– А это не могло быть ограбление? – я попыталась скрытно подобраться к теме пропавшего золота.
– Сейф был заперт, но не пуст, однако о его обычном содержимом знал, похоже, только хозяин. Что касается прочих ценных вещей, то в квартире все на своих местах, сын Антиповца показал, что ничего не пропало.
– Кстати, о сыне, – я вспомнила, что Мастодонт убежден: искать надо в ближнем круге Антиповца. – Он, часом, не единственный наследник папы?
– Представьте, не единственный, кое-что причитается родителям Валентины, ведь у супругов было и общее имущество – недавно приобретенный домик у моря, например.
– А можно мне получить список убитых горем родных и близких? У вас наверняка уже есть такой.
Антон Романович скосил глаза на «молескин», потом на макбук. Ответил неохотно:
– Пришлю в электронном виде, адрес почты своей оставьте.
Я поняла это как намек на то, что мне пора убираться.
– Что ж, ухожу, но не прощаюсь, – я припечатала к стеклянной столешнице свою визитку и встала.
– Не буду задерживать, – кивнул следователь.
Оглянувшись с порога, я увидела, что он убрал мою визитку и протирает мягкой тряпочкой край стола, где я сидела, удаляя с прозрачного стекла гипотетические следы пальцев рук.
Аккуратненький такой! Не любит непорядочек!
– Девушка, куда же вы? А кофе?! – в коридоре меня весело окликнул нормальный опер.
Данила терпеливо ждал меня на улице, только перекочевал на другую ее сторону, устроившись на веранде ближайшей кофейни.
– Излюбленное тусовочное место следкома, прокураторы и судов, – отрекомендовал он мне данное заведение, когда я присоединилась к нему за столиком. – Они же тут все рядом и поставляют основную клиентуру. Вы только гляньте на режим работы! – напарник кивнул на доску у входа – с нашего места она была прекрасно видна. – Суббота и воскресенье – выходные, это у кофейни-то!
– Стопроцентная ориентация на целевую аудиторию, – согласилась я, мысленно щедро добавив напарнику очков.
Оказывается, он и наблюдательный, и выводы делать умеет!
– И что там следователь? – спросил Даня.
– Колоритный, – коротко ответила я. – И немногословный.
– Это вы от него заразились?
– Плюс десять баллов Гриффиндору, – усмехнулась я. – А ты молодец, умеешь язвить! – я немного помолчала, мысленно суммируя скудные сведения, полученные от колоритного следователя. – Пока информация такая: Антиповец умер от отравления каким-то нехитрым аптечным средством, примененным не по назначению. Оно было в кофе. На чашке остались пальчики его и жены. В телефоне Валерия сохранился исходящий вызов на мобильный Валентины, она ответила, но говорили они меньше минуты. Это было в восемь тридцать две. Во сколько точно Антиповец умер, неизвестно, он на полу лежал, а тот в кухне плиточный, с подогревом, тело остывало медленно… Что еще? Из квартиры вроде бы ничего ценного не пропало, во всяком случае, так сказал операм сын Антиповца. Он, кстати, сын этот, в числе тех, кому все это выгодно: наследник.
– А кто еще?
– Родители жены Антиповца. Но им, как я поняла, достанется только часть совместного имущества супругов, основной наследник – сынок Валерия.
– Значит, он и есть у нас первый подозреваемый! – рассудил оператор.
– У них, – я кивнула на здание следкома. – Мы не будем мыслить так шаблонно… Хотя, конечно, присмотримся к ближнему кругу покойных супругов.
– А кто этот круг нам очертит?
Я снова кивком указала через дорогу:
– Игнатов обещал прислать мне на «мыло» список с контактами.
– Я, кстати, сделал адресный план следственного комитета, окна с улицы поснимал и двор поверх забора, – доложился оператор. – Значит, ждем от следователя список, а потом определяемся, что делать дальше? Тогда я нам кофе возьму. Вам как обычно?
– Да, мокачино без сахара.
Бесценный напарник ушел в кафе делать заказ, а я проверила почту в своем мобильном. Сообщения от следователя пока не было. Что ж, я и не ожидала, что Антон Романович проявит расторопность и услужливость, ясно, что он не настроен на добросовестное сотрудничество.
Ладно, ему же будет хуже. Я тоже не поспешу делиться с ним, противным, информацией, которую так или иначе непременно добуду.
В мобильном, который я выключала на время беседы со следователем, обнаружились пропущенные звонки. Я увидела, что меня домогалась Ирка, но не успела ей перезвонить – она повторила свой вызов.
– Ты где вообще?! – не поздоровавшись, сердито спросила подруга. – Я приехала – а тебя нет, собаки нет, организации тоже нет!
– О какой организации речь? – уточнила я.
Последней организацией, которая требовала моего активного в ней участия, был ВЛКСМ, а наши с ним бурные отношения уже лет тридцать как закончились.
– Об организации поисков, разумеется! Или ты собираешься оставить все как есть?! – пуще прежнего рассердилась Ирка.
– Ни в коем случае! – заверила я, чтобы ее успокоить. И осторожно уточнила: – А что у нас есть и как оно?
– Ну здрасьте! Ты что, не знаешь? Собачий ангел тю-тю!
