А дух Та злобно шипел, что ей поделом. Что из-за ее проклятой сделки он теперь разжалован в низшие. Что ее энергия теперь рассеяна в пространстве, отданная миллиардам живых существ во всех мирах. Даже Верховная Триада не захочет собирать ее, если дакатка решится пожаловаться. А Данка доживет оставшееся время старухой. Что готов к тому, что его уничтожат, но он не хочет существовать следующие десять тысяч лет в ранге низших. Уж лучше не существовать вовсе.
А Данка не слушала. Она закрывала свое увядшее лицо ладонями и зажималась от страха в угол старой дакатской повозки.
Дух Та корчился перед той, чью силу вряд ли мог бы осознать до конца. Она стояла, сцепив изящные тонкие кисти рук перед животом, и смотрела на своего подчиненного с величественным бесстрастием. Огненным водопадом струились локоны ее волос, мягко огибали овал нежного благородного лица и застывали золотым ореолом вокруг ее точеной фигуры. Она выбирала такой образ уже многие тысячи лет.
Только Высшим под силу воплощаться в живое тело. Сам Та горячо желал иметь такую возможность столько, сколько существовал. Копил силы, собирал энергию. Медленными шажками двигался к своей цели – стать Высшим. Потому что у них власть. Им поклоняются и служат. Теперь осуществление его мечты снова отодвинулась во времени.
Владычица Среднего мира могла призвать его в любой момент. Ее не заботило, чем он был занят. Его просто вытянуло оттуда, где он находился, и притащило к ее ногам.
– Дух-собиратель Та, – заговорила наконец Лисица. – Ты считаешь себя очень умным. Тебя понизили за твою алчность и нетерпение. Ты не можешь забирать себе энергию жизни смертных и заключать на нее сделки, чтоб копить собственные силы. Потому ты решил, что можешь выместить злость на проводнике и рассеять ее энергию по пространству. Думаешь, если ты себе ничего не забрал, то ничего не нарушил.
Она склонила на сторону голову.
– Закон един для всех, собиратель. Тебя наказали за один проступок, и ты следом делаешь почти то же самое. Не тебе решать, как и кого наказывать, а кого поощрять. Кто не может сдержать своей жадности и гордыни, не может допускаться к процессам, связанным с основой Мироздания. Потому ты будешь растворен.
Огненноволосая дева положила на него лучащуюся силой руку и Та прогнулся словно под тяжестью.
– Станешь снова первозданной энергией. Очистишься.
Шипящий от ужаса дух посветлел под воздействием владычицы. Он таял, растворялся и его яростные вопли постепенно затихли.
Лисица подула на ладони, успокаивая течение энергии в них.
Рядом с ней воплотился в человеческое обличие Сокол. Сильные руки обхватили тонкий девичий стан. Лисица нежилась в его объятьях, с улыбкой подставляя для поцелуя губы присоединившемуся к ним Оленю. Владыка Нижнего мира поцеловал деву, накрывая ее протянутую ладонь своими.
– А что насчет проводницы? – спросил Сокол, зарываясь носом в волосы Лисицы. – Возвратить ли ей жизнь?
– Не стоит пока, – ответила дева, награждая ласковым взглядом Сокола. – Она знала, что дух Та еще не закончил переход в когорту Средних и не имеет права на эту сделку. Знала и все равно привела задуманное в действие.
– Согласен, – поддержал ее Владыка Нижнего мира. – У нее есть еще время. Осознает свои ошибки, соберем ее энергию обратно.
– Замечательно, – согласился Сокол. Они втроем всегда были и будут едины во всем.
В гостевой комнате было тихо. Я постояла немного у двери, впитывая кожей умиротворение, ждавшее меня здесь. Пронзительно белая луна заглядывала в окно, смешивая свой холодный свет с теплыми отблесками огня из камина. В месте соприкосновения их рождалась настоящая магия полутеней. Нежная и уютная.
На высокой кровати спокойно раскинувшись спал Нирс. Одеяло сползло ему ниже пояса, и лежало теперь на его бедрах, едва прикрывая мужское достоинство. Так получилось, что я мало видела его без одежды. Только в первую ночь в гостинице. А в дакатской повозке было слишком холодно, чтоб обнажаться полностью во время занятий любовью. И теперь мой взгляд скользил беспрепятственно по широким плечам, по объемным буграм мышц груди, по рельефному животу вниз. Я позволила себе представить, как лягу рядом с ним и заберусь ладонью под кромку одеяла, лежащего сильно ниже пупка.
И я снова, как и тогда в гостинице, подумала, что мой муж – самый красивый мужчина на свете. И пусть наш союз еще не скреплен, мы уже срослись настолько тесно, что называть Нирса иначе я просто не могла.
Сегодня между нами все будет иначе, чем накануне. Он не побрезговал прикоснуться ко мне, любить меня, когда я была на тридцать лет старше, чем сейчас. Мы снова можем быть вместе на равных. Взрослеть вместе, стареть вместе, седеть тоже вместе и рядом. Каково будет его удивление, когда он увидит, какой я стала сейчас?
