— Уже шесть часов, и у нас нет времени на остановки, — сказала она.
— Ты боишься, что за опоздание тебе поставят в дневник плохую отметку?
Сарказм, прозвучавший в его словах, раньше был совсем не характерен для Этана. Это была одна из его новых черт, появившихся после того, как Кристи объявила ему о своем уходе, и эта черта ей не нравилась, — Это ведь тебе надо на конференцию, а не мне, — с раздражением заметила она. — Если бы ты меня не упросил, я бы вообще на нее не поехала.
Двухнедельный срок, который Кристи обязалась отработать, прежде чем окончательно уволиться, истек неделю назад, но Этан уговорил ее задержаться вплоть до этих выходных. Она согласилась, поскольку на новую работу в одном из дошкольных детских учреждений Бреварда ей надо было выходить только в понедельник. Теперь она от всей души жалела о своей покладистости. То, что произошло между ней и Этаном в пятницу на прошлой неделе на сиденье его автомобиля, разрушило все ее иллюзии. Кристи поняла, что по-прежнему любит Этана Боннера и будет любить всегда. Поэтому последняя неделя стала для нее настоящей пыткой. Приступы необычной для Этана сварливости и раздражительности чередовались у него с такой нежностью и предупредительностью, что Кристи подчас с трудом сдерживала слезы. Она знала: ее слова о том, что все годы, в течение которых они были знакомы, он не был ее другом, больно задели Этана, и изо всех сил старалась сделать так, чтобы в своем поведении он руководствовался какими-то иными эмоциями, нежели чувство вины.
Несколько раз Кристи перехватывала устремленный на нее взгляд Этана, в котором даже при всей своей неопытности в таких вещах она без труда улавливала желание. Казалось бы, от этого она должна была чувствовать себя счастливой: разве не этого она добивалась? Тем не менее эти взгляды не приносили ей ничего, кроме ощущения какой-то тягостной неловкости и угнетенности. Ей не хотелось быть всего-навсего одной из девиц, пробуждающих в Этане Боннере похоть, — ей нужна была его любовь.
Внезапно Кристи поняла, что Этан проехал мимо сразу нескольких расположенных вдоль дороги закусочных.
— Кажется, ты сказал, что хочешь перекусить.
— Верно, — ответил Этан, но автомобиль, не снижая скорости, продолжал мчаться по двухрядному шоссе. Наконец Этан притормозил и, сделав левый поворот, въехал на стоянку ресторанчика с тускло освещенной вывеской, расположенного рядом с мотелем на восемь номеров.
На стоянке с покрытием из гравия были припаркованы в основном пикапы. Этан довольно ловко вписался между двумя из них. Кристи с неудовольствием огляделась вокруг.
Усеивающие стоянку голыши горчичного цвета и аляповатая неоновая реклама различных сортов пива выглядели не слишком многообещающе.
— Пожалуй, нам лучше вернуться в заведение Харди, — сказала Кристи.
— А мне нравится это место, — возразил Этан.
— Оно какое-то зашарпанное.
— Вот и хорошо.
Он выдернул ключи из замка зажигания и распахнул дверцу. Кристи поняла, что, если у Этана в самое ближайшее время не поправится настроение, ей предстоит длинный и весьма нелегкий уик-энд. Грудер Матиас, один из ушедших на покой священников Солвейшн, взялся прочитать вместо Этана воскресную службу, в понедельник у Этана был выходной. Получалось, что ему нет необходимости торопиться с возвращением.
Решительно вздохнув, Кристи пошла следом за Этаном к оформленному в псевдосредиземноморском стиле входу с тяжелыми деревянными дверями. Еще до того как они вошли внутрь, до ее слуха донеслась звучащая в баре простоватая музыка кантри.
Едва они успели переступить порог, как их окатила мощная струя кондиционированного воздуха, от которой ярко-красное платье Кристи облепило ее тело. Ноздри ее уловили запах горячего жира и перестоявшегося пива. У тускло освещенной стойки бара сидела группа молодых парней в бейсболках и грязных джинсах. Парни потягивали пиво и курили.
Поскольку было еще относительно рано, большинство столов, а также обтянутых коричневым винилом отдельных кабинок пустовало. Главным украшением интерьера были пыльные побеги пластикового плюща. На стенах висело несколько взятых в рамку сертификатов министерства здравоохранения, должно быть, таких же поддельных, как и плющ.
Этан подвел Кристи к одной из отдельных кабинок в задней части помещения. Как только они уселись, бармен, лысый мужчина с короткой шеей, окликнул их, желая выяснить, что они будут пить.
— Кока-колу, — ответила Кристи и после некоторого колебания добавила:
— В банке, пожалуйста.
— А мне виски со льдом, — заявил Этан.
Кристи посмотрела на него с изумлением. Она никогда раньше не видела, чтобы Этан употреблял крепкие напитки.
Один из сидящих у стойки парней принялся разглядывать Кристи. Она еще не привыкла к тому, что мужчины обращают на нее внимание, и потому, чтобы преодолеть смущение, сделала вид, будто не замечает этого.
Бармен принес напитки и шлепнул на стол два закатанных в пластик меню, липких от некогда пролитых на них соусов.
— Дженни подойдет к вам через минуту. Рекомендую жареную рыбу, — сказал он и отправился обратно к стойке.