– В каком это смысле?
Тут мне пришлось мысленно цыкнуть на собственное воображение, которое моментально нарисовало кого-то четвероногого с крыльями. Вроде некрупного Пегаса, только с хвостом в форме бублика.
«Ах, что ты понимаешь в современном искусстве!» – обиделось воображение и пририсовало к морде крылатика кривой пузырь, как в комиксах, торопливо вписав в него: «Гав-гав».
Теперь не поспоришь – собака. Но с крыльями. И воспаряющая в горние выси.
«Рай», – быстро приписало неуемное воображение рядом со стрелочкой, установленной строго вертикально.
– Анжела умерла?! – перевела я с языка художественного творчества на человеческий.
– Да запросто могла и умереть уже! – засопела Ирка в трубке. – Мало ли, с какой целью ее похитили.
– А ее похитили?!
Я округлила глаза. Мой изумленный взгляд случайно достался Даниле – он как раз вернулся с чашками и застыл рядом со столиком, прислушиваясь к отголоскам этого довольно бредового разговора.
– А ты думаешь, она сама ушла, по собственной воле? Ну, соседи твои поначалу тоже так решили, а потом провели перекличку, сверили показания и установили, что с утра Анжелу никто во дворе не видел, – голос Ирки сделался спокойнее, в нем зазвучали горделивые нотки, и мне стало ясно, кто именно мобилизовал всех соседей на поиски собаки. – Нашелся умный человек, кажется, Золотарев его фамилия…
– Золотухин.
– Неважно. Он посмотрел запись на своем авторегистраторе, который почему-то использует в круглосуточном режиме…
Я тихо хмыкнула. «Почему-то»! Потому что не перевелись еще Робин Гуды и Робин Гады на земле Русской, приходится преследуемому мстителем Золотухину все рубежи обороны задействовать.
– …и оказалось, что Анжелу умыкнули. Она было выбежала под камеру, потом вдруг набок – бряк, и кто-то в куртке с капюшоном ее из кадра вытащил. А сначала усыпил, наверное, я видела такое в программе путешествий – в диких зверей стреляют дротиками со снотворным.
– А кто стрелял-то?
– Да откуда мне знать? Он не представился. Или ты думаешь, негодяй должен был сначала сунуться в объектив и назваться: я, мол, такой-то, сейчас буду вашу собаку уворовывать? Так авторегистратор все равно картинку без звука пишет.
– Погоди, а камера только на джипе Золотухина работала?
– Не только, еще на машине его жены, и тоже почему-то круглосуточно, – Ирка не утаила удивления, я – веселья. – Но там собаку вообще не видно, только машину, на которой ее, предположительно, увезли. Что-то громоздкое, темного цвета. Золотухин считает, что «Лендровер».
– А номер?
– Был бы виден номер, я бы сейчас не с тобой разговаривала! У меня тоже друзья в полиции имеются.
– В полиции – хорошо, а на телевидении – лучше, – не обескуражилась я. – Скажи Золотухину, пусть мне эти записи срочно пришлет. Я попрошу спецов в студии прогнать изображение через компьютер, они в специальной программе по кадру картинку восстановят, изучат и что-то нам про эту машину да скажут.
– Вот это другой разговор! – обрадовалась подруга. – Ударим современными технологиями по разбою и бандитизму! Жди, я сейчас все организую, будет тебе видео.
Я завершила разговор, но телефон далеко убирать не стала. Коротко объяснила Даниле, жестом пригласив его садиться:
– У нас тут собаку украли. Ту самую, которую мы с тобой вчера снимали для репортажа-бантика.
– Анжелку? – напарник расстроился. – Ох, наверное, это мы виноваты! Своим сюжетом привлекли к ней повышенное внимание. Какой-нибудь суеверный придурок решил, что ему срочно нужен такой живой талисман.
– Возможно, – сдержанно согласилась я и пригубила кофе. Ни рвать на себе волосы, ни бежать куда-то с криками я не собиралась. – Ну, коли это мы виноваты в похищении Анжелы, то мы ее и вернем. Паниковать не будем: если собаку украли как волшебный талисман, ничего плохого ей не сделают.
– Тогда сначала на студию? – правильно понял курс напарник.
Договориться с видеоинженерами получилось без проблем: я сказала, что изучения этого видео требует наше журналистское расследование, и ребята пообещали постараться.
Я так поняла, новое племя тележурналистов не балует техников интересными задачами. Молодые интеллектуалы энтузиазмом не страдают и так боятся профессионального выгорания, что с первого дня трудовой деятельности работают спустя рукава – чтобы оставались силы и время и в соцсетях потусить, и еду свою пофоткать и на всеобщее обозрение выложить, и модный лук из купленных в Интернете нарядов составить, и билетики на популярный курорт или концерт в сети присмотреть…
Хотя, возможно, это мне только кажется, потому что я ворчливая старая тетка.
– Какая же ты старая, – жарко заспорила со мной Ирка, с которой мы воссоединились после обеда: узнав, что мы с Даней во второй половине дня безлошадные, она сама вызвалась поработать для нас извозчиком. – Вот Пугачева – та старая. И Ротару тоже. И Аллегрова.