– А в КГБ и тогда о Рябове ничего не знали, – спокойно сказал Морозов.
– Вот как? – удивился Виталий Борисович.
– Я так думаю. Это была тщательно законспирированная операция, и вряд ли кто-то еще, кроме прямых ее участников, что-то знал о происходящем. Не знают и сейчас.
– Хорошо, – согласился Виталий Борисович. – Пусть будет КГБ, ФСБ или как оно там называется. Кто еще может быть рядом с Рябовым?
– Врач.
– Врач? – удивился Виталий Борисович.
– Да. Хороший врач, специализирующийся в психотерапии.
– Как вы?
– Как я. Очень узкая специализация. Где-то на границе между высокой наукой и шарлатанством.
Виталий Борисович недоверчиво засмеялся, но Морозов качнул головой.
– Я не шучу. Там же начинается запредельная область. Наука еще не знает всего, это мозг, поймите, это очень сложно, там все темно и потому во многом недоступно, и так хочется назвать это шарлатанством.
– Потому что непонятно?
– Да.
– А вы сами понимаете, что делаете?
– В общем, понимаю. Хотя и не все.
– Итак, врач, – подытожил Виталий Борисович.
– Да. Хороший специалист.
– Но специализация, как вы говорите, узкая. Таких умельцев, следовательно, наперечет. И получается, что мы этого врача можем вычислить, найти. Так?
– Вряд ли.
– Почему?
– Это мог быть кто-то, кто все время работал по закрытой тематике.
– Разве среди врачей такое бывает?
– Сколько угодно. Если человек придумал новую ракету или двигатель для подводной лодки – его ведь секретят. Так и в медицине. Есть закрытые темы, институты, закрытые ученые.
Сплошной ребус получается. Рябова нет. В службе безопасности о нем тоже ничего не слышали. И врач, который им мог заниматься, наверняка засекречен.
– Но не мог же он появиться совсем ниоткуда! – сказал Виталий Борисович. – У него должно быть какое-то прошлое. Имя настоящее, наконец!
– А имя есть.
– И вы его знаете?
– Думаю, да. Кирилл Митяев.
Виталий Борисович засмеялся, и его смех звучал совсем невесело.
– Митяев? – переспросил. – Кирилл Дмитриевич? Метеоролог?
– Да, – не очень уверенно сказал Морозов. – По крайней мере, выглядит достаточно правдоподобно.
– Митяева нет. Никаких следов, как в случае с Рябовым.
– Это невозможно! Он ведь работает на станции, живет там уже много лет! Есть же Росгидромет, там можно навести справки…
– Наводили. Нет там такого работника.
– А станция есть?
– Станция есть, – подтвердил Виталий Борисович. – Только вот какая штука. Станция эта, как поведали нам по большому секрету, по другому ведомству с давних пор проходит. То есть она вроде как метеорологическая, а на самом деле ее всегда курировал КГБ.
– Вот! – вскинулся Морозов и даже руками всплеснул. – Я же говорил вам! Гэбэ этим занималась!
– Да ничем гэбэ не занималась, – сказал Виталий Борисович с досадой. – Никаких следов. Понимаете? Совершенно никаких! Если бы хоть малейшая зацепка – уже Рябов был бы у нас.
– Так, значит, он не Рябов и не Митяев?
– И не Митяев. Какой-то призрак.
47
Ксерокопию документа, показанного Бородиным Морозову, Бородину привез Виталий Борисович. Эту странную и страшную бумагу обнаружили в машине, захваченной людьми Виталия Борисовича. Черный «БМВ» разъезжал по городу, и из него один за другим следовали звонки в офис Бородина. Те самые звонки – якобы из Таможенного комитета. Телефон Бородина прослушивался, хотя сам он об этом не знал, и едва звонки начались – их проверили, вычислили звонившего, и на Кутузовском «БМВ» перехватили. Группа перехвата была на машине ГАИ, и экипировка соответствующая – милицейская форма, и вот это, видимо, находившегося в «БМВ» человека и сбило с толку. Когда «БМВ» прижали к обочине, водитель выскочил из машины и бросился прочь, понадеявшись, что обойдется, с милицией ведь дело имеет, но он ошибался, потому что люди, устремившиеся за ним в погоню, проходили совсем по другому ведомству и имели иную подготовку. Водитель «БМВ» все ждал, когда же преследователи отстанут, но те дело свое знали, и тогда он, чтобы их попугать и оторваться наконец от погони, открыл по ним стрельбу и тем самым подписал себе смертный приговор. Его убили в короткой, но яростной перестрелке. При нем не оказалось никаких документов, а «БМВ» имел фальшивые номера. Единственная ценная находка – ксерокопия документа с фамилиями Григорьева и Бородина. Ниточка потянулась.
Через три дня установили личность убитого водителя «БМВ». Он, как оказалось, действительно шоферил, возил одного очень известного предпринимателя, который – удивительное совпадение! – в день гибели своего водителя вылетел в Дюссельдорф, где следы его затерялись. Механизм расследования работал, выдавая все новые и новые факты. И исчезнувший в Германии предприниматель, оказывается, пытался некоторое время назад продать за границу российские ракетные комплексы C-300, но был оттеснен от выгодного заказа ассоциацией «Возрождение». Эту ассоциацию возглавлял Бородин. Бородина активно поддерживал Григорьев. Круг замкнулся.
