– Вот именно. Камуфляж. И даже не очень хороший. Но ему и не надо быть хорошим.
Берт разорвал обертку одного из пакетов. Внутри оказался небольшой механизм размером с каштан: компьютерный чип, соединенный с серебристым устройством в виде полусферы. Идентифицировать его Берт не смог. Он открыл следующий пакет. То же самое. Ни письма, ни записки.
– И как ты думаешь, что это такое? – спросил он.
– Понятия, черт возьми, не имею, Берт. Но посмотри-ка поближе. На нем нет ни клейма производителя, ни номера. Да и выглядит эта штука так, как будто ее изготовили вручную, правда?
– Вроде да. Господи! Думаешь, это маленькая бомба? – Он едва удержался от того, чтобы не вышвырнуть прибор из окна машины, но она сказала:
– Я возила одну такую штуку на пляж, пробовала взорвать. Швыряла в нее камнями, потом бросила парочку в костер. Ничего.
– Что? Лэси! Господи Боже мой! Да тебе могло оторвать голову!
– Ну знаешь… Я была практически уверена, что это не бомба. К тому же я отошла подальше.
– Послушай, давай сделаем простую вещь. Поедем и спросим почтового инспектора.
Лэси вздохнула:
– Да, знаешь, я уже пробовала. Поехала на почту, попросила, чтобы вызвали почтового инспектора. На меня там как-то странно посмотрели и отослали в кабинет к инспектору. Инспектор оказался абсолютно нормальным человеком, и вел он себя абсолютно нормально. – Лэси посмотрела на Берта серьезным взглядом. – И глядя на него, я испытала ужас… такой ужас, как никогда раньше. Как будто что-то внутри меня предупреждало: Ничего не говори ему об этом деле! И я не сказала. Сказала, что ошиблась, и ушла. – Она помолчала, следуя взглядом за кружащимся на капоте листом, потом спросила: – Ты считаешь, что я…
Берт посмотрел на конверт, на почтальона, на маленький механизм у себя на ладони.
– Нет, я не думаю, что ты… что ты все это придумала или тебе почудилось. Но я могу и сам обратиться к инспектору.
– Кстати, знаешь, – вдруг сменила тему Лэси, – в этом городе в последнее время необычно большое число людей обращается за психиатрической помощью. Они считают, что им что-то чудится. В последнюю неделю или две. Я в библиотеке случайно разговорилась с врачом. Спрашивала его про то, что видела Адэр – она мне рассказывала.
– Подожди-ка. Врач в библиотеке? Откуда ты знаешь, что он врач?
Лэси смутилась.
– Ну, он вроде как мной заинтересовался, а потом эта тема выплыла в разговоре.
– Я так и думал. И у вас получился прекрасный долгий разговор?
Берт поддразнивал Лэси, ну почти… Она бросила на него взгляд оскорбленной невинности.
– Ты не хочешь, чтобы я вела долгие разговоры с мужчинами, которые пытаются за мной ухаживать? Почему бы и нет, Берт?
– О, Господи. Ладно, продолжай.
– О'кей. Он рассказал, что врачей во всем городе просто одолевают люди, которым кажется, что они страдают от паранойи. Я сказала, что схожу в больницу и там спрошу, но он посоветовал этого не делать. И не захотел объяснить почему. Сказал, что сам начинает не доверять тамошним работникам. А потом он по-настоящему смутился и сказал: «Послушать меня, так у меня самого паранойя».
Берт наблюдал за почтальоном, тот снова вышел на улицу, уже ближе к его машине. Зашел еще в один дом, оказался еще ближе.
– Я бы пошел… и спросил его самого. Он-то должен знать. Я бы…
– И почему же ты не идешь?
Берт опустил глаза на конверт.
– Фальшивые адреса. И, честно сказать, кое-что еще. Думаю… будет лучше, если этот парень не узнает, что я интересуюсь.
Лэси кивнула:
– Я тоже боюсь его спрашивать. Берт включил мотор.
– Поехали. Надо попробовать разобраться, что это за машинка. Вероятно, найдется какое-нибудь банальное объяснение.
– Кого ты собираешься спрашивать?
Берт свернул на Квибра-Вэлли-роуд.
– Моргенталя из старшей школы.
– Гляди-ка, Адэр! С другом.
Лэси показала рукой, и Берт увидел, что они проезжают мимо ее племянницы и высокого сутулого парня с модной прической из торчащих дыбом волос, которого он не узнал. На обоих были огромного размера толстовки с капюшонами и свободно болтающиеся брюки.
– Останови, Берт.
Берт приткнулся к обочине, Лэси опустила стекло.
– Тетя Лэси! – Казалось, что Адэр искренне рада видеть Лэси.
– Вас не подвезти, ребята?
– Если можно. Это Вейлон. А это Берт и моя тетя Лэси.
Подростки забрались в машину. Адэр что-то буркнула насчет того, что ей надо поговорить с Лэси. Вейлон издал нечленораздельный звук, который при желании можно было принять за «Хай!».
– Прежде чем мы поедем, – начала Лэси, – я вот что хотела спросить: Вейлон, Адэр говорила, что ты очень хорошо разбираешься в электронике?
– Маленько, – пробурчал в ответ Вейлон. – Отец занимается электроникой, вот я и поднатаскался.
Лэси передала ему одно из устройств, которые они обнаружили в почтовых пакетах.
– Не знаешь, что это? Тут какая-то местная тайна, во всяком случае – для меня. Сотни этих штук доставляют в окрестные дома.
