Я так и заснула лежа на его подстилке в окружении его вещей.
Карвик был, пожалуй, еще более шумным и суетным, чем Маравик. Здесь торговали всем, чем только можно было от булавок до людей. Город торговцев принимал на своих улицах десятки разных народов и кланов и напоминал гигантский муравейник. Дома в нем были слеплены вплотную, образуя кривые узкие улицы без единого просвета между стенами. Город из камня и денег. Сюда съезжались самые состоятельные торговцы. Здесь процветала одна из крупнейших бойцовских арен на равнине.
Мы обходили улицы уже в третий раз, а я понятия не имела, как и где мне искать соплеменников Нирса. Заходить на постоялые дворы? Просто бродить по городу и надеяться, что встречу их? И как их опознать? У Горных Охотников необычного цвета глаза. Нирс рассказывал, что они бывают от светло-желтых до темно-оранжевых, почти коричневых оттенков. Не думаю, что они ходят по городу, не скрывая такой очевидный признак своей породы. Нирс говорил, что они долго скрывали свое существование. Да, и сама я слышала о них только в легендах.
На всякий случай я выудила со дна сумки талисман, подаренный мне Тавелонием. Маленький осколок зеркала, позволяющий видеть истину сквозь морок каждому, кто зажимал его в руке.
Я отправилась на рынок. Бродила по рядам, заглядывала в лица покупателям, но не находила никого с желтыми как у ящера глазами. Казалось, если шагать и что-то искать, то не так сильно давит тоска, не так глубоко выворачивает душу утрата. И потому я бродила долго и смотрела по сторонам особенно внимательно. День прошел впустую. Вечером я уставшая, с гудящими от долгой ходьбы ногами вернулась на постоялый двор. Люди Фарда потащили меня в таверну. Я в очередной раз смотрела, как они уплетают совершенно немыслимые по размерам порции еды, и удивлялась, куда в них столько помещалось. В этот раз они ели зажаренного на вертеле поросенка. Меня почему-то мутило от вида маленькой зарумяненной до коричневой корочки тушки. Потому восторгов от мастерства повара я не разделяла. Чтоб не смотреть, как мужчины отрывают куски мяса прямо руками, а потом пихают в рот жирные пальцы, я рассматривала убранство таверны. Незатейливый фасад и невзрачную вывеску с простой надписью «Таверна» с лихвой восполняли скромный уют внутреннего убранства, чистота и прекрасная кухня. Пузатый управляющий, являющийся по совместительству еще и хозяином, протирал белоснежным полотенцем кружки и блюдца. В зале было довольно людно. Почти все столики были заняты.
Карвик – один из немногих городов, в котором происходило полное смешение народов. Вот и сейчас в зале пара орков сидела за одним столом с двумя эльфийками. А всегда бережливые и скупые гномы лихо резались в кости с группой рослых мужчин с одинаковыми татуировками в виде пумы на предплечьях. Оборотни. Толстоватый мужлан нагловато флиртовал с простоватой остроухой женщиной с мальчиком-подростком, который тоже нервно прядал острыми ушами, щерился и шипел на приставучего великана.
Через два столика от нас сидел мужчина. Он был один, тихо пил свое вино, спокойно подливая его себе самостоятельно. Интуиция шевельнулась, пытаясь что-то подсказать. Неужели это он? Один из Горных Охотников. Сложно было сказать, почему он привлек мое внимание. В этом винегрете народов, намешанном здесь сегодня сложно было найти хоть кого-то, кто не выделялся бы. Мужчина был, наверное, чуть повыше Нирса, но полегче телосложением. Более жилистый. Рыже – каштановые волосы были зачесаны назад и схвачены шнурком. Пожалуй, кроме трех длинных шрамов, начинающихся за ухом где-то в волосах и сбегающих вдоль шеи под воротник, никаких особенных примет мужчина не имел.
Я незаметно сунула руку в карман и сжала в ладошке талисман Тавелония. И ничего не произошло. Даже с моего места было видно, что внешность мужчины никак не поменялась. Он не прятал щупальца, не маскировал крылья или клыки. Он сидел довольно далеко, и с моего места не было видно, сменили ли его глаза цвет до желтого или золотистого.
Но все же что-то заставляло меня рассматривать его дальше. Стеганый колет, седельная сумка с крупной вышивкой, прикрытая плащом, лежащим на скамье рядом с мужчиной. Вышивка казалась мне знакомой. Где-то я уже видела такие завитки на цветах. Я продолжала разглядывать мужчину. Он послал мне на встречу тяжелый взгляд, который должен был ясно дать мне понять, что не стоит к нему соваться.
А меня вдруг словно молнией поразило. Я выскочила из-за стола и побежала наверх в свою комнату, где оставила вещи. Седельные сумки Нирса все так же лежали на кровати, где я их и оставила, собрав обратно содержимое.
Я спешно расстегнула одну из них и выудила любимую меховую подстилку Нирса. Дрожащими руками я расправила ее и нашла вышитую надпись. Вензель на первой букве имени дарительницы – Найрани, был точно таким же цветком с завитком, который был вышит на сумке мужчины с тремя шрамами. Значит это он! Один из Охотнков. Я его нашла!
Наспех свернув подстилку, я сунула ее подмышку и бросилась вниз. Столик тихого желтоглазого гостя опустел. Даже пустые тарелки уже успели унести.
– Где он? – я бросилась к столу управляющего.
– Кто? – переспросил тот.
– Мужчина, который только что сидел вот за тем столиком!
– Ушел, – пожал плечами управляющий.
