Каждый вечер мужчина заканчивал свой рабочий день и спешил домой. Сегодня был повод для маленького праздника. Новому счетоводу грузовой торговой компании «Даррек и сыновья» выплатили первое жалование. Он хорошо отработал свой испытательный месяц, и хозяин с радостью оставил молодого старательного грамотного сотрудника на постоянную работу. О стабильном, хоть и не слишком высоком, зарботке теперь волноваться не придется. Его хватит, чтоб содержать маленький белый домик в три комнаты, который они с женой купили на одной из самых высоко расположенных на холме улиц. Извилистая тропинка отходила от основного проулка, убегала чуть вниз по склону, и, огибая скрытый пышными кронами низкорослых тонкостволых деревьями, упиралась в небольшое крылечко. С него открывался совершенно волшебный вид на гавань.
– Лита! – позвал мужчина, открывая ярко-синюю свеже-покрашенную дверь. Он всегда затаивал дыхание, ожидая ответа.
– Мару! – белокурая стройная девушка в простом платье и белом переднике обернулась ему на встречу и счастливо улыбнулась.
Мужчина положил на стол свертки с купленным угощением и заключил жену в объятья.
– Как прошел твой день? – девушка ласково поцеловала гладко выбритый подбородок и по-кошачьи потерлась щекой о мужскую грудь.
– Отлично! – просиял мужчина. – У меня теперь есть постоянная работа.
– Как здорово! – обрадовалась девушка, заглядывая в лучащиеся довольством глаза Мару.
– А чем это так хорошо пахнет? – потянул носом муж в сторону котла, аппетитно булькающего чем-то явно вкусным.
– Я готовила мясо по рецепту госпожи Марлины.
– Марлины? Ты что, подружилась с этим злобным филином в юбке?
– Перестань! – Лита хлопнула мужа по плечу. – Она совсем не злая. Строгая, да. Но ко мне тепло отнеслась. Она наша соседка, а с соседями нужно дружить.
– Ты кого угодно к себе расположишь, колдунья моя.
– Садись ужинать, – засмеялась девушка.
Мару вымыл руки и уселся за стол, глядя, как жена порхает по кухне, накрывая на стол. Подумать только. Месяц назад она не умела почти ничего. Дочке богатых родителей ни к чему часто брать в руки тряпку. Ее готовили быть хозяйкой в богатом доме, управлять слугами, разбираться в счетных книгах, искусствам, вышивке и немного шитью. Если способ варки мыла и изготовления свечей она хотя бы в теории знала, то учиться готовить и убирать дом пришлось с нуля. Потому и бегала постоянно за советами к соседке – жене торговца тканями.
Лите приходилось тяжело. Мару видел. Но она старалась. Почти никогда не жаловалась. И она многому научилась всего за этот месяц. Дом сиял чистотой. Приготовленные ею простые блюда уже давно можно было есть, не боясь заработать несварение желудка. На будущее лето жена планировала развести кур в сарайчике за домиком и теперь усердно собирала знания по уходу за домашней птицей.
– Лита, – Мару поймал за руку жену, поставившую перед ним тарелку с дымящимся мясом.
Девушка остановилась и улыбнулась, тут же переплетя свои пальчики с его.
– Что?
Мару погладил ее руку. Кожа ее потеряла былую мягкость и немного огрубела от работы. Богатые шитые камнями наряды сменились на простые платья из тех, что в ее доме заказывали для прислуги. Лита стащила парочку, когда убегала из дома. Вместо высокой сложной прически ее волосы были перехвачены на затылке простой лентой.
– Ты не жалеешь, что ушла со мной?
– Жалеть? О чем? О чужом мужчине, который каждую ночью предъявлял бы на меня свои права? – весело фыркнула девушка и добавила тихо. – О жизни без тебя?
– О спокойной жизни в богатстве и роскоши. О слугах и красивых платьях. О своей семье.
– Я избалованная дочка предводителя клана. Это правда. Но я знала, что будет тяжело. Я была готова к тому, на что шла. Моя сестра могла заниматься этой работой. Почему у меня не получилось бы? Только у нее не было выбора. А у меня был. А еще знаешь, что? – Лита солнечно улыбнулась.
– Что, – Мару зачарованно смотрел в любимые зеленые глаза.
– Мне все больше нравится то, что я делаю что-то сама, что могу пойти куда хочу, могу сама управлять своим днем. Нравится готовить для тебя и видеть, что ты больше не морщишься, пробуя мою еду. Что твой костюм чист, а дом наш прибран. И это моя заслуга. А что руки немного обветрились, так сделаю крем. Госпожа Марлина обещала научить.
– Я обещаю тебе, Лита, тебе недолго придется жить в бедности. Я сделаю все, чтоб ты и дальше не жалела о своем выборе. Ради нас.
Мару принялся за свой ужин. Лита сидела напротив. Ей нравилось смотреть, как ест муж. С аппетитом. Большая порция мяса исчезла в несколько минут и настал черед пряников и пирога. Ароматный чай дымился в больших кружках. Пирог восхитительно пах корицей и яблоками, поблескивая сммазанными сахарным сиропом боками.
– Мару, – позвала Лита.
– М-м-м?
– Ты слышал какие-нибуль новости?
– О Санторе?
– Да.
– Говорят, что он проиграл битву за Каурию.
– Северяне взяли Каурию?
– Да. Семья Бастиана Славного бежала в клан твоего брата.
– А моя сестра?
– Я не знаю. Думаю, она тоже с ними. Не бросили же они ее.
