– Это эксклюзив, милочка, – с надменной усмешкой ответила Элла. – Фамильная ценность моего первого супруга Купитмана. Его мать, ереванская еврейка, умудрилась уберечь кольцо во время погромов. Проглотила его, чтобы сын позже смог надеть на палец своей избранницы. Ею стала я, пусть и ненадолго.
– Ваш первый муж умер?
– Жив и здоров. За его плечами пять браков, на подходе шестой. И всякий раз Купитман норовит у меня это кольцо выкупить.
– Но вы отказываете ему?
– Естественно.
– Почему? – задал резонный вопрос Толя. – Или мало денег предлагает?
– Больше, чем оно стоит. Но зачем мне его миллионы?
– Даже так? – ахнула Яна. – Во множественном числе?
– Это бриллианты, милочка. Чистейшей воды.
– И не боитесь вы носить такую роскошь? Вдруг потеряете?
– Или украдут, – подкинул версию Толя.
– Как? Ведь я кольцо не снимаю.
– Нападут и снимут. Или с пальцем отрубят. – Яна ткнула его в бок, не каркай, мол. – А вообще оно на пальце неплотно сидит, так что, скорее, потеряете.
– Похудела, да. Все из-за того, что есть тут ничего не могу, даже в европейских кафе блюда отдают лимонграсом и имбирем. – Она наморщила нос. – Болтается кольцо, да. Но высшие силы не позволят нам расстаться. – Пожилая актриса придала своему образу немного загадочности, всего лишь чуть опустив веки и застыв лицом. Леша решил, что обязательно посмотрит фильмы с ее участием. Наверняка Элла талантливо в них сыграла. – Кольцо заговоренное. Я носила его к шаману.
– Зачем?
– Не принимал его мой организм. Как ни надену, палец опухает. Я уже и в соли кольцо держала, и в крещенской воде, а толку ноль. Но обряд шаманский помог. Тридцать пять лет ношу свекровино наследство, не снимая. И буду в нем похоронена. Так что шиш вам, профурсетки купитмановские, а не кольцо! – И потрясла кукишем в воздухе.
В этот самый момент появилась припоздавшая Маша.
– Очаровательно выглядишь, – сделал комплимент своей новой соседке Семенов.
– Спасибо, – немного смущенно улыбнулась та. Она как стеснялась того, что ее старания замечены…
А Маша старалась! Она и платье надела нарядное, и волосы украсила цветком, и выгоревшие брови подвела, а на губы нанесла блеск.
– Ну что, гости дорогие, все собрались? – раздался громкий голос Фрекен Бок. Она распахнула дверь, ведущую на крышу, обычно запертую после девятнадцати.
– Гоги нет еще, – ответила ей Маша.
– Этот шалопай вечно опаздывает, – проворчала та. – Но семеро одного не ждут, так что милости прошу! – и широким жестом пригласила всех проходить на крышу.
Оказавшись там, Леша подивился стараниям Карлсона. Тот не только договорился с администрацией насчет бассейна и столов (их собирали и уносили под навес на закате, а тут не только оставили, но и составили в один большой), но смог украсить перила шарами и светящимися гирляндами. На барной стойке свечи и цветы, желтые, пышные, мелкие. Бабушка Семенова называла их бархотками, высаживала в палисаднике и на могиле мужа, а тайцы такими украшают домики для ду́хов и портреты короля.
– А где Валентин? – спросила артистка, не увидев второго виновника торжества.
– Тут он. В подсобке моет фрукты.
– Что моет, это хорошо, – закивала та. – Надеюсь, не проточной водой? Тут она такая, что можно отравиться…
– Конечно, бутилированной. – нагло соврала Валентина. – Но вы, душенька, все равно стопочку рома выпивайте за ужином. Для обеззараживания организма.
– Ром я не пью.
– Только шампанское?
– Не смешите меня, Валентина, – фыркнула Элла. – Я же советская актриса – водку!
– Прекрасно, она у нас тоже есть. Привезли из дома нашу, «Столичную».
В этот момент из подсобки показался Валентин с огромным блюдом. На нем – все разнообразие тропических фруктов. Нет разве что их короля, дуриана, но его в отель проносить категорически запрещалось. Об этом напоминали картинки, расклеенные и в коридорах, и в лифтах. За нарушение – огромный штраф.
– Ты что-нибудь купил в подарок молодоженам? – шепнула Леше на ухо Маша.
– Нет. Они же сказали, без подарков.
– Да, но как-то неудобно… – Она заправила выбившуюся кудряшку за ухо. – Давай скинемся и подарим им совместный поход в СПА при нашем отеле, а то я одна не потяну.
– Договорились.
– А вот и генацвале со своей Чикоткой, – сказала Маша и приветственно замахала опоздавшей парочке. То же самое сделал Леша. Но Гога не мог им ответить тем же – его руки были заняты. В одной он держал крупную статуэтку обаятельного лысого толстяка, другой обнимал за талию крохотную женщину, похожую на лемура.
– Всем привет! – пророкотал Гога не своим голосом. – Извините за опоздание, еле допер подарок. Тяжелый, зараза, – и с облегчением поставил статуэтку на барную стойку. – Это вам от меня и Чикотки.
– На меня похож, – хихикнул Валентин. – Только лысый.
– Есть такое, – поддакнул Гога, вытирая пот с огромного лба рукавом рубахи. Он был крайне волосат, но при этом плешив. Все тело в шерсти, а на голове растет лишь пушок на затылке и над ушами. Но это Гогу нисколько не портит, и дамы, особенно местные, от него без ума. – Это бог Хотэй. Он за семейное счастье отвечает.