– А куда?
– Да, откуда ж я знаю, милейшая госпожа? Я ему не советник, не слуга.
– Да, простите, – бросила поспешно я и побежала на улицу.
Я оглядывалась, по сторонам, пытаясь разглядеть неуловимого охотника. Рыже-каштановая голова виднелась в конце улицы. Я бросилась вдогонку, стараясь не потерять его из виду. Мои спутники бросили своего недоеденного поросенка и мчались за мной следом.
– Подождите!!! – крикнула я своим скрипучим сорванным голосом, петляя между прохожими. Охотник остановился и огляделся. Неужели услышал? Я позвала снова. – Подождите, пожалуйста!
Мужчина обернулся и узнал меня. На лице мелькнула тень раздражения, когда я, наконец, добежала до него и остановилась отдышаться.
– Что тебе нужно? – холодно спросил он.
– Это вышивала Найрани? – я указала рукой на украшение на его сумке.
– Откуда ты знаешь Найрани? – теперь в его голосе слышался почти лязг металла.
– Я не знаю Найрани. Я знала того, кто был ее другом.
– Кого?
– Вот, – я протянула ему свернутую меховую подстилку. – Я узнала тебя по вышивке.
– Откуда у тебя эта вещь? – он двинулся было ко мне, но мои сопровождающие не спали. Они тоже двинулись вперед. – Она принадлежит моему другу.
– Принадлежала, – поправила я, прикусывая вновь задрожавшую нижнюю губу. – Нирсу.
– Что значит «принадлежала»?
– Он погиб почти три дня назад.
Охотник замолчал на мгновение, а затем тряхнул головой.
– Не может быть.
– Я сама видела. И сама складывала его погребальный костер.
– Я ты еще кто?
– Меня зовут Шани. Нирс вел меня к себе домой, чтоб мы могли сочетаться обрядом в горах на его родине.
– Женщина Нирса… Ты врешь! – отрезал мужчина. Но тут же выдохнул с болью. – Нет. Ты не врешь.
По моим щекам снова покатились крупные как горошины слезы.
– Женщина Нирса! Подожди, ты сказала он погиб?
– Да, – мой голос сорвался снова.
– Идем, – Охотник сделал знак, чтоб я шла за ним.
Мы сидели в моей комнате на постоялом дворе. Охотник, представившийся Айгиром слушал мой рассказ, уткнувшись взглядом в вещи Нирса, разложенные на кровати.
А я говорила. Утирала слезы и говорила. Рассказывала о Нирсе, о нашей встрече и нашей любви. Я думала, что будет трудно говорить. Слишком свежо и слишком больно. Но на удивление, слова лились сами собой. Передо мной сидел его друг, ссутулившийся под тяжестью свалившегося на него известия. Человек, который знал его с детства, который скорбел о нем так же сильно, как и я. Близкий. С ним говорить о Нирсе было легко.
– У меня его оружие. Его любимые ножи, – чехол с оружием лежал на моих коленях, и я гладила ящера, набитого на мягкой хорошо выделанной коже.
Айгир помолчал немного, собираясь с силами, чтоб продолжать разговор.
– Ты знаешь о нем? – он посмотрел на меня внимательно.
– Я знаю, кто он, – подтвердила я, глядя ему в глаза.
И снова пауза. Мучительная, тяжелая, наполненная болью и попытками справиться с собой и сохранить самообладание. С обеих сторон.
– Куда ты направишься теперь? Тебе есть, куда пойти? – спросил он.
– Есть. Я поеду к веретенникам. Поступлю к ним на обучение. Так я смогу прокормить себя и детей.
– Детей? – опешил охотник.
– Да. Это его дети.
– Дети?!!
– Да. У нас будет двойня.
Айгир молчал некоторое время. Обдумывал услышанное.
– Ты должна поехать с нами. Дети Горных Охотников должны оставаться в наших кланах.
– Да, я слышала эту фразу от него, – улыбнулась я сквозь слезы.
– Мы позаботимся о тебе, как о его жене. Клан поможет тебе вырастить детей и примет тебя как одну из нас.
– А почему ты веришь мне? Ты видишь меня впервые в жизни.
– Чувства каждого человека оставляют следы. Я читаю их. На предметах, на камнях. Твои следы не врут.
На душе стало тепло от его слов. Дети смогут вырасти в родном клане их отца, перенять традиции и жизненный уклад. Когда-нибудь они сами овладеют способностью создавать своих ящеров. Я немного со страхом думала о том, как их учить управлять этим? Я о ящерах знала очень мало. А о том, как жить с ними или вызывать их – еще меньше. И я испытала колоссальное облегчение, когда поняла, что мне не придется проходить это одной, а у детей будет хорошая поддержка.
– Собирайся. Поедем домой, – Айгир встал с кровати. – Я жду тебя внизу.
Собралась я быстро. Вещей у меня было по-прежнему немного. Уже внизу я попрощалась с двумя северянами, которые провожали меня сюда. Пожелали мне счастья и удачи, они расплатились за комнату и ужин и уехали. И мне показалось, испытали некоторое облегчение, сплавив «чайку» кому-то еще. Нирса северяне приняли безоговорочно, еще в первые минуты боя поняв, кто он и чего стоит. Они хоронили его как героя. Они пели для него песни севера. Я же осталась для них «чайкой». Причем к тому же женщиной, да еще и в трауре по мужу. Я по своему брату знала: мужчины не выносят женских слез, потому что теряются и не знают, что делать. Но Фард хорошо вышколил своих воинов. Не посмели ослушаться. Проводили, дос