– С машиной этой такая история: вообще-то она принадлежит Каракозовой Юлии Юлиевне, но ездит на ней по доверенности Рахимов Мулло Устозович.
– И кто из них собаку нашу спер? – набычилась Ирка, жестоко вонзив вилку в безвинный пельмень. – Небось Мурло этот?
– Потолерантнее, пожалуйста. Почему сразу Мулло? Хотя да, на видео был мужик, а не баба.
– А я о чем! – подруга прожевала пельмень, наколола следующий. – Адрес Муллы там есть?
– Он Мулло – имя не склоняется, – поправила я машинально, ибо в каждом филологе прячется граммар-наци. – Тут облом: живет Рахимов в Таджикистане. – Город Пенджикент, улица Нозимова, восемь. Но вряд ли он прячет нашу собаку у своего семейного очага.
– А чем этот Рахимов в наших широтах занимается, случайно, не строительством? – поинтересовался Данила. – Если им, то я знаю, где находится нелегальное общежитие таджикских рабочих. Мы снимали сюжет по жалобам других жильцов того дома, им очень не нравится, что таджикские соседи готовят пищу на открытом огне и живут по десять человек в одной комнате.
– Нет, наш Рахимов вряд ли там обитает, он не простой работяга, а целый директор строительной фирмы, – сообщила я. – Предприятие называется «Бинокор», что в переводе с таджикского собственно и означает «строитель».
– Откуда знаешь? – удивилась Ирка.
Я постучала пальцем по экрану смартфона с открытым на нем файлом, присланным Лазарчуком:
– Отсюда.
– А что именно строит этот «Бинокор»? Есть у него незавершенные объекты? – опять вмешался Данила. – На строительной площадке собаку спрятать – самое то!
Я закрыла почту, сделала соответствующий запрос в поисковике и быстро выяснила, что строительная компания «Бинокор» недавно приступила к возведению недорогих таунхаусов в пригороде.
– Едем туда! – промокнув рот салфеткой, возвестила Ирка и встала, но тут же снова села, чтобы аккуратно перелить в свой термос содержимое пяти нетронутых стопок. – Моментик, водочку только заберем…
Ехать до того поля, на котором прежде росли капустные кочаны, а теперь – коттеджи, предстояло минут сорок. Наш оператор, пользуясь случаем, завалился чуток поспать, а я позвонила мужу, чтобы узнать, как там мое семейство.
Как ни крути, а Лазарчук где-то прав: частный дамский сыск крадет время и силы, которые правильные женщины посвящают родному дому и его обитателям.
– Привет, как вы там?
– Мы здесь нормально, а ты как?
– И я нормально.
Ирка, слушая этот наш разговор, хмыкнула. Видимо, сочла его слишком формальным и невыразительным. Мысленно согласившись с ней, я попыталась развить тему и узнать подробности:
– Как сын сегодня на занятия сходил?
– Вроде хорошо, я его еще не спрашивал, – безмятежно ответил Колян. Вот кому подробности не интересны! Характер такой спокойный, нордический. – Он сейчас занят. Точит на кухне ножи.
Кгхм… Как-то не развеялось мое беспокойство от этого сообщения!
– Погоди, там еще что-нибудь случилось, на этих его водительских курсах? – встревожилась я.
А мало ли, в самом деле. Недавно там взрыв был, почему бы и поножовщине не случиться?
Какая, однако, криминогенная обстановка в таком вроде бы мирном заведении, как автошкола!
– Не понял, почему там должно было что-то случиться? – слегка удивился Колян.
– Ты сказал, что сын точит ножи, – напомнила я. – Я и подумала: может, они там полосу не поделили или категорически не сошлись во мнениях относительно скоростного режима?
– Сын! – крикнул муж. – Мама хочет знать, с какой целью ты точишь ножи?
Ответа ребенка я не услышала, но супруг мне его добросовестно пересказал:
– Он говорит – с целью тонко порезать сало, которое принесла тетя Ира. И заодно продемонстрировать, что в доме есть хозяин, это уже я сам так думаю… Прости, Кыся, мне нужно бежать. Сала мало осталось, а ножи уже острые…
– Все в порядке? – спросила Ирка, когда я спрятала телефон в сумку. – Что там у них?
– У них там твое сало, стало быть, все прекрасно, – я тихо вздохнула, сожалея, что сейчас нахожусь вдали от семейного очага.
Они такие милые, мои мальчики, когда наперегонки тягают с блюда какую-то вкусную снедь…
– Ты проголодалась? – чуткая подруга уловила грусть-тоску в моем голосе и неправильно ее поняла. – А я говорила, бери двойную порцию пельменей, тогда бы точно наелась! Ну, ничего, у нас тоже имеются кое-какие припасы. Хочешь, остановимся и устроим пикник на обочине?
– Да я пока неголодная, не будем тормозить, – я посмотрела на часы. – Если поспешим, может, к ужину с делами управимся.
– Ужин? – на заднем сиденье заворочался напарник. – Уже?
В голосе его звучало приятное удивление.
– Я сказала не «ужин», а «нужен», – я повысила голос. – Нам нужен план, как найти на этом объекте нашу собаку, если она, конечно, там.
Мы как раз свернули с шоссе и затряслись по разбитому проселку, приближаясь к полю, превращенному в строительную площадку.
