– Не знаю.
– И все, что вы мне рассказали, – лишь ваши предположения.
Он действительно не верил, как оказалось.
– Я сам, лично, вкладывал в этого человека знания, – медленно и отчетливо сказал Морозов.
– Гипноз?
– Не совсем.
– Но что-то очень похожее.
– Да, в какой-то мере.
– Так почему бы не предположить, что Рябов – это Рябов? И лишь под воздействием гипноза…
– Это разные люди! – не выдержал Морозов. – Раз-ны-е! Нет такого человека – Рябова! Нет и никогда не было!
– А кто – был?
– Митяев – так я думаю.
– И в Москве сейчас – Митяев? Да? Не Рябов? Прилетел в Москву метеоролог, миляга-парень, в Большой театр ходит, но только вот отчего-то все спецслужбы на уши поставлены из-за него.
– Да, прилетел он скорее всего как Митяев.
– Конечно, как Митяев! – сорвался Бородин. – Был такой пассажир в рейсе!
Он сказал то, чего Морозов не знал прежде.
– Что? – быстро спросил доктор. – Так он был, Митяев?
Все его догадки подтвердились.
– По поддельным документам в страну въехал, – упрямо буркнул Бородин.
– Настоящие это могут быть документы! Искать его надо! В Росгидромете, куда он прилетел! В гостиницах! Он станет Рябовым, это очень скоро произойдет, но сейчас надо Митяева искать!
– Нет его следов нигде. Сгинул. И еще, Виталий Викторович, я вас об одном одолжении попрошу. Никому не говорите того, о чем мне рассказывали.
– Почему?
– Да чушь все это, – не сдержался Бородин.
Если бы он выразил свою мысль не так грубо, то и Морозов промолчал бы. Но слово было произнесено, доктор сморщился, как от зубной боли, и произнес негромко, некрасиво кривя губы:
– Чушь? Отчего же?
– Я был несколько неточен…
– Нет, вы правильно выразились.
– Я лишь хотел сказать, что все это выглядит неправдоподобно.
– Что выглядит неправдоподобно?
Морозов все так же некрасиво кривил губы.
– То, что вы рассказывали. Возможно ли так влезть человеку в мозги и хозяйничать там, как хозяйничает во внутренностях хирург? Отсечь то, что посчитаешь ненужным, и выбросить, а на место выброшенного пришить другой орган? Наш мозг, наши мысли – это единственное, что еще остается принадлежащим нам, только нам, и никому больше.
– Да? – осведомился Морозов, и его лицо нехорошо потемнело. – Вы так думаете? Мысли недоступны? Так, по-вашему? Так я вам докажу.
Бородин понял, что услышит сейчас что-то нехорошее, что-то очень мерзкое. Он смотрел в глаза доктору, но был словно загипнотизирован, не находил в себе сил воспрепятствовать.
– Вы дважды заказывали убийство своих конкурентов.
Бородин обомлел. Морозов смотрел на него с хладнокровием естествоиспытателя.
– Ложь! – сказал Бородин после долгой паузы, показавшейся ему самому бесконечной.
– А я не буду ничего вам доказывать. Сами-то вы знаете, что это правда.
По глазам Бородина было видно – правда.
– В один из первых сеансов я проделал это с вами – влез в ваши мозги, как вы выражаетесь. Это просто необходимо делать, я должен был узнать о ваших страхах, тех, в которых вы сами себе не всегда признаетесь. Это было необходимо для эффективности лечения. И вы мне сказали то, что я вам сейчас повторил.
Он напрасно был так откровенен, наверное. Но невозможно было убедить Бородина каким-либо иным способом.
– Этого человека надо искать очень активно, – мягко сказал Морозов, выводя собеседника из шокового состояния, в котором тот пребывал. – И через Гидромет искать, и через бывший КГБ.
– Почему же через КГБ? – вяло осведомился Бородин. – Там искали, но – никаких следов.
– Тщательнее надо. Что-то упустили, когда проверяли. Есть там структура, должна была остаться, та, где такими вещами занимаются. Засекречена, конечно. Но так, чтобы совсем уж никаких следов – так не бывает. Женщина на острове говорила, что Кирилл Митяев рассказывал ей о каком-то пансионате. Может быть, и вправду что-то такое было? Какая-то база за городом. А?
38
Миновав пограничный контроль в аэропорту, Кирилл оказался в толпе встречающих и почти сразу увидел Даруева. Тот, хотя и был небольшого роста, но обладал очень приметной лысиной, и Кирилл, обнаружив старого знакомого, разулыбался и раскинул руки для приветствия, потому что Даруев теперь был для него как родной. Они обнялись.
– Что такое? – спросил Кирилл. – К чему этот вызов?
Даруев скользнул по его лицу взглядом, определяя, сильно ли встревожен гость, махнул рукой и сказал, придав беззаботности голосу:
– Чепуха какая-то, Кирилл, – твой отчет завернули.
– Кто?
– Начальство.
– Так ведь приняли без замечаний.
– Комиссия приняла, это да. А дальше ведь отчет поступает к начальству.
– И – что? Какие претензии?
– Отчет неполный.
– Пусть они полнее напишут, – оскорбился Кирилл.
– Тебе писать придется, – добродушно улыбнулся Даруев.
На стоянке стоял уже знакомый Кириллу разбитый «жигуленок».