Проверяли всех, кто за последние годы имел хоть какие-нибудь контакты с исчезнувшим предпринимателем. День за днем, человек за человеком. И вдруг мелькнул некто, чьего имени никто не знал. Его и видели-то один раз. Охранники предпринимателя были свидетелями встречи своего босса с этим человеком. За городом в укромном месте. Фамилию не знали, а номер машины того человека запомнили – профессиональная цепкость памяти. Номер принадлежал одной из оперативных служб ФСБ.
Виталий Борисович, новый знакомый доктора Морозова, при упоминании о ФСБ не смог сдержать радости. Появилась наконец ниточка. Он чувствовал, почти уверен был, что именно там надо искать, но до поры не обнаруживалось никаких следов, и вот не просто след, а оперативная машина, которую не спрячешь. Отследили и выяснили – машиной пользуется полковник Даруев, его фото показали тем самым охранникам, и они в один голос подтвердили – с этим человеком их босс и встречался.
Полковник Даруев возглавлял учебно-тренировочный центр ФСБ, на всех картах обозначенный как дом отдыха. В этом центре готовили специалистов для проведения особых акций – их использовали, когда требовалось что-то сделать эффективно и очень быстро. Стало ясно, что это именно то, что искали. Виталий Борисович навел справки – начальство Даруева никаких особых распоряжений полковнику не давало, и курсанта по фамилии Рябов на курсах не было. Получалось, что полковник действовал на свой страх и риск. Или, что тоже возможно, хотя и маловероятно, начальство Даруева покрывало. Поэтому приняли решение действовать негласно и стремительно.
Хатыгов в сопровождении десятка парней из своей команды отправился в «пансионат». Ехали в закрытом фургоне, который снаружи было не отличить от сотен ему подобных, ежедневно развозящих грузы. Хатыгов сидел рядом с водителем, одет он был в выгоревшую на солнце старую рубашку и линялые джинсы, ни дать, ни взять, экспедитор. На выезде из Москвы их остановили на посту ГАИ, подошел разбитной и ушлый на вид инспектор, заглянул в кабину жадным и вороватым взглядом, спросил с усмешкой:
– Что везем?
Вместо ответа Хатыгов показал ему свое удостоверение, инспектор перестал улыбаться, даже отступил на шаг и взял под козырек.
– Едем, – спокойно сказал Хатыгов водителю. – Он уже не хочет нас проверять. Да к чему оно ему? Заглянет – и будет потом всю жизнь заикаться.
Он знал, что говорил. Его ребята за перегородкой сидели в полной экипировке и одним своим видом могли напугать любого.
В нужном месте свернули с шоссе. Неширокая дорога тянулась между сосен. Хатыгов условным стуком дал знать, что приближаются к цели.
Когда подъехали к воротам, из караульного помещения вышел молодой плечистый парень. Одет он был в футболку и мятые шорты, но его дачный вид такого опытного человека, как Хатыгов, обмануть не мог.
– Здесь запретная зона, – сказал парень, рассматривая машину с подозрением, которое он даже не пытался скрыть. – Там, на въезде, запрещающий знак. Разве вы не видели?
– Почему же, видели, – спокойно ответил Хатыгов.
Он резким ударом ноги распахнул дверцу и сбил ею парня с ног, а когда тот поднялся, было уже поздно. Хатыгов подхватил лежавший в ногах автомат, выскочил из машины. Парень уже поднимался, и Хатыгов ударил его прикладом в лицо, кроша зубы, и парень снова упал, захлебываясь собственной кровью.
– Тихо! – прошипел Хатыгов и приставил ствол автомата к лицу лежащего человека.
Его парни тем временем ворвались в караульное помещение, все произошло в полной тишине, будто кто-то выключил звук и идет одно только изображение. Через полминуты один из парней выглянул из помещения и подал знак Хатыгову.
– Вставай! – скомандовал Хатыгов.
Своего пленника он препроводил в караулку. Здесь было тесно. Хатыговские парни переминались с ноги на ногу, демонстрируя крайнее возбуждение и стремление действовать. На полу лицом вниз лежал какой-то бедолага. Он, как и его напарник, был одет по-дачному, но на столе у окна лежали два «калашниковых».
– Их оружие? – спросил Хатыгов.
– Так точно.
– Хороший пансионат, – усмехнулся Хатыгов. – Даже вахтерам и дворникам автоматы выдают.
Ткнул пальцем в одного из своих:
– Здесь остаешься!
Стремительно погрузились в фургон и въехали на территорию «пансионата». У Хатыгова на коленях лежала схема строений.
– Этот корпус объезжаем слева! – скомандовал. – Там должно быть одноэтажное здание.
Аллеи были пустынны, и казалось, что здесь вообще никого нет. Подъехали к одноэтажному зданию, водитель развернул фургон и сдал назад. Теперь люди Хатыгова имели возможность проскочить в здание практически незаметно, из дверей в двери, что они и сделали. Хатыгов вбежал за ними следом, они уже рассыпались по длинному пустынному коридору и замерли у дверей. Нужный кабинет Хатыгов обнаружил быстро, встал перед дверью, поднял на уровень груди автомат и издал негромкий и странный звук: