Я уже успела пожурить себя за мнительность и за плохое предчувствие. Было очевидно, что крепость падет довольно скоро. И тогда Нирс отдохнет. Стряхнет с себя усталость после битвы. А я буду рядом. Я поддержу и утешу как могу.
Ему не нравилась война. Он делал все это только ради меня. Ради нас.
Из-за вершины ближайшего холма вдруг показался всадник. Он скакал во весь опор.
– Кто это? – спросила я.
– Один из наших дозорных, – ответил некромант. – Если он здесь, значит «чайки» идут. И близко.
И в самом деле. Дозорный проскакал к тому месту, где командовал всем Фард, и передал весть. И тут же все задвигались по приказу Фарда. Войско переформировалось. Та небольшая часть, которая осталась снаружи замка развернулась и прикрыла своими рядами ворота крепости. Воины выкатили вперед небольшие орудия на подобие пушек, только значительно меньше в размерах. Их лафеты были снабжены колесами и упорами, которые пушкари тут же принялись утыкать в землю. Другие уже тащили небольшие ящички. Судя по всему, там были снаряды к этим загадочным пушкам. Позади готовящих орудия воинов стояли несколько мужчин. Кто они? Командующие артиллерией?
– Заряжай! – послышалась команда.
– Заряжай!!! Заряжай! – повторили ее на разные голоса.
Пушкари ловко распаковывали ящики, доставали из них светящиеся шары размером не больше кулака и заряжали их в орудия. Я впервые видела такое. И ни разу не слышала, чтоб снаряды светились. Неужели заряжены магией? Какое-то секретное орудие.
Из-за ближайших холмов послышался боевой клич. Пушкари застыли возле своих орудий, высматривая свою цель.
Холмы обрастали воинами юга. Они нарастали, копились на гребне холма, а затем хлынули лавиной вниз. Объединенное войско брата и Бастиана было очень большим. Казалось, оно не уступало численностью северянам. Но большая часть воинов Фарда сейчас дралась в крепости. Северянам придется сражаться на двух фронтах одновременно. Это будет очень тяжело.
– Целься! – пронеслась команда над нашим войском и жерла пушек опустились, глядя теперь прямо на южан.
– Огонь!!!
Пушки не грохотали, как обычно. Они с шипением выпускали свои таинственные снаряды одна за одной. Светящиеся шары падали в людское море южан и увеличивались. Магические снаряды изрыгали белый огонь, который словно откусывал и пожирал все, что попадало ему в пасть. Люди, лошади, земля, камни, деревья. Все перемалывалось и изрыгалось огненным шаром обратно в виде пепла и сажи.
Войско стремительно редело, но воины продолжали мчаться вперед, стараясь добраться до крепости.
Стоящие за пушкарями мужчины оказались магами. Они заряжали все новые снаряды, заставляли их светиться и превращали в это мощное оружие, название которому я не знала.
Стремительно теряющее людей войско южан вскоре приблизилось настолько, что стрелять по ним этими кошмарными шарами стало небезопасно для самих стреляющих. Тогда в ход пошли стрелы. Они поднимались черной тучей и сыпались острым градом на неприятеля. Южане падали. Неловко оседали на передние ноги раненые лошади, слетая со стремительного темпа скачки и сминая иногда собственных всадников.
Строй северян сомкнулся и ощетинился копьями. И тогда несущееся галопом вооруженные всадники врубились в переднюю линию строя противника.
Мартиан наблюдал за битвой с холма чуть поодаль от круга тех вассалов отца, кто остался при командующих, а не вел авангард войска в бой.
Отец и Сантор стояли вместе. Мартиану возле них места не было. Не далее как вчера он снова подслушал разговор отца с учителем Варисом. Слушая, какие гадости о нем говорил отец, Мартиан умирал у себя в душе снова и снова.
Отец делился своими соображениями с учителем относительно будущего клана. И кандидатуры Мартиана на титул предводителя клана в будущем клана не значилось. Больше не значилось. Отец отказался от него. Учитель, в прочем, тоже. Они на перебой рассуждали, что и как необходимо было изменить в обучении и воспитании Флориана, чтоб он мог стать претендентом на власть. Отец сделал выбор в пользу младшего сына.
Мартиана жалели. О нем говорили, что он не способен справиться с собой. Его обвиняли в неповиновении и самодурстве. Они не понимали истинного положения вещей. Слишком далеко ушли от того, что правильно. В старые времена неверность жены каралась смертью. Того, с кем изменила супруга, казнили самым позорным способом – вешали, как вора. Это было правильно. Никто не смел посягать на честь и достоинство мужчины – опоры клана, главы семьи. Если уничтожить его честь, он не сможет защищать себя и быть полноценным членом клана и воином. Что и вышло с Мартианом. Отец не захотел закончить начатое с этой неверной шлюхой. Это отец поставил под удар сына, а теперь еще высказывал свое недовольство.
Мартиан всю свою жизнь пытался угодить отцу и все никак не мог. Стрелял недостаточно метко, а если попадал в «яблочко» – значит, повезло. «Стреляй точнее, целься лучше!» В седле держался недостаточно мастерски. «Флориан молодец! В таком юном возрасте так ловко метает снаряд. Мартиан так не мог!». Зато неудачи и провалы, как с той дочкой деревенского палача, разбирались до мельчайших подробностей и вывались Мартиану на голову как ушат дерьма из окна на вонючей улице. Но там хотя бы орали: «Берегись!». Отец всегда окунал в грязь без предупреждения.
