Счастливая я смотрела на то, как исцеляется Нирс. Как возвращаются на его лицо краски жизни. И благодарила Данку, всех богов нашего и других миров, и этого самого духа, творившего чудо для моего любимого.
Дакатка была в трансе. Она словно соединилась с духом. Мысленно. Слиплась с ним. Вместе с силой духа в Нирса проникала и она. Прямо сейчас она копалась в его памяти, стирала мысли обо мне, уничтожала его любовь ко мне. Это разрывало мое сердце. Но пусть будет так. Пусть живет, даже если и без меня. Даже если я никогда не увижу его больше, я буду знать, что он жив. И я буду надеяться, что он станет счастливым. Когда-нибудь.
«Прости меня, любимый, что позволила ей это. Но я не могла позволить тебе умереть. Не сейчас. Не так. Живи дальше. Полной жизнью. Счастливой жизнью. А я всегда буду помнить о тебе и любить тебя.»
– Смотри, сработало, – шепнула мне Данка. – У меня все получилось!
Я посмотрела на свои руки. С них утекал прямо в черную дыру в груди духа белый свет. Моя жизненная сила. Мои годы, мое время. Моя жизнь. Дух слизнул ее. Вытянул, выпил. Он коснулся в последний раз тела Нирса и пропал.
В повозке мгновенно легче стало дышать. Пространство зазвенело легкостью. Даже звуки вернулись. Присутствие духа словно заглушило их. Данка довольно потянулась. А я смотрела только на Нирса. На то, как мерно вздымалась его грудь, как он нахмурился, словно увидел дурной сон. Я плакала. Погладила его щеку, убрала светлую прядь с его лба, поцеловала такие любимые губы. Я прощалась. В любую минуту все закончится. Меня оттащат от него. Стоит только Данке махнуть рукой.
Нирс пошевелился. Дрогнули ресницы и открылись темно-янтарные глаза.
Моргнув пару раз, глядя в потолок повозки, Нирс огляделся и его взгляд застыл на мгновение на мне. Мое сердце сделало кульбит и упало куда-то в пропасть. В любимых глазах не было ни капли узнавания меня.
– Идем, – потянула меня за локоть Данка. – Уговор.
Я вылезла из повозки полностью опустошенная. Чувства словно онемели. Застыли, подернулись стылой пленкой, как вчерашнее молоко в недопитом чае. Я опустилась на какой-то перевернутый ящик возле остатков костра. Вокруг меня суетились люди. Дакаты приводили в порядок свое стойбище. Кто-то оплакивал погибших. Кто-то очищал место от грязи. Кто-то занимался ранеными. А я сидела не шевелясь, глядя невидящим взглядом в едва тлеющие белесые угли.
– Тебе пора, – тронула меня за плечо Данка. – Уговор.
Я кивнула.
– Возьми его коня и поезжай. Марку проводит тебя туда, куда ты скажешь.
– Кириган мертв. Суар мертв. Катаар мертв, – мрачно перечислял имена наемников холодный голос. – Бронан, Дерис, Шам. Все мертвы. Ягор – погиб последним.
Перед магом-поисковиком лежала карта Великой Равнины, на которой был отмечен путь, пройденный наемниками. Место нахождения жертв обозначалось двумя светящимися красными точками. В данный момент точка не двигалась. Замерла у слияния двух рек близ Патвика. Ранее синие огоньки наемников теперь стали серыми, погаснув один за другим возле красной точки, которая сияла по-прежнему ярко.
– А Нирс? – спросил статный седовласый мужчина, одетый в синее.
– Беглец жив.
– Девчонка?
– Тоже.
– Да, кто он вообще такой? – вскипел полулежащий в кресле светловолосый мужчина. Он дернулся было, но охнул от боли из-за резкого движения. Прижав руку к раненому боку, он застыл в своем кресле напряженный, пережидая пока схлынет боль. – Как он мог расправиться в одиночку с семью нашими лучшими наемниками?
– Как-то смог, – пробурчал его отец, отсылая мага.
– Как нам его достать? – нервничал Мартиан.
– Спокойно, сын, – осадил его Бастиан. – Карлиас – лучший маг-поисковик в клане. Побереги здоровье. Рана еще свежа.
– К черту здоровье! – тяжело дышал раненый. – Эта ведьма и этот предатель украли у меня все! Мою честь, достоинство, мою мужскую силу. Они едва не лишили меня жизни! А теперь они гуляют по Равнине как ни в чем не бывало, спят друг с другом, убивают наших людей и смеются над нами!
– Им не пройдет даром.
– Пока проходит, отец! Пока страдаем только мы! Я!
– Твоя сила, может, еще вернется, – увещевал сына Бастиан. – Лекари смотрели тебя, сказали, что все нормально. По-мужски ты здоров. Затянется рана и мужская сила вернется.
– Она не тело мне отсушила, а разум!
– Найдем тебе самую горячую женщину в долине и все вернется, как было.
– Я не смог, отец! Брак все еще не скреплен. Всего три недели и он будет расторгнут окончательно. По их милости чуть не сорвался союз с Сантором.
– Но не сорвался же. И не сорвется. Хорошо придумал твой учитель, благородный Варис. Сантора мы убедили. Он считает, что брак консумирован, а его сестру похитили северяне, чтоб сорвать такой опасный для них союз. Поддельный браслет тебе сделали. От настоящего почти не отличить.
– А если он узнает, что мы его обманули, отец?
– Не должен узнать. Сейчас идет полным ходом подготовка к военной кампании на севере. Нам ни к чему сейчас распри.