Наверняка, он станет переживать, что я не позвала его с собой, когда отправилась прыгать по мирам в поисках справедливости. Но я должна была сделать это сама. Для себя. Для нас. Это была моя сделка, мой выбор и моя плата. Я объясню ему, и он поймет. Нирс решал мои проблемы с того самого момента, как выломал дверь в гостинице и встал между мной и разъяренным Мартианом. И сейчас я чувствовала себя правильно, разобравшись во всем самостоятельно. Я снова прежняя и все же немного другая. Немного старше и взрослее в душе, и мне это нравилось.
Я подкинула в камин дров, быстро вылезла из одежды и забралась под одеяло прямо без ночной сорочки, с блаженством вытягиваясь рядом с мужем, прижимаясь к нему и ощущая его всем своим существом. Остро, сладко, томительно. Не удержалась и привычно уже легонько ущипнула зубами кожу на его могучем плече. Поцеловала прикушенное место и влезла под его руку. Устроилась щекой на его груди так удобно словно это место было создано специально для меня.
Он потянулся ко мне и открыл глаза.
– Шани, ты чего не спишь? – Нирс несколько мгновений моргал, привыкая к полумраку комнаты, а потом охнул. Вскочил на колени, потер собственное лицо, затем потрогал мое. Спрыгнул на пол, сгреб меня в охапку с кровати и потащил к камину. На свет.
– Как? – выдохнул он, удостоверившись, что ему не показалось то, что он видел. – Неужели дух вернул?
– Вернул, – кивнула я.
– Но, как? Передумал?
– Нет, – я мысленно скрестила пальцы, чтоб буря, вызванная моими следующими словами, не была слишком сильной. – Я ходила к Триаде.
– Куда? – не поверил сначала Нирс. – К Верховной Триаде? Одна?!!
И его прорвало. Он ходил по комнате голый, размахивал руками, хватался за голову, а затем за меня.
– Зачем пошла туда одна? О чем думала?
– О нас думала!
– Нужно было дождаться утра! Или меня разбудить. Я бы мог быть с тобой! А если бы не получилось?
– Но ведь получилось! Я должна была сама!
– Если бы ты пропала где-нибудь между мирами?
– Не пропала бы. У меня был проводник!
– Какой?
– Тавелоний.
– Кто это?
– Старик, который живет здесь в гостевой.
– Сумасшедший?!!
– Он не сумасшедший!
– Женщина!!!
Он навис прямо надо мной. Протянул в мою сторону руки, словно хотел стиснуть мои плечи и хорошенько встряхнуть, чтоб привести в чувство. Но передумал. Глухо рыкнул. Мощные руки опали, бессильно повиснув вдоль тела. Его огромная грудь вздымалась и опускалась как кузнечные мехи. Его взгляд метал молнии. А мое сердце колотилось пойманной птицей, но не от страха. От возбуждения.
– Иди ко мне, – позвала я, и он сорвался. Обхватил меня ладонью за затылок и притянул к себе. Обжег поцелуем, опалил внезапно вспыхнувшим желанием. И я горела вместе с ним. Льнула к нему. Целовала в ответ так, словно сама жизнь или способность дышать вернулась ко мне только что. Нирс взял меня прямо перед камином. Жесткий ворс ковра, на который мы опустились, слегка царапал мою голую спину. Тепло от камина щекотало кожу, добавляя острых ощущений.
Опустившись надо мной на локти, Нирс то прятал лицо в моих волосах, то покусывал мочку моего уха, заставляя меня покрываться мурашками от нарастающего желания. Он двигался во мне неистово, забирая себе всю меня без остатка, присваивая заново, выбивая из меня низкие стоны с придыханием.
Когда мы вконец ободрали себе все, что можно было, об ковер, мы перебрались на кровать. Утопали в мягкой перине, нежились на шелковых простынях. Занимались любовью всю оставшуюся часть ночь. В перерывах между вспышками страсти Нирс снова принимался ругать мое безрассудство, но я закрывала его рот поцелуями, прикосновениями, ласками. И он всякий раз забывал, что сердился.
Фард – предводитель северного клана хмурился, глядя на карту. Все пошло совсем не так, как он планировал. Когда он узнал о затее своих врагов породниться через брак сестры Сантора Яростного и сына Бастиана Славного, всерьез забеспокоился. Десять лет они враждовали. И вот теперь эти два идиота вдруг оторвали злой взгляд друг от друга и посмотрели на север. Пока они воевали друг с другом, он копил силы, деньги и вооружение на самый грандиозный поход в истории его клана. К Южным Вратам – главной пропускной точке Равнины. Выход к морю, крупнейший торговый путь, деньги, власть. Если только удалось бы отвоевать это у «чаек». Так он называл всех, кто жил южнее за говорливый и суетный нрав. Союз двух кланов соперников был ему не выгоден.
Потому он послал двоих своих лучших людей в Мьяри, поскольку именно там должна была состояться злополучная свадьба. Двое северян проявили чудеса смекалки и скомпрометировали невесту. Разработанный в считанные секунды план сработал. Искусный подлог ключей удался великолепно. Только вот болван Мартиан все никак не хотел уходить из-за свадебного стола. Как ни пытался внедренный в его окружение «друг» увести его, к новой жене наследник власти не спешил и чуть не сорвал всю затею. Выпивал с друзьями, поднимал кубок снова и снова за счастье и скорое рождение наследника, за родителей.
План был далеко не самым лучшим. Слишком сложная многоходовка. Что угодно могло пойти не так. Проще было бы убить новобрачную. Но в этом случае все бы сразу поняли, откуда подул этот ветер.