– А мы же ничего не видели?
– Не. Могла только Кукушка. Из ее клетки открывается отличный вид на двор и балкон Писюна.
– Вот бы она умела говорить.
– Боюсь, ее показания все равно бы не учли, – засмеялась Тина, после чего скомандовала: – Собирайся давай, поедем на пляж, пора тебя мокнуть в океан.
Это был дивный день!
Тина хотела привезти Аллу в парк с бассейнами, лежаками, горками, но та пожелала оказаться на диком пляже. Они расстелили полотенца среди валунов, на черном песке. Зайти в воду там было невозможно: камни. Но если отойти влево и преодолеть каких-то сто метров, то берег ровный. Алла то и дело туда бегала, чтобы окунуться. Тина – нет. Ей было холодно. Вода и вправду бодрила. Градусов двадцать, не больше. Да и волна сносила, не поплавать. Но Аллочка резвилась в ней как ребенок. И хохотала, когда ее накрывало с головой.
В четыре подруги ушли с пляжа, чтобы поесть. Выбрали ресторан на берегу. Заказали шашлычки из рыбы и креветок, фирменную канарскую картошку в «мундире», подающуюся с разными соусами, жареный камамбер с черничным вареньем и домашнее белое вино – «каса вино бланко».
Подкрепившись и приятно захмелев, Алла и Тина отправились на прогулку по набережной. По дороге зашли в супермаркет, приобрели продукты и алкоголь – для себя все то же белое вино, для Лизы бренди, она пила только его. Слабые напитки ее не брали, крепкие уже не молодой организм плохо принимал, и женщина нашла золотую середину. Тридцатиградусное местное пойло (Тина пробовала, сказала – гадость) пришлось Лизе по душе.
Затарившись, они выпили кофе, а затем поехали домой.
У уже знакомого «парадного» Алла увидела мотоцикл. Не новый, но очень внушительный и по-своему красивый.
– Это «Харлей» мачо, – сообщила Тина. – А вот, собственно, и он сам.
Да Алла и сама поняла, что это именно он, мачо. Крупный мужчина с черно-седой бородой и блестящей лысиной стоял чуть в отдалении и говорил по телефону. «Не молод, но внушителен и по-своему красив, – мелькнуло в голове Аллы. – Поэтому и мотоцикл выбрал себе под стать».
– Как он тебе? – спросила Тина.
– Хорош, – коротко ответила Алла.
– Знала, что понравится. Давай подождем, когда он наговорится, и я вас друг другу представлю.
Мотнув головой, Аллочка кинулась к дверям. Она так давно не знакомилась с мужчинами, что забыла, как это делается. К тому же она еще не похудела, не загорела, не приоделась. А мачо так хорош, так хорош…
Тина не стала на своем настаивать и последовала за подругой. Но Алла не сомневалась – та доведет дело до конца и если не сведет ее с мачо, то хотя бы попытается.
Оказавшись в квартире, подруги накормили и обласкали собак, уделили внимание и птице, помылись и, прихватив два пакета с едой и напитками, отправились в гости.
Квартира у Лизы была огромной. С двумя ванными и такой просторной гостиной, что в ней помещались полноценная барная стойка и несколько диванов. Но Аллочке больше понравился сад. В нем и лимоны росли, и авокадо, и бананы. Имелись и грядки с зеленью. На ветках деревьев висели клетки с попугаями и канарейками. Петухи носились по своему загону, а собаки везде где можно и нельзя. Своих питомцев Лиза совершенно точно любила больше, чем людей.
– Вы слышали новости? – выпалила она, завидев гостей. – Мачо – подозреваемый номер один.
– Почему именно он?
– У него, оказывается, есть внучка восьми лет. Он ее иногда берет. Как-то она увидела дядю голого и давай кричать: «Пино-пино!» Пенис то есть. Мачо тут же пошел разбираться с Писюном. Требовал, чтоб тот надел трусы. А француз отказал. Заявил: «Я нахожусь у себя дома, что хочу, то и делаю». Мачо психанул, грозился ему пино оторвать. – Лиза хихикнула и, взяв из рук Тины пакеты, начала накрывать на стол в саду. – Хесус это видел и слышал. И он сообщил ментам о скандале. Мачо, наверное, уже закрыли!
– Мы только что его видели.
– В наручниках? – Тина покачала головой. – Ничего, еще не вечер. Только мачо мог Писюна долбануть. Остальные малохольные у нас. А этот – мужик суровый. И не скажешь, что гей.
– У него же внучка.
– У Луизы тоже.
– Перестань сочинять, – рассердилась на нее Тина. – Язык у тебя как помело…
– Она сама мне рассказывала, что в молодости спала с женщинами и одна даже от Луиса родила. Луисом ее зовут на самом деле, ты знала об этом, поэтесса?
– Для меня она Луиза, остальное не важно. И эта женщина мне нравится.
– Не то, что я? – усмехнулась Лиза. – Все вы меня терпеть не можете.
– Если бы не могли, то долбанули бы по башке тебя. Но, как видишь, терпим. А я к тебе даже в гости хожу, хотя то, что ты всех за глаза грязью поливаешь, мне не нравится.
– Тебя – нет, – нагло соврала Лиза. И принялась открывать бутылки.
Следующие два часа прошли за распитием их напитков и поеданием закусок, принесенных подругами. Лиза пыталась накормить их аппетитной на вид колбасой, что якобы купила, но они ей не поверили и воздержались от этого. А чтобы та не обиделась, что не едят, тайком скормили ее собакам, которых хозяйка почему-то называла йоркширами.
