За спиной страшного посетителя вытянулись мрачные зловещие фигуры его спутников. Шестеро огромных вооруженных мужчин стояли, положив руки на свое оружие.
Поисковый отряд преследовал сбежавшую парочку уже не первый день. Предводитель был зол и раздосадован. Беглецы оторвались от них в топях. Плутая в сильнейшем тумане, отряд потерял двоих воинов-наемников. Утонули в болоте. Когда, наконец, люди Мартиана вышли из топей, девчонки и предателя и след простыл. Только магический поисковик, сделанный из шейного платка того, кого приказали найти и уничтожить, продолжал вести небольшой отряд преследователей. Девушку надлежало привести живой.
– Говори, пес паршивый, где взял костюм?
– Нигде не взял! Клянусь! – тараторил снова и снова торговец. – Дакат какой-то принес. Сказал, в карты его выиграл. А что, это не так?
– Не так, – спокойно сказал наемник. – Костюм был украден у очень важного человека, и потому мы его заберем.
Начальник отряда дал знак, и другие наемники быстро сняли колет и штаны с манекена.
– Где сейчас этот дакат?
– Да, откуда ж я знаю? – попытался полебезить перед наемниками торговец. – Дакат, что ветер в поле. Ищи его, может попадется, а может и нет. Ой!
Лезвие ножа коснулось горла продавца.
Начальник поискового отряда спросил снова.
– Где?
– Обычно они стоят западнее от города. Там две реки соединяются в одну.
Наемник отпустил торговца и тот осел на пол. Не выдержали дрожащие от страха колени.
На выезде из Патвика меня преследовало дурное предчувствие. Словно большая беда прошла рядом, взмахнув своим топором прямо возле уха. Я ежилась в седле впереди напряженного как ягуар перед прыжком Нирса. В голове тревожным звоночком дребезжали последние слова Данки. Она говорила так, словно в самом деле видела.
Может стоит, и в самом деле, расстаться с Нирсом, отпустить его домой, а самой сесть возле дороги и ждать, пока меня найдут прихвостни мужа. Или бежать одной. Рискнуть пройти одной путь до веретенников. Всего один день пути верхом. Правда, там придется идти через Белый лес, а там даже сильные мужчины не всегда выживают.
Мне было страшно. За себя, за свое будущее, но больше – за Нирса.
Я встряхнула головой, отгоняя гадкие мысли.
– Все будет хорошо, – сказал мне Нирс.
– А будет ли?
– Я уверен.
Если он сказал это только, чтоб приободрить меня, то у него почти получилось. Выглядел он так, словно он уже давно все спланировал, а все наши неурядицы – просто мелкие помехи на пути к этому «хорошо».
– А если не будет? Что если они всю мою жизнь будут искать меня? Что если они придут в твой клан за мной?
– У моего клана есть защита.
– Любую защиту можно сломать или обойти, если задаться целью. Рано или поздно.
– Но ведь и мы не будем сидеть сложа руки. Защита клана даст нам время, чтоб придумать, как быть. Даже до этого щита сложно добраться.
– А зачем твоему клану я? Получается, мы подставим всех, кто там живет, приведя за собой преследователей.
– Ты не хочешь идти со мной?
– Нет… Очень хочу. Но Данка права. Я думала только о себе. О том, как мне хотелось остаться с тобой.
– Не переживай, – он прижал меня плотнее к себе. – У моего клана достаточно сильных воинов, чтоб защититься. У нас есть сильные маги. Есть, что противопоставить клану твоего покойного мужа. Если опасность грозит кому-то одному из нас, на защиту поднимается весь клан. Теперь ты со мной. А значит, ты тоже часть этого клана.
– Но ты их даже не спрашивал.
– Это само собой разумеющиеся вещи у нас. У нас принято верить друг другу. Я и раньше не хотел отдавать тебя ему на расправу, а теперь и подавно. Я скорей умру, чем позволю им схватить тебя. И любой из охотников моего клана поддержит меня.
Я тяжело вздохнула, прислонившись головой к мужской груди.
– Я все равно боюсь. Данка сказала, тебе грозит смерть, – я заглянула через плечо, чтоб увидеть его лицо.
– Может и так. Но это – мой выбор, – твердо сказал он.
Я все равно продолжала раздумывать обо всем случившемся. Слова Нирса обнадежили меня немного, но страх все равно остался.
Дорога из Патвика раздвоилась. Одно ее ответвление свернуло назад на Маравик. Другое зазмеилась между перелесками в южном направлении. Прямо за развилкой начиналась роща, за которой соединялись в одно русло две реки. Там на берегу стоит сейчас дакат-рунай и ждет своего даро и остальных мужчин, ушедших на закуп. Вечером вернутся все в круг между повозками, устроят обещанный пир, повеселятся, отдохнут, а завтра с новыми силами тронутся в путь. На юг. В теплые места. Чтоб отдохнуть, чтоб встретиться с другими общинами дакатов, а потом повторить свой круг по Равнине уже в новом году.
Было немного жаль, что мы не попрощались со всеми. Только с даро, который знал, что мы ушли.
Я повернула голову, стараясь разглядеть дакат-рунай. Взглянуть напоследок и хотя бы мысленно сказать им спасибо за гостеприимство и за то, что именно здесь Нирс выбрал, наконец, меня.
Вот тот перелесок, закрывающий дакатов от дороги. За ним должны стоять полукругом повозки. Я вглядывалась в пространство между крайними деревьями, за которыми что-то быстро мелькало.