– А если она доберется до брата?
– Возле Сантора есть наш очень надежный человек. Если она сунется туда, ее перехватят и вернут нам.
– И что нам с ней делать, отец? Если я не смогу скрепить брак?
– Вообще, девчонка нам больше не нужна, – Бастиан задумчиво постучал пальцем по хрустальной ножке бокала с вином. – Все и без нее сложилось очень даже неплохо. Нам сейчас даже выгоднее, чтоб она никогда не объявилась. Ее брат грозит уничтожить всех северян. Пусть считает, что его сестра сгинула в лапах Паарцев. Нам выгодно, чтоб он злился на них. Пусть у него будет еще один повод воевать с ними. Его клан крупнее нашего. Больше земель, больше сил. Союз заключен. Пусть мстит и сделает большую часть работы.
Мартиан не согласно хмурился. Бастиан вздохнул. В последние дни характер Мартиана ужасно испортился. Наследника власти подкосило ранение и страх потерять мужскую силу. Клану не нужен глава, не способный зачать наследника. В крайнем случае, есть еще Флориан. Он, конечно, еще мал, но…
– Ты еще молод. У нас есть время решить эту проблему. Мы придумаем, как. Не бойся, сын.
Бастиан поцеловал сына в лоб и ушел, оставив того отдыхать в кресле перед камином.
Мартиан не мог расслабиться. Все еще болело разбитое в драке с Нирсом лицо. Кости носа лекари вправили. Он должен зажить почти полностью и без горбинки. Но больше болела рана в боку и в душе. Уязвленное самолюбие и гордость стонали раздавленные.
Молодой наследник был похож на покалеченного зверя. Сломленный и обозленный, он истекал отчаянием и злостью. Отец ничего не может. Как и его поисковик. Незачем было искать лучшего поисковика в клане. Нужен был лучший поисковик на Равнине, в мире, во всех мирах!
И вообще. Нужно браться за дело самому. Вот только бы встать. Оправиться от ран поскорее. Он лично позаботится о том, чтоб предатели никогда больше не увидели солнечный свет. Пусть сгниют, умрут. И Мартиану плевать на то, насколько силен его соперник. Нирсу с ним не справиться. Потому что за Мартианом правда!
Марку был вне себя. Смотрел на сидевшую перед бывшим раненым чужестранцем рыжеволосую красавицу и не понимал ее.
– Чему ты радуешься, Данка? – удивлялся мужчина. Он все еще не мог воспринять разумом историю, которую ему поведала дакатка. На лице его соплеменницы мелькала воодушевленная улыбка.
– Все вышло хорошо! Просто замечательно, – мурлыкнула Данка, погладив Нирса по руке. И шепнула. – Он жив. Он со мной.
Марку оглянулся через плечо и посмотрел к костру, где сидела, придавленная всем случившимся светловолосая девушка. Даже не девушка больше.
Дакат не сразу узнал ее, когда увидел. Лицо похудело и немного осунулось. Она стала ощутимо старше. Перед ним была не прежняя юная миловидная девушка. Это была раздавленная измученная очень взрослая женщина с легкой проседью в светлых волосах.
– Зачем ты это сделала?
– Я боролась за свое счастье. Если бы и ты поборолся за свое, этого всего не было бы.
– Какое счастье? По-принуждению? Мы – дакаты! Больше всего в жизни мы ценим свободу! Чужую тоже, Данка!
– Она сама захотела. Сама согласилась.
– Если ты так любишь его, почему не пожертвовала своей силой?
– Мне нужна вся моя жизнь, чтоб прожить ее с ним.
– А ей? Ей жизнь не нужна? А ему? Он выбрал ее! Не тебя.
– Он просто ошибся. Я все исправила.
– Ты могла помочь им. Призвать духа просто так. И пусть бы она с ним обменялась. Ты понимаешь, Данка? Ты запачкала себя! О какой любви ты говоришь, если ты выторговала его у нее?
– Мы дакаты! Мы всегда так делаем.
– В карточных играх – да. Нам нет равных. Мы торгуемся, блефуем и выигрываем.
– Ты просто злишься потому, что она больше не молода и красива. Я добилась своего, а ты ни с чем.
– А что с ней теперь будет? – спросил Марку.
– Мне без разницы, – огрызнулась Данка. – Забери ее себе. Или пусть идет, куда хочет. У нас с ней уговор. Здесь она не останется.
Данка его уже не слушала. Она ворковала с Нирсом, который все еще приходил в себя. Марку мог бы еще долго ругать ее, но все без толку. Она не хотела слушать. Ей был важен только нынешний момент, в котором она прижалась к чужому мужчине, которого посчитала своим. И чувствовала себя счастливой.
Дакат-рунай был разорен. Много погибших и раненых. Лошади разбежались. Половина повозок сгорела или сломана. Припасы разбросаны по земле и растоптаны. Кочевникам будет трудно отправиться в путь теперь. А Данка думала только о себе.
Марку оставил соплеменницу наслаждаться своей гнилой победой и пошел к костру.
Рядом со мной сел Марку. Он потянулся, взял палку и сгреб угли в костровище в кучку. На тлеющий костер легли сверху два новых полена. Мы сидели какое-то время молча, глядя, как разгорается снова пламя, радуясь новой пище.
– Я должна уехать, – сказала я.
– Но куда ты пойдешь?
– К веретенникам. Мы и раньше туда собирались. С ним, – последнее слово я могла вымолвить только шепотом.