пять. Вышла за взрослого, сорокалетнего вдовца. Он был интеллигентен, приятен внешне и имел чудесного сыночка десяти лет. Если бы не мальчик, Аллочка не вышла бы замуж за возрастного мужчину, они ей никогда не нравились. А этот еще и выпивал. Думалось, что от тоски. Но нет, оказалось, супруг к рюмке прикладывался до того, как овдовел. Он был тихим алкоголиком. В загулы не уходил, работу не прогуливал, но был всегда под хмельком. Крепкого почти не употреблял, ему нравились настойки да портвейны. Аллочка пробовала бороться с пьянством мужа, только ничего у нее не вышло. Тот если завязывал, то ненадолго. Неделя-другая проходила, и от него снова запашок. А кодироваться он не желал, поскольку не считал себя алкоголиком.