– Нирс! Смотри! – я показала рукой на деревья. Сердце застучало где-то в горле от страха. Из-за деревьев показалась запряженная повозка. Лошадь неслась во весь опор обезумевшая от страха. Одна оглобля была сломана или просто не прикреплена к хомуту. Телега болталась позади кобылы, подпрыгивая и грохоча на ухабах, и пылала. На очередной кочке телегу резко мотнуло, и она завалилась на бок. Лошадь продолжала взрывать копытами землю, пытаясь спастись от горящей ноши. Сидевший на козлах дакатский мальчишка прыгнул на спину лошади и попытался отцепить оглоблю от хомута. Седок сжимал ногами бока кобылы, которая металась в упряжи от страха.
Нирс пришпорил коня, сворачивая с дороги, на помощь мальчику. Поровнявшись с кобылой, Нирс схватился за вожжи, стараясь удержать ее.
– Что случилось?
– Синие камзолы! Они налетели. Бьют всех, жгут повозки. Я поехал за даро! – мальчишка, наконец справился со второй оглоблей, и горящая телега осталась лежать искореженной грудой.
– Молодец, – похвалил Нирс, отпуская кобылу. – Иди за помощью.
Мальчик подобрал вожжи и помчался к городу.
– Синие камзолы! Нирс, синий – это ведь цвет клана Мартиана!
Нирс развернул коня, направляя его галопом к роще.
– Куда мы? – спросила я.
– Нужно помочь, – крикнул Нирс. Там в основном женщины и дети. Многие мужчины ушли в город. Даро нет в дакат-рунае. Ими некому управлять.
Я была согласна. Это мы навели на них беду. Искали нас, а нашли их.
Нирс остановился на краю рощи. Из-за деревьев уже видно было пламя и слышались крики. Я смотрела, зажав руками рот от ужаса. Дакаты метались между повозками. Женщины, старающиеся убрать детей подальше. Мужчины, пытающиеся отбить нападение. И рослые фигуры наемников, словно гигантские муравьиные львы среди муравьев.
– Будь здесь, – Нирс спрыгнул на землю и отдал повод коня мне.
Он вытащил из сумки черный чехольчик, развязал стягивающий его серебристый шнурок и быстро рассовал по голенищам своих сапог метательные ножи.
– Если что – скачи отсюда так быстро, как только сможешь, – сказал Нирс и побежал в сторону горящих повозок, на ходу выхватив свой длинный боевой нож.
Так хотелось крикнуть, чтоб он взял меня с собой. Но я промолчала. В бою я бесполезна, и как бы мне не хотелось быть там с ним, поскакать за ним следом было бы большой глупостью. Еще большей, чем выйти замуж вместо сестры.
Наемники крушили стойбище дакатов. Переворачивали повозки, вытряхивали вещи, поджигали. Били тех, кто попадался им на пути. Не жалели никого. Ни маленьких, ни взрослых. Кочевники разбегались, унося на руках детей, раненых, поддерживая тех, кто не мог бежать без опоры. И только самые отважные осмелились драться, но им было далеко до хорошо обученных наемников. Дым поднимался столбом. А крики боли и ужаса нечаянных жертв этого погрома я не забуду до конца жизни.
Я задыхалась от ужаса и отчаяния. Это я виновата. Эти темные фигуры, разметавшие дакат-рунай, пришли за мной.
Нирс врубился во всеобщую суматоху, и я умирала от страха за него. Он отбивал атаки наемников, не давал добивать раненых. Он дрался отважно и очень мастерски, не уступая ни в чем наемникам. Дакатские мужчины падали в бою. Некоторые отступили, но большинство уже лежало на земле. А Нирс продолжал сражаться. Он оттягивал внимание нападавших на себя. Уворачивался, искусно подныривал под удары, а сам бил точно в цель. Он крутился между наемниками как светлый вихрь. Один раз по его плечу резанул клинок наемника.
Прежде чем наемники поняли, кто именно подоспел на помощь дакатам, один из синих камзолов уже лежал мертвым, а двое были ранены, но все еще держались на ногах. Вокруг Нирса неизбежно смыкалось кольцо. Шестеро против одного. Последние кочевники покинули место драки.
Из моей груди словно забрали весь воздух. Он один. Против шестерых хорошо обученных наемников. Его ранили уже дважды. Каждый раз я словно падала в пропасть ужаса. Но он продолжал стоять. Подмоги не было. Может мальчишка еще не нашел рассеявшихся по улицам города собратьев. Отсюда до Патвика не так уж мало ехать. Может сам гонец упал с лошади и лежит где-нибудь по пути не в состоянии подняться.
Нирса окружили, словно медведя, выставив в его сторону клинки ножей и мечей. Наемники, как свора гончих, пытались загнать одного зверя. Опасного, сильного, не собирающегося сдаваться, но уже раненого, слабеющего в неравной схватке. Резкий выпад и еще один из наемников пал от ножа Нирса.
Пятеро против одного. Синие камзолы распалялись все больше. Я боялась, чтоб любой из выпадов одного из этой своры станет для Нирса последним. Я не могла этого допустить. Не могла стоять и смотреть, как они убивают его. Я хотела сдаться. Отвлечь от него наемников хоть на чуть-чуть. Чтоб у него был шанс выбраться из смертельной ловушки. Я понимала, что они не оставят его в живых, даже если схватят меня. Даже если убьют меня на месте. Как и то, что он не побежит без меня. Он останется драться до конца. И пока он знает, что я жду его в стороне, он будет стараться вернуться ко мне. Меня разрывало на части от желания помочь ему, чувства собственного бессилия. Я не знала, что делать.