После окончания службы он заехал в пустующий дом Кэла и, позвонив брату, сообщил ему, что на какое-то время переселяется из его жилища в другое место.
Узнав о причине такого его решения, Кэл взорвался:
— Так ты, значит, переезжаешь к вдовушке Сноупс? Этан говорил мне, что ты с ней снюхался, да я ему не верил. Значит, теперь ты живешь с ней?
— Все не совсем так, — ответил Гейб, хотя в словах Кэла было немало правды. — Похоже, на нее тут начали охоту, и мне кажется, ей угрожает опасность.
— Ну, так пусть этим занимается Оделл.
Ухо Гейба уловило какой-то тихий писк, и он понял, что рядом с братом его маленькая дочь. Рози была чудесным ребенком с лукавым ясным взглядом, весьма недвусмысленно говорившим о весьма шаловливом нраве и о том, что в скором времени ее родителям предстоят нелегкие времена. Глубоко в груди Гейба снова шевельнулась боль.
— Послушай, Гейб, я тут побеседовал с Этаном… — заговорил Кэл после небольшой паузы. — Я знаю, что больные животные всегда были твоей слабостью, но в данном случае речь идет о гремучей змее. Любой, кто побудет в твоей компании пять минут, сразу же поймет, что вытянуть из тебя денежки проще простого, и…
— Гейб? — послышался в трубке голос жены Кэла.
Хотя Гейб виделся с доктором Джейн Дарлингтон Боннер всего несколько раз, он очень быстро проникся к ней симпатией. Она была умна, уверена в себе и в то же время отличалась скромностью и сдержанностью. Именно этими качествами и должна была обладать супруга Кэла, который в течение всей своей футбольной карьеры был окружен молодыми девицами без царя в голове.
— Гейб, не слушай его, — сказала Джейн. — И Этана тоже не слушай. Мне нравится вдова Сноупс.
— Я очень рад это слышать, — заметил Гейб, — но ведь ты, насколько я помню, ни разу с ней не встречалась.
— Нет, не встречалась, — ответила Гейбу его невестка голосом человека, который привык говорить серьезно. — Но я жила в ее ужасном доме. Когда у нас с Кэлом были проблемы, я, хотя это, наверное, звучит глупо, оказываясь в ее спальне или в детской, почему-то чувствовала, что мы с ней очень похожи. Весь дом был чем-то вроде воплощения порока, а ее комната и детская — воплощением добродетели. Я всегда была уверена, что эти две комнаты — ее рук дело.
До Гейба донесся скептический смешок старшего брата.
Гейб улыбнулся.
— Рэчел так далеко до святой, что я и выразить не могу, Джейн, — сказал он. — Но ты права: она хороший человек, и сейчас переживает очень тяжелые времена. Постарайся сделать так, чтобы мой старший братец какое-то время не дышал мне в затылок, ладно?
— Сделаю все, что в моих силах. Счастливо, Гейб.
Положив трубку, Гейб тут же снова снял ее и позвонил еще в несколько мест, в том числе Оделлу Хэтчеру. Затем он забрал из холодильника скоропортящиеся продукты и отправился обратно на гору Страданий. Когда он припарковался около гаража, была уже середина дня. Окна коттеджа были открыты, входная дверь отперта, но ни Рэчел, ни ее сына в доме не оказалось.
Гейб занес зелень и другие продукты на кухню и положил их в холодильник. Покончив с этим, он обернулся и увидел позади себя Эдварда, стоящего у задней двери. Он вошел так тихо, что Гейб не слышал его шагов.
Гейб тут же вспомнил, как в их небольшой фермерский домик в северной части Джорджии вбегал Джейми. Он врывался, словно ураган, хлопая дверями, громко топая ногами, во всю силу своих легких крича, что обнаружил какого-то необыкновенного земляного червяка, или требуя починить сломанную игрушку.
— А твоя мама на улице? — спросил Гейб.
Опустив голову, мальчик уставился в пол.
— Пожалуйста, ответь мне, Эдвард, — спокойно сказал Гейб.
— Да, — прошептал Эдвард.
— Что «да»?
Плечи мальчика напряглись и оцепенели, голова опустилась еще ниже. Для Гейба было очевидно, что мальчику необходимо мужское влияние, чтобы он стал более решительным и раскованным.
— Посмотри на меня, — сказал Гейб, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.
Эдвард медленно поднял голову.
— Когда ты говоришь со мной, Эдвард, я хочу, чтобы ты произносил «да, сэр» и «нет, сэр», а когда разговариваешь с мамой, с Кристи или еще с какой-нибудь женщиной — «да, мэм» и «нет, мэм». Ты теперь живешь в Северной Каролине, а здесь вежливые дети разговаривают со взрослыми именно так. Ты понял?
— Угу.
— Эдва-ард… — предостерегающе протянул Гейб.
— Меня зовут не Эдвард.
— Но я слышал, как тебя так называет твоя мама.
— Ей можно так меня называть, — сказал мальчик с мрачным видом, — а тебе нет.
— Ну а как же мне тебя называть?
— Чип, — пробормотал малыш после некоторого колебания.
— Чип?
— Да, Чип. Мне не нравится имя Эдвард. Я хочу, чтобы все меня называли Чипом.
Гейб хотел было объяснить, что Чип Стоун — не самое лучшее имя, но тут же отказался от этого намерения. Он всегда ладил с детьми, но с сыном Рэчел у него это плохо получалось: уж больно мальчик был странный.