– Разве? – с сомнением протянул Толя. – Не за благополучие, общение, веселье и беззаботную жизнь?
– А что, если не это гарантирует семейное счастье? – не дал себя сбить с толку Гога.
– И как мы его попрем домой? – сумрачно оглядела подарок Валентина. – Если ты его едва дотащил.
– В коробке, – тут же нашелся тот. – И сдадите ее в багаж. Он не больше двадцати кило весит.
– Нельзя вроде бы такие большие фигуры божеств из страны вывозить, – вбросила свою реплику Маша. Услышав ее, Гога поник. Порывистый и страстный, он все делал от души, но бездумно и очень расстраивался, когда его добрые поступки и красивые жесты не ценили.
– Предлагаю оставить Хотэя тут! – проговорил Валентин. – Принести его в дар отелю от нашей компании. Пусть стоит на барной стойке, улыбается гостям. – Он взял связку цветов и повесил ее на толстую шею божка. – Как вам идея?
– Мне нравится, – поддержал его Леша. – Когда кто-то станет гладить Хотэя по животу, прося благополучия для себя, оно будет даровано и вам с Валентиной.
Всем идея понравилась, в том числе Гоге, и в десять минут девятого вечеринка началась.
Веселье было в самом разгаре, когда Валентин опять убежал в подсобку. Перед тем, как удалиться, выпалил:
– Небольшой сюрприз для вас приготовил.
– Будет и шоу-программа? – обратилась к его супруге пожилая актриса. Она захмелела после водки, раскраснелась, оживилась. В шляпке ей стало жарко, но она не сняла ее, боясь продемонстрировать примятые волосы.
– Не знаю, что Валек придумал, – ответила ей Фрекен Бок. – От него можно чего угодно ожидать.
– Он ведь тамадой работает? – спросил Толя. Он не пил вовсе. И не курил. А все равно выглядел так взросло, что казался отцом своей жены. А меж тем разница между ними была всего двенадцать лет.
– Ведущим мероприятий, – поправила его Валентина. – Свадьбы, юбилеи, корпоративы. Еще в барах с фокусами выступает. У молодежи это сейчас популярно.
– Какая прелесть, – всплеснула руками Элла Буранова. – Если будут конкурсы, я готова участвовать!
Чикотка, сидящая рядом с ней, что-то залопотала. Гога, научившийся понимать ее птичий язык, перевел:
– Кольцом восхищается. Красивое, говорит, очень. Царское.
Элла тут же сунула его под нос тайке, давая той насладиться его прелестью. Гога насупился.
– Теперь будет у меня похожее клянчить, – пробормотал он. – Такая попрошайка. Все ей надо.
– Зато не проститутка, – подколол его Леша. Помнил, как Гога хвалился тем, что с ним местные девушки только по любви спят.
– А ты их услугами пользуешься? – тут же среагировала на слово Маша.
– Нет, – честно ответил Семенов.
– Разве мужчины в Паттайю не за этим ездят?
– Леха нет, – ответил за него Гога. – Он проституточный девственник.
Маша рассмеялась, запрокинув голову. Ее носик заострился, и она стала похожей на ежика…
А ежики всегда нравились Семенову!
– Вы, ребята, пара? – услышал он голос Яны. Та, сделав кучу фото за столом, отложила наконец телефон. Оказалось, она блогер. И весьма успешный. Так что с Толей Яна жила не из-за денег, а по любви.
– Мы? – переспросил Леша и указал сначала на себя, потом на Машу. – Нет, мы познакомились несколько дней назад. Живем в соседних номерах.
– Это я знаю. Но сейчас… Вы пара? – Маша и Леша одновременно мотнули головами. – Почему не попробуете? Курортные романы иногда перетекают в нечто большее. Взять, к примеру, нас. С Ромой мы познакомились в Египте. Я отдыхала с подругами, он с сыном от первого брака. Оказалось, живем не просто в одном городе – районе…
– А мы в разных, – отпарировала Маша. – И у Леши наверняка кто-то есть.
– Нет у меня никого!
– Все вы так говорите. А потом оказывается, что есть сожительница, с которой вроде как приятели, и она ничего не значит, но жаль с такой удобной расставаться…
Она замолчала, но про себя добавила: «Плавали, знаем!»
Еще до развода Маша познакомилась с Олегом. Она работала в конторе мясокомбината, он был его торговым представителем. Симпатичный, ухоженный, обходительный. Говорил комплименты, смотрел на нее с искренним восхищением, интересовался делами, угощал кофе, поздравлял с праздниками, а на день рождения и 8 марта дарил цветы. Маша не то чтобы влюбилась – скорее, восхитилась. Надо же, какой мужчина! Не то что ее супруг. Этот не замечает ни изменения прически, ни ее грусти, ни покашливаний. Олег бы и каре похвалил, и рассмешил, и таблеток привез… Но Маша не может себе позволить с ним сблизиться, потому что замужем!
Она развелась не из-за Олега, но он повлиял на ее решение… Сам того не зная! Маша подумала: зачем жить с опостылевшим супругом, неласковым, нечутким, вечно недовольным, неопрятным (не выдай ему свежих носков – будет носить вонючие, пока колом не встанут), если есть свободные мужчины, его полная противоположность? К слову, муж не сильно расстроился, когда узнал о ее решении. Пожал плечами, собрал вещи и ушел. Даже не пытался побороться за нее, будто и не любил никогда.