– Автомобиль? Кто-нибудь слетел с пирса?
– Нет. Какой-то самолет или вроде того. Что-то маленькое, папа. Там собрались важные шишки. Это в конце дороги к Нортоновской круче. Помнишь, где тот старый причал, в бухте Сьюзен-бей?
Мама явно заинтересовалась. Правительственные организации должны заплатить ныряльщику очень прилично. Она подошла к мужу. Маленькие аккуратные ножки ступали быстро и уверенно; твердой рукой она забрала у него гитару. Он будто и не среагировал, только на лице появилось выражение пассивной обиды. Адэр смутно догадывалась, что это какая-то косвенная форма агрессии.
– Ник, нам нужны деньги. Что бы мы с тобой ни решили, все равно понадобятся деньги. Вставай и отправляйся туда. Даже не ходи к лодке. Все снаряжение в грузовике.
– Я сейчас не могу…
– Ник!
От этого резкого, лающего призыва он вздрогнул – немного театрально, на взгляд Адэр, – потом с явным усилием встал, заворчав что-то от напряжения, и отправился в спальню переодеваться. Адэр пришло в голову, что отец вроде бы и сам решил пойти, но зачем-то вынудил маму кричать и выглядеть такой заразой.
У дивана в загроможденной, неопрятной гостиной была гитарная стойка. Мама подошла к ней и скорбным движением сунула туда гитару, и опять Адэр почудилось в этой сцене нечто нарочитое – так ставят на каминную полку урну с прахом дорогого почившего.
– Мама, в чем дело?
Сиамская кошка Силки вспрыгнула на маленький столик с лампой и уселась рядом с Адэр – как раз там, где ей быть совсем не полагалось. Старая, старая кошка с узловатым хвостом и в клочковатой шубе. Вместо того чтобы согнать ее, Адэр сделала то, за чем кошка пришла, – почесала ее за ушами, погладила по голове.
– Силки, старушка, шелковая, мягкая… – Кошка подняла на девочку затуманенные глаза и издала рокочущий, одобрительный звук, но Адэр все еще ждала ответа матери.
Мать быстро провела обгрызенными ногтями по тонким, как дым, волосам и, отведя взгляд, спросила:
– Что ты имеешь в виду? Какое дело?
– Только что ты сказала папе «что бы мы с тобой ни решили…». О чем это ты?
– Да ничего особенного. – И она повернулась, чтобы уйти в кухню.
Оказалось, что в проеме коридора, который вел к его комнате, стоит Кол.
– Она имеет в виду развод. Они давно уже это обсуждают.
– Кол! – воскликнула мать, но к Колу не обернулась, а быстро ушла в кухню, неразборчиво бормоча: – Не говори о том, чего не знаешь. Я, конечно, понимаю, тебе почти девятнадцать и все такое, но все же – помолчи. – Окончание фразы донеслось уже чуть слышно из другой комнаты: – Хотя бы попробуй.
Кол был выше и папы, и мамы, с головой, которая казалась слишком большой для его тела. Волосы, не усмиренные стрижкой, вольно закручивались в густые каштановые локоны. Кол носил очки в роговой оправе – лишь потому, что выглядят они просто ужасно, – слишком просторные армейские брюки, отрезанные у колен, выше – камуфляжная куртка и заляпанная пятнами от пиццы футболка с физиономией Родни Муллена. Бледное, с тяжелой челюстью лицо Кола практически ничем не напоминало ни маму, ни папу; и время от времени произносились неизбежные шутки, что это «стрелочник виноват». Адэр видела, что маму они раздражают.
Кол взглянул на Адэр, мотнул головой в сторону дворика и вышел через заднюю дверь. Она поняла, быстро прошмыгнула через переднюю дверь, оставив ее приоткрытой для Силки, обошла дом, ступая по траве, которую уже месяц как следовало скосить. Кошка Силки растворилась в ночных тенях.
Адэр встретилась с Колом на заднем дворе возле покоробившегося от дождей катера, который доживал свои дни среди высокой травы рядом с небольшим лимонным деревцем. Даже сейчас, в ноябре, на нем сияли капельками росы аппетитные лимончики. Адэр уже и не помнила, когда они начали проводить свои совещания на заднем дворе. Кажется, когда поняли, что родители подслушивают их разговоры.
– Ты просто идиот! Дерьмо собачье! – набросилась она на брата. – У них уже сто лет так, ни хуже, ни лучше. Они и не думают разводиться.
– Забавно, это я-то собачье дерьмо? Да у тебя самой оно из ушей лезет! Только и можешь, что задницы всем лизать!
– Сам ты задницы лижешь, дебил! – соблюдая правила игры, ответила она.
– Лижешь, лижешь, девушка-тормоз, – насмешливо проговорил Кол, а потом утомленным тоном – «братец объясняет маленькой сестричке что к чему» – продолжил: – Они без конца об этом говорят, о разводе. Отец дергается из-за денег. В общем, они… вроде как ненавидят друг друга.
Голос его дрогнул. Чуть-чуть, почти незаметно. На этих последних словах.
– Неправда. Эй, послушай! Видел бы ты, что случилось в Сьюзен-бей! Я не хотела им говорить. Они бы ни за что не поверили. Там был один коп, он сказал, это разбился спутник. Вдруг отец сможет им помочь? Попадет в новости! На все каналы! В национальное телевидение и прочую хренотень. Врубаешься? Он тогда сможет хренову тучу работы зацапать!
Глаза Кола блеснули. Он смотрел на нее исподлобья.
– Вот теперь ты уж точно несешь хрен знает что! Спутник! Скажешь тоже!