– А что тут думать? Участок огорожен. Подъедем к шлагбауму, попросим охранника нас пропустить. Не полезем же мы через забор? – откликнулся наш простодушный юноша.
Ирка презрительно фыркнула.
– Почему же, мы можем и через забор, – дипломатично ответила я.
Перечислять успешно взятые нами заборы, впрочем, не стала. Зачем шокировать неподготовленного человека.
– Через забор даже эффективнее, – веско молвила свое слово подруга. – Собаки сами сбегутся, чтобы облаять нарушителей, Анжелу даже искать не придется.
– Сомневаюсь, что она уже влилась в коллектив, – заметила я. – А посторонних собак ловить на живца в нашем лице совсем не хочется.
– Ну, не в лице, – возразила подруга, задумчиво поглядывая влево – на затянутую рекламным баннером ограду, вдоль которой мы катили с резвым подскоком и веселым дребезжанием: в багажнике у нашей запасливой автоледи имелось много всякого разного. – Сторожевые собаки – они нарушителей все больше за мягкое место хватают. Но я согласна, попробуем сначала цивилизованный путь – через шлагбаум. Я это платье в первый раз надела, слишком рано его рвать заборами и собаками.
Мы подъехали к функциональной прорехе в сплошной стене рекламных баннеров с изображением счастливых семей и маленьких миленьких домиков. Вышли из машины, приблизились к условному входу.
Шлагбаум, перегораживающий единственный въезд на территорию стройки, был опущен. Это, впрочем, не мешало любоваться индустриальным ландшафтом.
На обширном участке во множестве высились кучи гравия, песка и керамзита, перемежающиеся дырами котлованов. Ни людей, ни интересующих нас собак видно не было. С безжизненным марсианским пейзажем диссонировали одинокие красные труселя размера XXL фасона «семейники»: они красиво парусили на веревке между двумя столбами. Вольный степной ветер раздувал сшитое из блестящего атласа изделие бельевой группы, придавая общей картине праздничный первомайский вид.
– Снился ты мне, Семеныч, в красных труселях… – Ирка процитировала бессмертную юмористическую классику и вытянула шею, высматривая владельца вывешенных на просушку «семейников».
Я слегка напряглась. Предполагаемый Семеныч виделся мне здоровенным мужиком габаритов хорошо отъевшегося Шварценеггера.
– По-моему, тут вообще никого нет, – сказал Даня и, недолго думая, поднырнул под шлагбаум.
– Стой, кто идет! – гаркнул бдительный невидимка, и что-то пугающе грохнуло.
К счастью, не предупредительный выстрел, как я было подумала, а всего лишь дверь сторожки, прячущейся за забором.
Этот был фанерный куб 2х2х2 метра. Из-за микроскопических размеров я приняла это сооружение за собачью будку и было обнадежилась, но обманулась в своих ожиданиях: из распахнувшейся двери вылетел не искомый песик, а невысокий мужичок в брезентовом комбинезоне на голое тело.
На ногах у него были галоши, на голове – вязаная шапочка: розовая, щедро украшенная блестящим стеклярусом, с крупным помятым помпоном. Растрепанный шерстяной шарик, похожий на потрепанную непогодой хризантему, воинственно подпрыгивал, отмечая каждый шаг приближающегося к нам мужичка.
В принципе, выбор головного убора был обоснован: благодаря гигантскому помпону он добавлял владельцу добрых пятнадцать сантиметров роста.
– Кто такие, че надо?!
– Здравствуйте! – Ирка выдвинулась вперед, шаря взглядом за спиной собеседника. – Вы тут главный?
Ищет обладателя интригующих красных труселей, поняла я. Это точно не Розовая Шапочка, он-то мог бы завернуться в эти семейники, как в плащ.
– Главный, не главный, а мимо не просочитесь, – мужичок выпятил цыплячью грудь и топнул ножкой в галошке.
На пристыженном Дане сошлись сразу три укоризненных взгляда.
– Я извиняюсь, – пробормотал напарник и потупился.
– Наш юный друг извиняется, – тоном, каким можно было бы сказать: «Я ручаюсь за этого идиота головой!», повторила Ирка. – Молод, зелен, не знает порядка. А вас, прошу прощения, как зовут?
– Витя я, – мужичок кашлянул в кулак, понизил голос до натужного баса. – Виктор Петрович.
– Я так понимаю, вы, уважаемый Виктор Петрович, главный по охране данного объекта?
Судя по тому, что никто больше не спешил присоединиться к нашей компании, Виктор Петрович был тут не просто главным, но и единственным.
– Следовательно, именно с вашего разрешения мы сможем пройти на территорию?
– Не, не положено, – мужичок на Иркин уважительно-льстивый тон не купился.
– Вам не положено принимать такого рода решения? Это не входит в вашу компетенцию? – подруга зашла с другой стороны.
– Че не входит, легко! – новая тактика оказалась правильной, Красная Шапочка повелся «на слабо». – Кого хочу, того пускаю! Не хочу – гоню прочь!
– С собаками? – вкрадчиво уточнила я, начиная подбираться к интересующей нас теме.
– С собаками, с макаками, да хоть с оружием в руках! – разволновавшийся мужичок цапнул отсутствующую кобуру на бедре. – Шмальну неприцельно – и ничего мне не будет, я при исполнении!