Ирка проводила беглеца долгим взглядом исподлобья, явно прикидывая, не догнать ли, чтобы еще немного попытать с пристрастием, но тут очень кстати пришла эсэмэска от Лазарчука, определившая наши дальнейшие планы.
– Есть адресок Полосухина? – обрадовалась подруга. – Отлично, дуем в машину. Пацан там, наверное, в недоумении – куда мы пропали.
– Давайте подобьем промежуточный результат, – предложила я уже в пути.
Мы ехали в отдаленный спальный район, в одном из новых домов которого пребывал мобильник Полосухина – и, как мы надеялись, владелец аппарата вместе с ним.
– У нас образовалась вилка: три одинаково сырые версии. Первая: в смерти Валентины виноват ее ревнивый муж. В пользу этого варианта – их телефонный разговор, разбитый в приступе бешенства телефон, отсутствие чужих пальчиков на посуде с ядом.
– Убийство из ревности и суицид, – кивнула Ирка.
– Вторая версия – к убийству Валентины приложила руку ее сестричка. Тут вообще все вилами по воде, в основе этого предположения только два факта: в туалет, где Валентине могли подложить бомбу, вошла бы только женщина или девочка, это раз. И два – Аня уже после смерти сестры расплачивалась ее картой в Интернете.
– Ну где бы девчонка бомбу взяла? – подал голос Данила. – Не в Интернете же купила?
– И третья версия – Валентину убил бывший бойфренд, оскорбленный в лучших чувствах, – закончила я. – По-моему, он на роль убийцы подходит больше, чем сестричка. Во всяком случае, парень армию прошел, должен что-то понимать во взрывных устройствах.
– К тому же у него была возможность подсунуть жертве бомбу, – добавила Ирка. – В «Старбаксе», когда Валентина забегала за утренним кофе!
Я кивнула и пробормотала:
– Вот только при чем тут золото?
– Какое золото?
Когда речь идет о ценностях, сбережениях и накоплениях, у моей подруги невероятно тонкий слух. Словно у запасливой мышки или хомяка, от которых она происходит по прямой, как прочие люди – от обезьяны.
– Вообще-то это был секрет, но ладно, вам расскажу, – решилась я, сообразив, что проболталась. – Мастодонт, который нанял меня для этой работы, считает, что из домашнего сейфа Антиповца пропало золото в слитках.
Ирка ахнула:
– Много?
– Да как бы не десять кило…
Ирка ахнула громче.
– Но сейф был заперт, так что непонятно, может, Антиповец сам золотишко из него перепрятал в другое место.
– То есть золото то ли украли, то ли нет? Зыбкий факт, предлагаю на него не опираться, – сказал напарник.
– А я бы оперлась, – мечтательно призналась подруга. – Десять кило золота – это, знаете ли, прекрасная опора, весьма надежная… Сколько это по нынешнему курсу в рублях?
Я заглянула в мобильный банк, посмотрела, почем нынче презренный металл, подсчитала без калькулятора:
– Примерно пятьдесят шесть миллионов.
– Эх, я бы их… – Ирка тихонько посидела, прикидывая, куда бы она потратила пятьдесят шесть миллионов рублей, потом будто очнулась: – Но Даня прав, давайте пока исключим золото из нашей схемы.
– Из схем, – поправила я. – Согласна, все равно оно ни в одну нашу версию не ложится.
– Ставлю на ревнивого мужа, припадочного убийцу-суицидника, – сказал напарник.
– Следователь тоже так считает, я думаю, – предположила Ирка. – А я ставлю на мстительного экс-бойфренда. А ты? – она покосилась на меня.
– Вы мне оставили только девочку-сестричку, – обиделась я. – Я не могу всерьез подозревать в таком страшном и сложном преступлении ребенка!
– Но проверить нужно все версии, – сказала подруга.
На том мы и сошлись.
По нужному нам адресу обнаружилась одна из новых многоэтажек.
– Объект ДСК «Кубаньжилье». У нас в новостях был сюжет о сдаче этого жилого квартала. Тут в каждом доме по триста квартир, и все – студии и однушки. Бюджетное жилье, очень-очень экономкласс, – проинформировал нас Данила и запрокинул голову, рассматривая ближайший человейник в двадцать два этажа. – Йо-хо-хо!
– Без бутылки рома не разберешься, – мрачно буркнула Ирка. – И как же мы найдем тут Полосухина? Обход трехсот квартир займет уж очень много времени. Может, обратимся в управляющую компанию?
– УК нам не поможет, – возразила я. – Не факт, что Полосухин тут прописан, он может просто снимать жилье или гостить у своей подруги, а ее данных мы не знаем. Предлагаю провести операцию «Засланный казачок».
– А это как? – заинтересовался напарник.
– Сейчас объясню, иди сюда.
– Подойди к нам, Слоненок, мы дадим тебе тумаков, – Ирка с подходящей людоедской улыбочкой выдала цитату из сказки Киплинга.
– За что мне тумаков? – обиделся Даня.
– Профилактически, – объяснила подруга.
– Ирка, не болтай ерунды! Так, Даня, дай я на тебя посмотрю, – я повертела напарника, как большую куклу, и заключила: – Сойдет.
– Для чего это? – парнишка уже не ждал от нас ничего хорошего.
Напугала его Ирина Иннокентьевна!
– Для роли засланца. Видишь, у подъезда две лавочки одна напротив другой?
– А на них три бабульки? – парнишка видел.