Кристи мизинцем брезгливо отпихнула грязные меню. Не обращая внимания на стоящий на столе пустой стакан с кубиками льда, она протерла бумажной салфеткой верхний край жестяной банки и, открыв ее, сделала глоток. Кока-кола оказалась теплой, но по крайней мере ее можно было пить, не опасаясь подхватить при этом какую-нибудь инфекцию.
Мужчина, сидящий у стойки бара, продолжал за ней наблюдать. Он был молод, лет двадцати пяти, с мощными бицепсами, выпиравшими из-под коротких рукавов футболки.
Отхлебнув виски. Этан устремил на незнакомца злобный взгляд и громко спросил:
— Эй ты, чего на нее уставился?
— Этан! — ахнула Кристи.
Парень пожал плечами.
— Я что-то не вижу на ней надписи «продано», — лениво процедил он.
— Наверное, это оттого, что ты не умеешь читать.
Глаза Кристи расширились от испуга. Этан, убежденный пацифист, буквально нарывался на драку с типом, который был на добрых пятьдесят фунтов тяжелее его, причем это были пятьдесят фунтов мышц.
Парень поднялся со стула, и Кристи готова была поклясться, что увидела в голубых глазах Этана искорку удовлетворения. Она лихорадочно соображала, как поступить. Что сделала бы в такой ситуации Рэчел?
Нервно сглотнув, она подняла руку и, обращаясь к парню, примирительно сказала:
— Пожалуйста, не обижайтесь. Он просто сам не свой после того, как отказался от сана священника.
Самое интересное, подумала Кристи, что это и в самом деле так.
Парень, судя по его виду, не особенно ей поверил.
— Что-то он не похож на священника.
— Я же вам говорю, он недавно сложил с себя сан. — Кристи глубоко вздохнула. — Он постоянно меня опекает. Я… э-э… сестра Кристина.
— Вы что, монашка? — Парень прошелся взглядом по вырезу ее платья.
— Да, монашка. Да благословит вас Господь.
— Вы не похожи на монашку.
— Мой орден не обязывает меня носить монашеское платье.
— А разве вы не должны носить хотя бы крест с распятием или что-то в этом роде?
Кристи осторожно потянула за золотую цепочку у себя на шее и извлекла маленький золотой крестик.
— Извините, сестра. — Парень бросил еще один враждебный взгляд на Этана и снова уселся на стул.
— Ты что делаешь? — спросил Этан, раздраженно глядя на Кристи.
— Не даю тебе ввязаться в пьяную драку!
— А может, мне как раз не надо, чтобы меня удерживали.
— Пусть нам принесут рыбу! — крикнула Кристи бармену. — И да благословит вас Господь, — добавила она с некоторым опозданием.
Этан закатил глаза кверху, но, к счастью, не стал продолжать разговор на неприятную тему. Вместо этого он снова налег на виски, и к тому времени, когда у их столика появилась сильно накрашенная темноволосая официантка в футболке и юбке с разрезами, его стакан опустел.
— Принесите мне еще виски, — сказал он.
— Этан, ты же за рулем, — запротестовала Кристи.
— Не лезьте не в свое дело, сестра Бернадина.
Официантка подозрительно взглянула на Кристи.
— Я слышала, как до этого вы говорили, будто вас зовут сестра Кристина.
— Э… До того, как я постриглась в монахини, меня звали Бернадина. А уже в монастыре я стала Кристиной.
Этан фыркнул. Официантка повернулась в его сторону, явно заинтересованная его внешностью.
— Ну, и как вы себя чувствуете, перестав быть священником? — осведомилась она.
— Спросите у нее, — ответил Этан и ткнул пальцем в сторону Кристи.
— Он… Понимаете, это очень нелегко. Людям, которые отказываются от своего призвания, всегда нелегко. — Кристи отвернула пробку бутылки с кетчупом, но прежде, чем протянуть бутылку Этану, тщательно протерла горлышко еще одной бумажной салфеткой. — Они чувствуют себя опустошенными. Пустоту внутри такие люди зачастую пытаются заполнить виски и очень быстро становятся одинокими, никому не нужными алкоголиками, опустившимися и утратившими человеческий облик.
Официантка легонько провела по плечу Этана кончиком покрытого голубым лаком ногтя и сказала:
— Я думаю, вам это не грозит, святой отец.
— Спасибо, — лениво улыбнулся Этан.
— Не за что.
Официантка пошла к бару, и Этан с видимым удовольствием уставился на ее покачивающийся зад. Вернувшись, она поставила на стол еще одну порцию виски и снова отошла, сложив губы в томную улыбку.
— Ешь, а то все остынет, — раздраженно бросила Кристи.
— Какое тебе дело, остынет у меня еда или нет? — спросил Этан и отхлебнул из стакана.
— Никакого.
— Ты врешь. — Он уставился на нее так пристально, что ей стало неловко. — Знаешь, что я думаю? Я думаю, ты все еще меня любишь.
— А я думаю, ты пьян, — сказала Кристи, изо всех сил стараясь не покраснеть. — Пить ты не умеешь.
— Ну хорошо, предположим, я пьян. И что из этого?
Кристи уже всерьез рассердилась.
— Ты еще не сложил с себя сан, Этан Боннер! Пока ты еще священник.