Мартиан не может отступить. Он должен доказать отцу, что он достоин кресла предводителя. И он сумеет. Эта война – шанс проявить себя.
Молодой наследник шарил взглядом по полю боя, размышляя, где он мог бы приложить свои умения и усилия, чтоб повернуть исход битвы в свою пользу, когда увидел его.
Заклятый враг сражался в самой гуще. Мартиан узнал бы его с любого расстояния даже в полной темноте. Перебежчик! Одно слово – предатель. Ничего святого для него нет. Ни дружбы, ни чужой семьи. Все перевернул и теперь помогает Фарду. Захватчику, тирану.
– Тарус, – позвал Мартиан мага, которого нанял к себе на службу прямо перед отбытием сюда. – Видишь его?
Подошедший тут же маг кивнул.
– Достань мне его. Любыми способами. Возьми в помощь пару тройку человек. Сколько тебе нужно будет. А дальше в дело вступлю я… Он должен исчезнуть.
– Слушаюсь, господин, – поклонился чародей.
Два войска смешались. Некромант вступил в дело и поднимал павших воинов в помощь оставшимся. Теперь наравне с живыми сражались и мертвецы. Северяне даже после смерти не бросали своих. Каждый из воинов Фарда был согласен на это.
Некромант Бастиана был послабее. Потому перевес в численности воинов понемногу смещался в сторону северян.
Сантор и Бастиан взирали на побоище с холма. Не захотели пачкаться. Был ли Мартиан среди немногих южан, оставшихся на холме, я не могла сказать. Не могла разглядеть.
Я время от времени теряла Нирса из вида и тогда пугалась почти до смерти. Но к моему облегчению, вскоре удавалось отыскать фигуру моего охотника в гуще сражающихся.
Серебряный ворон. Так прозвали его воины севера, сравнив со своим духом-покровителем. В какой-то момент, Нирс оказался рядом с Фардом и некоторое время они прикрывали спину друг друга. Затем небольшая группа южан отступила под натиском воинов севера, и я снова потеряла Нирса из поля зрения. Я очень боялась, что пока я не видела, он упал и лежит на земле раненый под ногами дерущихся и копытами лошадей. Я шарила взглядом по поляне и не видела его. Паника росла.
Но беда миновала и в этот раз. Я увидела Нирса совсем близко к краю поляны. Он смотрел прямо на меня. Он намеревался покинуть поле боя. Что произошло? Почему он больше не участвовал в сражении? Я подумала было, что он увидел какую-то опасность для меня и оглянулась, но не увидела рядом с собой никакой угрозы.
– Нирс, берегись! – крикнула я ему, показывая пальцем ему за спину, потому что ему на перерез бросился какой-то из воинов южан.
Нирс обернулся и едва успел подставить меч под удар. К первому нападающему присоединился второй. Затем третий. Они навалились и зажимали все сильней. Видимо, сказывалась усталость и долгое напряжение. Нирсу приходилось тяжко. Он отражал удары, едва успевая уворачиваться, и что-то кричал нападавшим. Возможно, он снова послал в крепость своего ящера. Тогда все становилось понятно. Должно быть очень тяжело драться самому и одновременно править ящером в совершенно другом бою. Кто-то из воинов Фарда пришел на помощь Нирсу и оттянул внимание одного из нападавших на себя.
Я стиснула зубы и сжала кулаки. Пожалуйста, держись! Берегись.
Один из воинов полоснул по груди Нирса и его меч застрял в кирасе. Мой охотник рубанул в ответ. Раненый южанин дернулся, но меч не бросил. Нирс старался освободиться, и пропустил удар сзади по голове. Серебряный ворон упал и воспользовавшийся моментом противник всадил лезвие ему в горло.
Я смотрела на бездыханное тело Нирса, на возвышающегося над ним южанина и не хотела верить. Воин Бастиана толчком ноги словно тряпичную куклу перевернул поверженного врага на спину, и голова моего любимого безвольно откинулась.
– Нирс!!! – внутренности скрутило от боли. Я закричала и бросилась вниз с холма. Меня кто-то поймал.
– Нет! Пустите! – я вырывалась, отпинывалась, безвольным мешком повисала на руках державших меня и пыталась сползти на землю, а затем снова рвалась из их рук. – Пустите! Пожалуйста!!! Пожалуйста!
Но меня держали. Я кричала. Вопила. Истошный крик обдирал мне горло и легкие, но я не могла остановиться. В какой-то момент я почувствовала, что задыхаюсь от слез, от крика, от этого ужаса. Опять. Все повторилось. Только на этот раз он ушел. Шанса нет. Мой любимый!!! Его больше нет. Ушел!!! Ушел.
В голове помутнело, и я почувствовала, что не могу больше кричать. Нечем. Воздух кончился. На меня накатила тьма и я провалилась в нее.
Наверное, я плакала, даже когда была без сознания. Когда я очнулась, мои щеки были мокрыми, а горло саднило от крика. Еще не успев открыть глаза, я снова зарыдала. Вспомнила все. Снова навалилось на грудь каменной глыбой произошедшее.