– Я так боюсь за нее. Я все думаю, как она там? Она сделала это ради меня. Брат, наверное, был в ярости, когда понял все. Мартиан из Каурии погиб. Моя сестра теперь вдова. Куда она теперь? Неужели снова в Черную обитель? Что с ней теперь будет?
Лита вздохнула и замолчала.
– Не грусти! Ты забыла, кто у тебя муж?
– Что? – Лита удивленно подняла взгляд.
– Я служу в торговой компании. Наши люди ездят по всей Равнине. Узнаю завтра, не собирается ли кто-то в клан твоего брата. Попрошу разузнать о жене Мартиана.
– Ты самый лучший! – просияла Лита.
– Твой гениальный муж требует заслуженной награды! – Мару подставил щеку, и Лита, смеясь, чмокнула его в указанное им место.
Ждать возвращения посыльного не пришлось. Как-то вечером всего через неделю в дверь их дома постучал незнакомый человек. Он передал Лите письмо, в котором узнаваемым кругленьким почерком сестры было написано: «Дорогая моя Лю. Я не знаю, где ты сейчас, но мне сказали, что у тебя все хорошо. Я очень рада за тебя. Не волнуйся за меня. Я тоже нашла свое счастье. Мартиан оказался настоящим чудовищем. Жизнь с ним была бы кошмаром. Но я встретила кое-кого другого. Он забрал меня из того дома и сделал по-настоящему счастливой. Он стал мне другом, защитой и опорой. У меня будут дети. Двое чудесных малышей. Ради меня он пожертвовал всем. Если бы ты его узнала, была бы очень рада за меня. И теперь я ухожу в горы. Туда, где живет его клан. Буду растить там наших детей, чтоб они знали, кем был их отец. Будь счастлива, моя Лю. Пусть мы с тобой будем далеко друг от друга, но мы навсегда останемся частичками одной семьи.»
– Что там? – спросил Мару.
– Кажется, Шани беременна. Двойняшки.
– Замечательная новость.
– Да… Сестренка так хотела быть матерью, – Лита повертела в руках записку. Задумалась.
– В чем дело? Ты словно не рада? Ты же переживала за сестру.
– Странное письмо, – Лита передала мужу записку. – Шани пишет, что счастлива, но везде в тексте стоит «я» вместо «мы».
– Бумага местами сморщилась ровными небольшими кружками. Словно она плакала, пока писала, и слезы капали на письмо.
– И это ее «ради меня он пожертвовал всем…» и «буду растить там наших детей, чтоб они знали, кем был их отец». Почему «был»? Неужели…
– Письмо было написано, когда Ваша сестра думала, что ее избранник погиб, – пояснил странный гость, доставивший письмо. – А когда его нашли, она уже уехала в его клан. Переписать послание уже не было возможности.
– Значит, он жив?
– Уверен, что это так. Он попал в плен в битве при Речных Вратах и был ранен. Но у Вашей сестры сильные родственники. Выходят.
– А Вы кто? – спросил Мару.
– Новый друг Вашей сестры. Следил, чтоб у нее все было в порядке. Я был одним из тех, кто проводил ее и передал соплеменникам ее избранника. Достойные люди. Вы можете не волноваться за будущее Вашей сестры.
Мару и Лита смотрели в след удаляющемуся странному посыльному. Ей очень хотелось верить в то, что все сказанное им – правда. Но она все равно будет волноваться за сестренку и надеяться, что когда-нибудь они с Шани непременно встретятся.
Нирс быстро выздоравливал. Найрани щедро накачивала его своей силой. Теплая, милая, красивая, уютная, она оказалась женой Айгира, который открылся мне абсолютно с другой стороны. На Равнине он был сдержанным. Даже жестким. Здесь он расслабился и превратился в примерного семьянина, который обожал своего маленького сына и ластился к жене как заласканный кот.
Я тоже постепенно расслаблялась и старалась отпустить старые переживания, но иногда они все же давали о себе знать ночными кошмарами. Тетушка Ула заверила меня, что со временем они прекратятся. Мама Давира, узнав о скором прибавлении в семействе, окружила меня не меньшей заботой, чем выздоравливающего сына.
Как только Нирс почувствовал себя лучше и понял, что его жизни больше ничего не угрожает, он отказался от услуг Найрани и теперь поправлялся совершенно самостоятельно, предоставив себя нашим с мамой заботам. Вдвоем с ней мы доводили Нирса до белого каления своей заботой.
Откладывать обряд он тоже не стал. Как только он смог уверенно держаться на ногах, в два дня по его просьбе деревенские приготовили свадебный пир. Мы, наконец, стали общепризнанной семьей. За угощением у костра собралась вся деревня. Для меня, как для девочки-изгоя общества, это стало двойным праздником. Я стала частью горного народа и обрела большую семью. Меня приняли как равную. С охотой и искренне.
Нирс не хотел рассказывать о том, что случилось с ним в гостевом домике Мартиана. За него это сделали Айгир и Арек. На поле боя Нирса свалили выстрелом дротика, смоченном в обездвиживающем растворе. Потом притащили в тот подвал, но Мартиан не пришел, чтоб его мучить, зато повеселились его друзья.
Когда пришли палачи Бастиана и уничтожили всех в том доме, Нирса просто оставили там погибать обездвиженного и раненого, решив, что он не стоит больше их внимания. Только он не хотел умирать. И не имея возможности двигаться, он смог только отправить ко мне своего ящера. А по мере того, как проходило действие обездвиживающего зелья, таяли и силы.