— Эдвард, ты нашел моток веревки?
Задняя дверь дома распахнулась, и появилась Рэчел. Ее грязные руки и обгоревший нос яснее ясного говорили о том, что она работала в саду. Едва успев войти, она тут же устремила озабоченный взгляд на сына, словно боялась, как бы Гейб не сделал с ним чего-нибудь в ее отсутствие. Гейб невольно почувствовал себя виноватым, и ему это не понравилось.
— Эдвард.
Мальчик подошел к старому буфету, обеими руками открыл левый ящик и вытащил клубок бечевки, который, насколько Гейб помнил, лежал там всегда.
— Положи его в то ведро, ладно?
Эдвард кивнул и, бросив настороженный взгляд на Гейба, сказал:
— Да, мэм.
Рэчел вопросительно посмотрела на него, но Эдвард уже вышел из дома через заднюю дверь.
— Почему ты решила назвать его Эдвардом? — спросил Гейб, стараясь не дать Рэчел возможности начать разговор об утреннем происшествии с ужом.
— Так звали моего деда. Он взял с меня клятву, что своего первого сына я назову в его честь.
— А разве ты не можешь называть его Эдом или Эдди? Сейчас никто не называет маленьких мальчиков полным именем Эдвард.
— Прости, но я не понимаю, какое тебе-то до этого дело.
— Я только хочу тебе сказать, что ему не нравится его имя. Он сказал мне, что хочет, чтобы я называл его Чипом.
Зеленые глаза Рэчел сверкнули, словно у дикой кошки.
— А ты уверен, что это не ты сказал ему, будто с его именем не все в порядке? Может, это ты подсказал ему, что он должен сменить имя Эдвард на имя Чип?
— Нет, я ничего такого не говорил.
Рэчел шагнула вперед, наставив на Гейба указательный палец, словно дуло пистолета.
— Оставь моего сына в покое! (Бац!) И не смей больше вмешиваться в наши отношения, как сегодня утром! (Бац-бац!) Рэчел была не из тех, кто тщательно выбирает слова и смягчает выражения.
— То, что ты проделал сегодня утром с этой чертовой змеей, было жестоко по отношению к ребенку, — снова заговорила она. — Я не позволю тебе больше так поступать. Если ты еще раз попытаешься сделать что-нибудь подобное, можешь убираться отсюда к чертовой матери.
Несмотря на то что Рэчел, безусловно, была права, Гейб тоже ощетинился.
— Если ты забыла, хочу тебе напомнить, что это мой дом, — сказал он, слегка погрешив тем самым против истины, поскольку на самом деле коттедж принадлежал его матери.
— Я ни о чем не забыла.
В это время Гейб боковым зрением уловил неподалеку от себя какое-то движение и, посмотрев через плечо Рэчел, заметил Эдварда, который, стоя у двери, внимательно прислушивался к их разговору. При этом вид у мальчика был такой, словно он был готов в любой момент броситься защищать мать.
— Я серьезно, Гейб. Оставь Эдварда в покое.
Ничего не отвечая, Гейб продолжал смотреть в сторону двери. Эдвард понял, что его заметили, и спрятался.
Гейб достал из заднего кармана квадратный листок бумаги и развернул его.
— Оделл дал мне имена всех, кто был задействован в операции в аэропорту, когда Дуэйн сбежал.
У Рэчел мгновенно поднялось настроение.
— О, Гейб, спасибо! — Она выхватила у него из рук бумажку и, усевшись за кухонный стол, принялась изучать список. — А ты уверен, что здесь указаны все? — спросила она. — Тут ведь только десять фамилий. Мне показалось, что там было как минимум человек сто.
— Да нет, здесь все. Четверо людей шерифа и все отделение полиции Солвейшн. Все сходится.
Рэчел снова склонилась над столом, собираясь изучить список подробнее, но в это время послышался шум приближающейся машины. Гейб, опередив Рэчел, торопливо направился в гостиную, но тут же вздохнул с облегчением, увидев в окно Кристи, выходящую из своей «хонды». Одета она была просто сногсшибательно — в облегающие шорты цвета хаки и шелковую зеленую блузку.
Рэчел пошла навстречу подруге, чтобы поздороваться с ней, но ее опередил Эдвард.
— Кристи! — воскликнул мальчик, бросаясь в объятия гостьи. — Ты вернулась!
— Я же говорила тебе, что вернусь. — Наклонившись, она поцеловала Эдварда в макушку. — Я что-то очень устала на работе и решила заехать узнать, не сможешь ли ты отправиться со мной на благотворительный пикник поесть жареного бекона.
— Вот здорово! Мама, можно мне съездить с Кристи?
— Ну конечно. Только сначала пойди умойся и приведи себя в порядок.
Когда женщины вошли на кухню, Гейб наливал себе кофе.
— Но зачем тебе потребовалась Библия Дуэйна? Что ты… — Кристи осеклась и умолкла при виде Гейба Боннера. Гейб знал, она беспокоится из-за того, что Рэчел осталась в коттедже Энни одна, и теперь в ее взгляде он прочел облегчение.
— Привет, Гейб.
— Здравствуй, Кристи.
— Библия Дуэйна нужна мне для Эдварда, — сказала Рэчел, не глядя на Гейба. — Это семейная реликвия.
«Вот, значит, как, — подумал Гейб. — Рэчел даже Кристи не говорит правду». Получалось, что она поделилась своим секретом только с ним.
Усевшись за стол, Кристи быстро просмотрела лежащий перед ней список.