– Ну и семейка! – проворчала Кира себе под нос. – Все что-то врут, все что-то скрывают. Как тяжело искать преступника в таких условиях!
Еще раз прочитав адрес и переписав его для верности на бумажку, Кира убрала паспорт обратно под белье. При этом она машинально удивилась, до чего наивны некоторые люди. Вот взять ту же Селестру! Разве можно прятать деньги, особенно если их у вас немного, в бельевой шкаф? Это же первое место, куда направляется любой домушник, вскрыв квартиру. И по телевизору об этом много раз говорили, и передачи специальные были организованы. И все равно многие люди с прямо-таки маниакальным упорством прячут свои накопления в таких легкодоступных для воров местах.
Кира вернулась вниз и кивнула Лесе:
– Можем идти.
Они попрощались с безмятежно улыбающейся им Селестрой, и, испытывая жуткие угрызения совести от того, что обманули милую старушку, отправились в путь.
– Планы меняются. Мы едем в Мартышкино.
– Куда? А почему не в Ломоносов?
– Потому что Селестра прописана в Мартышкино.
– Вот это новость!
– Есть и еще одна новость. Селестра вовсе не так одинока, как вытекает из ее рассказов о себе.
– Почему?
– У нее есть муж и сын. Они оба вписаны в ее паспорт.
– Но она никогда про них не упоминала. Верней, говорила, что ее муж умер. А вот сын… Про него она точно не упоминала.
– Вот это-то и странно.
Это действительно было странно. Но подруги надеялись, что в Мартышкино найдутся люди, которые сумеют им все объяснить.
Дом Селестры оказался совсем небольшим деревянным домиком с покосившейся крышей и требующим ремонта забором вокруг садика. В садике мирно дремал большой рыжий кот, пригревшийся на солнышке. И как ни странно, вид этого рыжего зажравшегося бездельника заранее примирил обеих подруг с обитающими в доме людьми. Не могут быть совсем уж плохими люди, которые завели себе такое милое и жирное домашнее животное.
– Тук-тук! – постучала по калитке Кира. – Есть кто-нибудь?
На ее призыв отреагировал лишь кот. Он приоткрыл один глаз и внимательно оглядел им подруг. После чего, сочтя их не стоящими его царственного внимания, вновь прикрыл и погрузился в сладкую дрему.
– Тук-тук! – повторила попытку Кира. – Можно войти?
На этот раз даже кот не пожелал откликнуться. И подругам пришлось войти самим, без приглашения.
– Надеюсь, у них только кот.
– Да, будет обидно, если где-нибудь на задворках бегает огромный сторожевой пес без цепи.
Но все обошлось. Подруги прошли до самого дома, никого не встретив. Поднялись на крыльцо и постучали в дверь. Им снова никто не ответил, хотя из дома доносилась музыка и чьи-то голоса. Определенно, в доме кто-то был.
Подруги постучали еще раз и, убедившись, что им не откроют, толкнули дверь сами.
– Открыто! – удивилась Леся.
– Так зайдем! Раз люди не нуждаются в запорах, значит, им нечего скрывать.
Девушки зашли внутрь и с интересом осмотрелись по сторонам. Им никогда еще не доводилось быть в таком странном доме. Повсюду вдоль стен были развешаны пучки ароматных трав, связки с сухими грибами и какие-то непонятные амулеты, конские подковы, черепа птиц и зверей, а также связанные из соломы кресты.
– Странное место, – заметила Кира не без содрогания.
– Может быть, не пойдем дальше? – встрепенулась Леся, которой тоже стало жутковато.
– Ну здравствуй! Раз уж приехали, то пойдем!
И девушки двинулись дальше. В первой комнате никого не оказалось, но звуки стали громче.
– Уйди! Уйди от меня прочь! – отчетливо и с надрывом произнес женский голос. – Оставь меня! Уходи!
– Нет! Ни за что! – страстно отвечал ей мужчина. – Ты должна остаться со мной!
– Я не люблю тебя больше. Ты сломал мою любовь! Растоптал мои чувства.
– Прости меня! Клянусь, я всегда любил тебя одну!
– Уйди! Я не верю тебе больше! В твоих словах ложь! Я ухожу!
– Ты дала клятву быть со мной вечно!
– Я ухожу от тебя! Отныне мы чужие друг другу! Забудь меня!
– Останься!
– Уйди!
– Ах так! – внезапно изменился голос мужчины. – Тогда умри, несчастная предательница!
И следом за этими словами раздалось несколько выстрелов и женский крик, причем подругам показалось, что кричали сразу две женщины. Но, конечно, это им только показалось со страху. Рванув вперед и не думая о том, что они сами могут стать жертвами взбесившегося мужика, подруги дернули на себя закрытую дверь и очутились в соседней комнате.
Лежащей и корчащейся на полу в агонии окровавленной жертвы тут не было. И злодея с дымящимся пистолетом тоже. Тут стоял лишь работающий на полную мощность телевизор. И перед ним сидела маленькая старушка, завернувшаяся в серую шаль. Она с трудом оторвала взгляд от экрана, где страстный черноусый красавец палил вслед ловко удирающей от него брюнетке в желтом платье, и посмотрела на подруг:
– Вы ко мне?
– К вам.
– Погодите минуточку.
И старушка снова пристально уставилась на экран, где усатому все же удалось подстрелить свою жертву. Девица картинно завалилась на бок, а усатый плюхнулся рядом с ней на колени и принялся молить не умирать, не оставлять его, и все такое прочее. Помимо воли подруги тоже втянулись в эту мелодраму. Вид истекающей кровью красотки задел их за живое.
– Вызови ей врача! – не выдержав, воскликнула Кира, когда стало ясно, что девице совсем худо, а усатый продолжает рыдать у ее ног, тем не менее не делая ни малейшей попытки, чтобы перевязать ее раны или вызвать на помощь своей подстреленной подруге медиков.
Старушка неодобрительно покосилась на Киру. Но в это время на экране замелькали титры, и для подруг так и осталось неясным, выживет раненая девушка или нет. И вызовет этот придурок ей врача или предпочтет рыдать, пока девица не помрет у него на руках.
Просмотр закончился. Старушка выключила телевизор и засуетилась, расставляя стулья и убирая с глаз остатки своего недавнего чаепития.
– Ну, что у вас за беда? – наконец закончив с наведением порядка, спросила она у подруг.
– Беда? А откуда вы знаете, что у нас что-то случилось?
– Так ведь просто к бабушке Селестре никто не ходит, – вздохнула старушка. – Ни в гости, ни чайку с вареньем попить. Только когда горе-беда лихая к порогу подопрут, тогда идут ко мне со своей бедой люди. Идут, просят, всем помогаю, никому не отказываю. А вот мне самой никто помочь не может. Вот так-то вот. Ох-хо-хонюшки!
Из всего сказанного подруги услышали только имя – Селестра.
– Бабушка? Селестра? – удивленно переспросила Кира старушку. – А кто это?
– Так я это.
– О ком вы говорите? – еще больше удивилась Кира. – При чем тут вы? Разве Селестра – это ваше имя?
– Оно самое и есть, – спокойно подтвердила старушка. – Небось удивляетесь, что за имя такое диковинное? Но для нашей семьи ничуть не странное, а наоборот, потомственное и абы кому не передающееся.
И хотя подруги ни о чем у нее не спрашивали, старушка сама начала им рассказывать:
– У нас в роду все знахари и колдуны были. Мы прежде и в деревне такой особенной жили, Красный Бор она прозывалась. Там в каждой избе либо знахарь, либо ведун жил. И люди к нам со всего Севера ехали за советом, за помощью, абы за какой другой требой. Я ту жизнь смутно помню, маленькая еще была. А отец мне сказывал, что раз пришел к нам мужик с бабой со своей. Ребеночка им очень хотелось. Ну, один из наших женщину посмотрел и сразу сказал, что берется помочь, только чтобы потом мужик на него не пенял. Тот согласился, а когда ребеночек родился, то наказ колдуна забыл и осерчал шибко.
– Почему?
– Да неудачный дитенок получился, – неохотно пояснила старушка. – Пальчиков на руках было шесть, да еще перепоночки между ними.
– Фу!
– Вот и мужик тот заявил, что бабу его у нас в деревне спортили. Дескать, не его это дитя, а водяного.
– Водяного? Разве такое бывает?
– Что с них взять? Темный народ. А деревня наша и правда посреди озера большого была, на острове. Чтобы к нам добраться, на лодке плыть нужно было. Но про водяного, разумеется, чепуха все это. Только поди людям это объясни. Пошел про нашу деревню слух. Люди про нас и прежде разное говорили, а теперь и вовсе в голос закричали. Колдуны! Иуды! Дьяволу поклоняются! Сжечь их!
– И что?
– И сожгли, – спокойно пояснила старушка. – В тот раз много наших погибло. А те, которые спаслись, не захотели на старом месте вновь строиться. Да и старейшины наши рассудили, что в одиночку нам легче будет выжить. И разъехались все наши в разные стороны. Кто дальше на север подался, кто на юг. А мы вот сюда, под Питер с отцом и матерью приехали. Отец свое дело хорошо знал, многим бы помочь мог. Да только после пожара осторожничать начал. Внимательно смотрел, что за человек к нему пришел, ждать от него в случае чего беды, али так обойдется. Но на жизнь нам все равно хватало. Денег нам не несли, да и не может настоящий колдун плату за свои услуги назначать. Но один курочку принесет, другой мешок картошки или муки, третий конфет и меду. Так и жили. Не шиковали, конечно, но и с голоду не помирали. Ну, а как отца не стало, пришлось мне его дар принять.
– Почему вам?
– Так сыновей Господь отцу моему не послал. А мать моя, она из другого роду была. Она даром исцелять не обладала. Кое-какие знания ей отец передал, но этого для работы маловато было. Вот и пришлось мне вместо отца своего ворожить и людей целить.
И помолчав, старушка вздохнула:
– Только тяжкая это доля, скажу я вам. Вроде бы и добро мы людям делаем, а только нет-нет, а вслед все равно услышишь – ведьма, колдунья! Никто просто так к бабушке Селестре не зайдет, не спросит, как дела у нее, как жизнь. А только случись чего, мигом прибегут. Помоги, пожалуйста! А так нет, никто ко мне не заходит.
Подругам от души стало жалко одинокую старушку. Ясно, что она сильно тоскует без людского внимания.
– Вот и вы ко мне с просьбой пришли, – грустно закончила свою речь старушка. – И не отрицайте, все равно не поверю, что вы просто ко мне на огонек заглянули.