Лиза быстро захмелела от бренди. Но продолжала пить. Вскоре ее развезло, и она принялась плясать. Это были дикие танцы, которые самой исполнительнице виделись эротическими. Во хмелю Лиза была очень забавной, а главное, доброй. Она никого не поносила, а обнимала не только «йоркширов», но и гостей.
– Через пять минут уходим, – шепнула Алле Тина.
– Может, еще посидим? Весело же.
– Сейчас наступит третья стадия опьянения – плаксивая.
Но они не успели уйти после танцев. Правда, и Лизиных слез не увидели, а все потому, что к ней явился дед.
Аллочка с интересом взглянула на него. Приятный, Тина не обманула. Худое интеллигентное лицо, гордая осанка отставного военного. Одет дед был элегантно-старомодно: в брюки со стрелками, твидовый пиджак, рубашку с запонками. И на маразматика Браен не походил. Говорил связно, но очень громко, поскольку был глуховат. Он расцеловал дамам ручки, отказался от вина и бренди и попросил сэндвичей и чаю. Пакетик он, как и в прошлый раз, принес с собой.
Гости решили, что теперь им точно пора, и удалились. Лиза не возражала. Продуктов они с собой много принесли и съели не все, так что будет чем деда потчевать.
Когда подруги поднялись к себе на этаж, то на террасе встретили Анну. Отработав, она не пошла отдыхать, а занялась цветами, что посадила Тина, но забросила их, когда надоели, а это случилось совсем скоро. Соседка удобряла их, подрезала пожелтевшие листья и сейчас, без розовой жилетки, походила на колибри, такую же маленькую, быструю, с выдающимся клювом-носом.
Между ней и Тиной состоялся очередной диалог. Алла смогла понять только одно слово «маньяна», что означало «завтра».
Когда подруги зашли в квартиру, Тина рассказала, о чем шла речь:
– Жизнь Писюна вне опасности. Сильное сотрясение, и только. Легко отделался.
– Завтра его уже выпишут?
– Нет, конечно. Но посетителей к нему начнут пускать. Анна хочет навестить его по-соседски.
– Какая милая женщина.
– Но Лиза и ее терпеть не может.
– Почему?
– Говорит, в тихом омуте… – Тина открыла дверь, за которой заливались лаем собаки. Те тут же выскочили и принялись приветствовать хозяйку, а Ляля еще и Аллу. – Придумала, что Анна мужа своего алкаша убила. У нее правда супруг пил. И погиб под колесами машины, когда бухой домой возвращался.
– Так, может, это она его сбила?
– Чем? У нее машины нет и не было никогда.
Женщины взяли на руки по собаке и отправились на балкон, чтобы проведать птицу.
Кукушка встретила их радостным чириканьем.
– Когда ж ты у меня заговоришь? – вздохнула Тина. – Да хотя бы закукуешь? Скажи: «ку-ку!» А лучше: «Мама, привет!» Тебе трудно, что ли?
Она вытащила птицу из клетки. На радость Ляле. Собака тут же вырвалась из объятий Аллочки и ринулась на попугая. Но Кукушка быстро нашла безопасное место на люстре. Не такая уж она и бестолковая.
– Чем завтра займемся? – спросила Алла.
– Повезу тебя на Тейде.
– Вулкан?
– Ага.
– Может, лучше в Лоро-парк сходим? На касаток посмотреть хочется.
– Хорошо, как скажешь. Туда мы и пешком дойдем. Значит, после парка сможем посетить дегустационный зал. Тут, конечно, можно выпивать два фужера вина и смело садиться за руль, но я боюсь намешать и окосеть, как Лиза сегодня.
– И часто она так… жжет?
– Постоянно. Может еще на барную стойку забраться. Но годы не те, тяжело.
– Ты веришь в то, что дед ее любит?
– Думаю, Лиза забавляет его, как и меня.
– А он был женат?
– Да, Браен вдовец. У него есть дочь, внук двадцати восьми лет.
– И он собирается отписать квартиру Лизе? – поразилась Алла. – Разве это справедливо по отношении к родственникам?
– Как посмотреть. Ухаживать они за ним не хотят, а Лиза будет. Из-за квартиры.
– Зачем ей две?
– Уверяет всех, что незачем. И отказывается от наследства. Но я ее неделю назад к нотариусу возила на консультацию, а она платная. Лиза просто так деньги на ветер не бросает.
– Тебе не кажется, что мы слишком много внимания уделяем ее персоне?
– Да уж. Давай лучше мачо обсудим. Но сначала я заварю чаю.
И отправилась на кухню. А Алла осталась с животными на балконе и через стекло видела вершину вулкана Тейде. Ее покрыл снег, это значило, что завтра похолодает.
Белая шапка на вулкане не обманула, утро следующего дня выдалось зябким. Солнце скрывалось за тучами, дул ветер. Алла порадовалась тому, что успела искупаться. Неизвестно, какой погода будет следующие десять дней.
В Лоро-парк они поехали на машине на тот случай, если пойдет дождь. А после отправились не в дегустационный зал, а в чурерию. В этих маленьких заведениях подавали чурес – рифленые хрустящие палочки, по вкусу напоминающие хворост, но не сладкий. Поэтому его макали в горячий шоколад. Аллочка наслаждалась вкусом, стараясь не думать о том, что чурес, как и прочие канарские вкусности, не способствует похудению. Планировала сбросить вес, но, похоже, поправится за две недели. Но и плевать! Отдыхать так отдыхать с удовольствием.