– Я как и не уезжал отсюда, – сказал Кирилл.
– Да, времени прошло всего ничего.
В раскалившейся под солнцем машине было жарко. Даруев поспешно смахнул со лба крупные капли пота.
– Как тебя встретили?
– Кто? – не понял Кирилл.
– Там, на острове. Подруга твоя тебя привечала? Соскучилась?
– Анна?
– Ее Анна зовут? Я просто с ней не знаком. Так, видел один раз в нашей конторе. Так как она? Мне показалась симпатичной. Ты с ней дружишь? Уже гонял голой по пляжу?
Кирилл побагровел, поняв, что Даруев его подначивает.
– Ничего, – сказал неопределенно. – Работает.
Даруев взглянул на него и расхохотался.
– Да, ты нашел с ней общий язык, похоже. Ай, молодец! Ничего, дело молодое!
Сказал – и облизал похотливо губы. Сам он, наверное, был несилен в подобных делах. Больше любил разговоры.
– Я надолго сюда? – угрюмо поинтересовался Кирилл.
– Нет. Пара дней, не больше.
В этот раз все должно было произойти быстро.
Знакомое шоссе, знакомый поворот и дорога, петляющая мимо сосен. Обленившийся страж ворот неторопливо открыл им путь. Даруев с шутливой строгостью погрозил ему пальцем:
– Спишь!
– А у меня оплата труда почасовая, – огрызнулся парень.
– Разболтались, – опечалился Даруев. – Курорт, да и только.
Проехали по пустынным аллеям, обогнули здание пансионата.
– Здесь только начальство, что ли?
– Что? – не понял Даруев.
– Пустынно так почему? Отдыхающих не видно. И в прошлый раз почти никого не было.
Даруев вздохнул и покачал головой.
– Ты так и не освоился в новой жизни, – сказал. – Кто же сейчас в пансионаты ездит? Знаешь, сколько путевка стоит? Дешевле на твой остров слетать, чем отдохнуть в загородном пансионате.
Знакомое здание, знакомый коридор и дверь в самом конце этого коридора. Даруев постучал условным стуком, дверь открылась, на пороге стоял доктор. Только теперь до Кирилла дошло.
– Что, опять? – спросил он обескураженно. – Десять дней назад моим здоровьем уже занимались.
Доктор быстро взглянул на Даруева. Тот шумно вдохнул воздух и веско произнес:
– Ты откуда прилетел, милый?
– Как – «откуда»?
– С какого континента?
– Из Африки.
Даруев развел руками – о чем же, мол, тогда говорить – и втолкнул Кирилла в комнату.
– Африка! – сказал значительно и даже палец к потолку воздел. – Самый неблагополучный в смысле эпидемий континент. И ты хочешь, чтобы мы тебя без проверки к людям допустили?
Знакомое кресло и снова датчики на голову. Укол, и очень скоро – забытье.
– Чтоб быстренько все было! – сказал доктору Даруев и нервно потер руки.
Он ушел и еще занимался какими-то делами, но все это было не то, ежесекундно возвращался мыслями к происходящему в медицинском кабинете. Доктор разыскал его в гараже, где Даруев бесцельно бродил между машинами.
– Он скоро придет в себя, товарищ полковник!
Даруев направился к корпусу, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
Кирилл полулежал в кресле, глаза его были закрыты, но веки подрагивали – верный признак близкого пробуждения.
– Что ты ему вложил? – спросил Даруев. – Меня вот эта, последняя, неделя интересует.
– Всю неделю провел здесь, на базе. Занимался стрельбой.
– Одной стрельбой? – обернулся Даруев.
– Так лучше, – сказал доктор. – Когда меньше конкретики и всяческих подробностей, тогда меньше и вероятности каких-либо накладок, риск минимизирован.
Даруев поднял руку, останавливая его тираду. Кирилл открыл глаза.
– Как дела? – спросил Даруев, склонившись над человеком в кресле.
Тот ничего в первую минуту не отвечал, лишь рассматривал стоящих перед ним людей.
– Как дела? – повторил вопрос Даруев.
У него вспотели руки, и он потер их нервным быстрым движением.
– Ничего, все нормально.
– Назовите себя. Ваша фамилия?
– Рябов.
39
Она, наверное, увидела его из окна, потому что, когда он обогнул здание, она выскочила на крыльцо – излишне поспешно – и внезапно остановилась.
– Привет! – сказала и склонила набок голову.
Рябов прошел мимо, не ответив и даже не оглянувшись, но она увязалась за ним следом.
– Ты не очень-то разговорчив.
– Не хочу, чтобы ты еще раз получила по физиономии, – ответил он спокойно.
– От кого?
– От полковника Даруева.
Полина вспыхнула, вспомнив ту скорую и грубую расправу, учиненную ей Даруевым в присутствии Рябова.
– Он сволочь.
– Меня это не касается, – пожал плечами Рябов.
Но Полине показалось, что в глубине души он осуждает Даруева за ту выходку.
– Я не видела тебя, – сказала она примирительно. – Уезжал, да?
– Я был здесь.
– Я не видела тебя, – повторила упрямо Полина. – Если не хочешь говорить, где был, – не говори. Я пойму.
Рябов остановился. Здесь аллея делала крутой поворот, и в обе стороны не было видно ничего – только деревья и кустарник. Укромное место.