– Говорю тебе – спутник! Точняк! А еще там вроде как военные «вертушки» и все дела. Спроси Мейсона. Он тоже там был.
– Ладно. Я проверю. Только бы насчет работы не обломалось. Вон отец поехал.
Адэр присела на крыло катера. Сломанное. Сесть-то она могла, вот только катер больше не летал по волнам. Адэр тряхнула головой.
– Правда, они нас выперли. Туда не пустили даже фургон с телевидения. – Тут ей кое-что пришло в голову, и она с тревогой посмотрела вслед грузовичку. – Кто его знает… Может, эта штука под водой радиоактивная? Но ведь они дадут папе защитный костюм, ну или что там положено, правда ведь?
– Не знаю. Наверно, дадут, – рассеянно отозвался он хрипловатым от волнения голосом, поглядывая в сторону бухты. – Значит, Сьюзен-бей…
Адэр закусила губу – отцу придется лезть в эту непроглядную тьму.
– Это возле подъездной дороги к тому закрытому ресторану, ну, где раньше был причал.
– Черт возьми, точно! – И он скрючил пальцы сразу на левой и на правой руке, как делал диджей Микс Лорд, когда собирался поставить какую-нибудь виниловую древность. – Я знаю это место. Мы раньше таскались туда с пацанами курить дурь и слушать музон. Вот черт! Надо туда пойти и самому посмотреть. Прогонят, конечно, ну и ладно!
– Я точно видела там мужика со счетчиком Гейгера.
– Радиация. Все правильно. В эту дыру шлепнулся ошметок металла. Ну так что, пойдем, что ли, дурында? Посмотрим, насколько оно опасно?
3.
19 ноября, ночь
Ник сразу понял, что придется как-то проскользнуть мимо морских пехотинцев, стоящих по ту сторону желтой Ленты. Но они выглядели такими же растерянными, как и вся остальная публика у разбитого причала. Иногда с такими людьми иметь дело даже проще.
– Эй, ребята! – уверенно произнес Ник, волоча легкое снаряжение для ныряния. Глаза быстро ухватили самое главное: солдаты, береговая охрана, вертолет. Ника охватило волнение. – Я из спасательной команды. Для начала взгляну, в чем тут дело, а потом я уж решу, надо ли вызывать остальных. – Уверенно так сказал, как будто у него и правда снова были подчиненные.
Ник заглянул за спины охраны – у дока стояла парочка ребят в белых халатах, один из них со счетчиком Гейгера.
А где же местные копы? Уже убрались? Видно, федералы их выперли.
У развалин причала толкутся ребята из береговой охраны, еще несколько человек торчат на самой лодке, рассматривают что-то в воде, перегнувшись через поручни. Может, он уже опоздал? У этих, береговых, есть свои ныряльщики.
Тот солдат, что повыше, почесал ежик коротко стриженных волос, снова надел шлем. У его приятеля был большой, слегка крючковатый нос. У обоих болтались через плечо карабины.
– Надо прокачать это дело по каналам. Теперь здесь территория ГРУ, АНБ, все дела.
Тот, что пониже, приземистый коротышка, напускающий на себя важность, повернулся с суровым видом.
– Ты придержал бы язык насчет ГРУ, что ли?
Ник подумал: «ГРУ? Главное разведывательное управление. Как ЦРУ, только в армии. И ведут они себя тихо».
– Да ладно! – отмахнулся тот моряк, что повыше. Упрек напарника пришелся ему явно не по душе. – В любом случае я должен доложить сержанту Дирковски. Пока что он здесь командует…
Ник щелкнул пальцами, как будто действительно вспомнил наконец нужное имя.
– Дирковски! Точно! К нему-то меня и отправили! – И энергично похлопал себя по карманам. – Что за фигня! Где-то у меня был факс. Может, на столе оставил…
Коренастый человек в форме «зеленых беретов» – красное лицо, бледные голубые глаза, безупречно выбритая физиономия – направлялся в их сторону, подозрительно вглядываясь в Ника. Ага, сержант, – определил Ник и решил рискнуть.
– Сержант Дирковски? – спросил он.
В руках у сержанта была какая-то штучка – помесь уоки-токи и сотового телефона. Продолжая блефовать, Ник решительно заявил:
– Меня к вам прислали. Я подводный спасатель. – И вручил свою карточку.
Дирковски взглянул на нее, его тонкие губы изогнулись в улыбке.
– Ну-ну. Значит, мистер Левертон? Боюсь, это правительственная операция.
Однако Ник не собирался сдаваться. Похоже, тут могут неплохо заплатить. А он обязательно должен показать своей семье, что еще на что-то годится. Черт возьми, и себе показать тоже.
– Сержант! Я все время занимаюсь правительственными контрактами. У них не хватает обученных подводных спасателей. Конечно, на мой взгляд, здесь неглубоко, но вам все равно лучше меня не найти…
– Мне правда жаль, но… – Дирковски замолчал, прислушиваясь к голосу, который ломился из уоки-токи. Какая-то новая модель, – отметил Ник. Сержант махнул ему рукой – подожди – и прижал аппарат к уху. – Дирковски. Ну, не тяните. С чего это мне удивляться? Никогда не удивляюсь из-за накладок. Удивлюсь, если ни одной не будет. Нет, два часа – это не пойдет. Подождите-ка. Может, я на месте что-нибудь придумаю. – Он опустил уоки-токи и оценивающе взглянул на Ника. – Говорите, вы – подводный спасатель? У нас на катере нет ныряльщика. Сюда идет еще один катер, но там не работает грейфер. Во всяком случае, спутник он не поднимет. Как быстро вы можете приступить к работе?