Вейлон взвесил маленькую полусферу на ладони, перевернул ее.
– Странно… Нет… Не совсем… То есть, я имею в виду, эта маленькая круглая часть вот здесь – видите, в отверстие входит проводок, – она выглядит как передатчик. Эта штука выглядит так, как будто она должна быть на чем-нибудь более мощном.
– И присылают в этих пакетах. – Лэси показала ему один из конвертов.
Он посмотрел и заявил серьезным тоном:
– Вполне может быть устройством контроля за сознанием.
Адэр вытаращила глаза.
– Да ты что, Вейлон! Нельзя везде видеть заговор.
– Тогда почему их сотнями рассылают в этих поддельных конвертах?
Адэр взяла детальку в руки, и лицо ее вдруг изменилось.
– Я ведь видела эту штуку раньше. Думаю… У отца есть такая. В гараже. Он ее к чему-то подсоединял.
Лэси приподняла брови:
– Ну что ж. Тогда поедем и спросим его.
– Нет! – И, отвернувшись к окну, продолжала: – Я не могу с ними разговаривать. Я боюсь.
Лэси понимающе кивнула. Внезапно заговорил Вейлон:
– Здесь собираются передавать что-то странное. Хотите послушать? Мамы нет дома, она… сегодня уехала. Правда, в Доме… типа, бардак. В общем, не убрано. Но если вы не против…
Берт, Лэси и Адэр стояли за спиной у Вейлона в его слегка пованивающей комнате, а сам он торопливо прочищал дорогу среди куч грязной одежды на полу. Через его плечо гости рассматривали прибор, который сам Вейлон называл секретным частотным сканером. На взгляд Берта, прибор был похож на самодельный радиоприемник, соединенный проводами с жестким диском компьютера.
Вейлон застучал по клавишам в поисках, как он выразился, «передач на аномальных частотах». Сквозь треск и смутно различимое бормотание они услышали какую-то музыкальную группу с уклоном в тяжелый армейский жаргон, а потом появилась частота, на которой все было так ясно, как будто станция находилась в соседней комнате.
– Это абсолютно нелегальный диапазон, – пояснил Вейлон. – Как раз эту станцию я давно пытаюсь поймать. По моим понятиям, она здесь, в городе.
Голоса, раздававшиеся из динамика, накладывались друг на друга, в какофонии улавливались цифры какого-то кода и явно зашифрованные фразы: «Один-о-один-о-один-один-о-о-один. Протокол 7655, внешний представитель. Срочная конверсия на Меривезер-стрит, 76. Хилтоп-Молл в целом наша. Подготовлен новый груз, требуется одобрение кластера. Все мы – приоритет 5777777. Перезагрузка. X. Робине.
– Что за черт! – шепотом воскликнул Берт.
– Вот видите! – отозвался Вейлон.
– С кем бы все это обсудить? – задумчиво проговорил Берт, обращаясь к Лэси.
– Все так… неопределенно, – отозвалась она. – Думаю, надо подождать несколько дней и просто попробовать собрать информацию. Очень осторожно.
Адэр кивнула:
– Не знаю, как объяснить, откуда я это знаю, но чувствую – тут нужна осторожность.
– Ты и Вейлон, вы можете мне помочь?
Лицо Адэр расплылось в широкой улыбке.
– А то!
Вейлон проворчал:
– У меня есть собственные планы, как вывести на чистую воду все это дерьмо.
Лэси ему улыбнулась:
– Боишься, что я могу тебя обскакать? Давай так: распределим версии. Но если выяснится, что происходит что-то тайное, такое, как вот это, – она указала на приемник, – значит, кому-то наносится вред или кто-то подвергается опасности, иначе зачем действовать скрытно? Так что, Вейлон, у нас имеется моральный императив. Понимаешь? Но только давайте подождем, пока у нас появится что-нибудь конкретное.
Вейлон повернулся к приемнику и прислушался:
– Вы лучше послушайте эту туфту, люди. А потом скажите, что у меня паранойя.
8 декабря, вечер
Стэннер ждал свою дочь на тридцать девятом пирсе в Сан-Франциско, около моржей. Время было обеденное. Обеденное – для моржей, а вовсе не для него.
С залива тянуло промозглым ветром. Стэннер застегнул куртку до самого подбородка, поискал местечко, где не было пятен птичьего помета, и прислонился к ограждению. За спиной у него тянулась цепочка магазинов, у Рыбачьего причала шумели туристы. Впереди шумело море, уже покрытое чередой барашков.
Шеннон хотела посмотреть на моржей. Она вообще очень интересовалась живой природой. Когда Стэннер был в Чикаго и ходил ее навестить, то заметил, что на работе у нее над столом висят календари клуба «Сьерра». Интересно, на кого он сейчас смотрит, на моржей или морских львов? Наблюдая, как плавно они изгибаются, вальяжно разваливаются на берегу, гулко трубят, он решил, что это все же морские львы. Он и раньше слышал, что несколько лет назад животные облюбовали эти скалы, выбрали небольшую бухточку залива Сан-Франциско, практически рядом с пирсом, и теперь это их дом.
В кармане брюк завибрировал пейджер. Стэннер посмотрел на номер – офис Бентуотерса. В последнее время Стэннер скрупулезно старался не возвращаться туда. Но, может, стоит все же поговорить с Бентуотерсом?
Он огляделся – Шеннон было пока не видно, – вынул сотовый телефон и позвонил.