Глаза молодые, острые.
– Именно. Пойдешь и сядешь к ним четвертым.
– Да за что?!
– Не за что, а зачем! Сейчас объясню, только еще кое-что выясню. Ирка, что у тебя есть съедобного на черный день?
– На совсем черный? – Подруга подумала, припоминая. – Есть НЗ в багажнике: вода, сахар, соль, гречка, тушенка и сгущенка. Еще…
– Ах, вот что грохотало в багажнике, когда мы ехали по ухабам, – консервные банки! – запоздало поняла я.
– Грохотало? – встревожилась Ирка. – Наверное, коробка повредилась, надо…
– Стой! А на не самый черный день что имеется?
– А что тебе нужно-то? Доширак есть. Крекеры. Тортик вафельный длительного хранения…
– О, тортик – это то, что нужно! – обрадовалась я. – Быстро дай его Дане.
– Я вообще-то вафельный не очень люблю, – сказал напарник.
– Вот и хорошо, это не для тебя тортик.
– А для кого?
– Для конспирации. Итак, слушай меня внимательно. Подсаживаешься к бабушкам с самым скромным видом, предварительно обязательно здороваешься, можешь даже раскланяться, если умеешь. Сидишь на краешке лавочке с тортиком в руках, молчишь, глазки в пол, морда страдальческая. Бабульки непременно полезут к тебе с расспросами, а ты отвечай, что пришел в гости к приятелю в этом доме, а номер квартиры забыл. Приятеля зовут Ванька, фамилия Полосухин. Если нам повезет, эти матриархи скажут тебе, где он обитает.
– А почему мне? – рыпнулся парнишка. – Я с бабками обращаться не умею… Причем ни с какими, даже с теми, которые не люди, а деньги…
– Милок, ты посмотри на нас, – я подпустила в голос старческого дребезжания: пусть уже привыкает общаться хоть с какими-то бабками. – Чтоб там ВОЗ ни говорила, а в приятельницы двадцатилетнему парню мы с Ириной Иннокентьевной не годимся! И кем же нам представиться? Кто мы ему, по-твоему?
– Не знаю… тети?
– Ага, из Бразилии! Где много диких обезьян! – я начала сердиться. – Милок, ты в популярной психологии совсем не шаришь, как я погляжу. Мы с Иркой у бабок симпатии не вызовем, а вот ты – да. Типичный недокормленный внучек, потерянный и несчастный, тебя любая нормальная старушка захочет накормить, напоить и ценным советом одарить.
– А вдруг они ненормальные? – опасливо поежился напарник.
– С чего бы? Сидят, глядят и трындят, как самые обычные бабки у подъезда. Все, не пререкайся, учись уважать старших. Тортик взял – и вперед!
– Но я…
– Попробуй – может, понравится!
Казачок уныло поплелся к подъезду.
– Думаешь, справится? – провожая его критическим взглядом, спросила Ирка.
– А почему нет? Дело-то нехитрое: выдай только легенду, а потом сиди и слушай, что бабки наговорят.
– А вдруг у него память плохая? Они скажут, а он забудет.
– А на такой случай я ему в кармашек бомбера включенный диктофон положила.
– О! Узнаю брата Петьку! – Ирка подставила мне кулачок, я его стукнула своим, и мы замерли, наблюдая за мизансценой у подъезда.
Брат Данька добрел до лавочки, расшаркался с матриархами, скромно сел на краешек, понурился – голова свешена, тортик в руках как гробик – ну, чисто мальчик, который хоронит любимого хомяка!
– А хорошо играет, – отметила подруга. – Смотри, бабульки прониклись: сползаются к нему поближе, сейчас у них пойдет живое общение.
О чем они там разговаривали, мы, конечно, не слышали, но через несколько минут Данила поднялся, опять расшаркался и уже бодрячком потрусил в подъезд.
Зазвонил мой мобильный.
– Как успехи, казачок? – спросила я.
– Все пучком, бабки оказались информированные – куда там ЦРУ! – голос у напарника был бодрый, даже радостный. Я же говорила: если попробует – ему понравится. – Полосухин живет у своей девушки в сорок восьмой квартире. Мне и дальше самому идти – или вы присоединитесь? Код подъездной двери семь и два одновременно, я жду у лифта.
– Сейчас прибудем, – я сунула в карман мобильный и кивком указала подруге на подъезд. – Вперед, казачок зовет!
Под прицелом трех пар глаз мы с Иркой деловито проследовали в подъезд. Окликнуть нас бабульки не успели: зная код, мы не задержались на крыльце.
– Сорок восьмая квартира – это на третьем этаже, – доложил Данила. – Пешком поднимемся или в лифте?
– Милок, какое пешком, – Ирка решительно придавила кнопку вызова подъемника.
Гудя и погромыхивая, к нам снизошел тесный лифт. Мы поднялись на третий этаж и позвонили в дверь квартиры номер сорок восемь.
В прихожей залился соловьиной трелью звонок, но к нам никто не явился.
– Обидно, – расстроился напарник. – Столько усилий, а никого нет дома!
– Не факт, но это мы сейчас проверим, – я снова достала смартфон, послала вызов на номер, который мне дала влюбленная девчуля-бариста, и прислушалась.
В глубине квартиры запел чужой мобильный. На третьем такте мелодия оборвалась – вызов сбросили.
– То есть он там? – Ирка указала пальцем на дверь. – Но открывать не хочет и по телефону говорить не желает. С чего бы?