Но шеф, судя по всему, тоже был изрядно удивлён. Зная его так хорошо, как я, можно было сказать: господин дознаватель ждал совсем другого ответа.
Он бросил взгляд на Спичкина, я — вслед за ним. Секретарь уже пришел в себя и стоял спокойно. Если б его резиновые губы не были по обыкновению растянуты в лягушачьей гримасе, я бы решил, что он улыбается.
— Охрана, приведите Геннадия Лесного, — негромко распорядился князь.
Несколько големов уверенно направились к дверям.
По залу вновь прошел шепоток.
— Чёрт возьми, каков поворот! — пробормотал рядом со мной Алекс. — А ведь мы действительно не брали его в расчёт…
— Когда мы только собирались в зал, и встретили Лесных у входа, — так же тихо сказал я. — Пантелей сильно удивился, увидев сына. Вы тогда правильно заметили: обычным людям нет хода на заседания Совета, а он ответил…
— Что скоро всё изменится, — договорил за меня Алекс. — Его кто-то пригласил! — добавил он. — Кто-то, кто был уверен в том, что делает… Ладно, ничего страшного, — глаза шефа вспыхивали, как лампочка динамо-машины, свидетельствуя, что под черепом идёт бешеная работа мысли. — Придётся изобретать новую стратегию по ходу дела.
И он вновь повернулся к залу.
— Господа Советники, — сказал он. — Мы только что обнаружили истинного убийцу. Человека, уговорами или обещаниями заставившего эту волчицу использовать «Гнев Везувия». Так, Хельга?
— Да.
На девушку было жалко смотреть. Волосы потускнели, великолепное платье измялось. Вся нижняя часть лица её была вымазана кровью из прокушенной губы.
— Не будем дальше мучать свидетельницу, — заявил Алекс и повернулся к помосту. — Великий князь. Дабы получить более пространные показания, прошу снять со свидетельницы «оковы Справедливости».
Шуйский кивнул големам, и неожиданно Хельга вскрикнула, и упала бы, если Алекс её не подхватил.
— В ваших интересах чистосердечно рассказать всё, — тихо сказал он девушке на ухо. — Вы согласны?
— Мне уже всё равно.
Он привёл её сюда, — подумал я. — А когда запахло жареным — бросил на растерзание и сбежал…
— Геннадий Лесной заставил вас помогать ему? — громко спросил Алекс.
— Нет, — ответила Хельга, чем вызвала ропот на галереях и новый горестный вскрик Лесного-старшего. — Мы вместе придумали план по захвату власти. Мы хотели осуществить переворот.
Пантелей порывисто поднялся и сделал несколько шагов по направлению к Хельге. Но его остановила охрана.
— Зачем, дочка? — вскричал он. — Разве тебе было плохо?
Алекс посмотрел на князя и тот кивнул.
— Отвечайте, сударыня, — мягко сказал шеф.
— Мне была обещана свобода, — сказала Хельга. Казалось, она несколько пришла в себя после наложения оков. Расправила плечи, высоко подняла голову. Она больше не выглядела жалкой и сломленной. — Мне была обещана свобода, — повторила она.
Зал загомонил.
— Не все понимают подлинный смысл ваших слов, — пояснил Алекс. — Потрудитесь объяснить.
— Если позволите, это сделаю я.
Со своего места поднялся Владимир. Спустившись по ступеням он оказался перед перилами и големами, но по мановению руки князя его пропустили к нам.
— Вервольфы живут по законам стаи, — сказал московский дознаватель. — А женщинам в стае отводится почётная, но строго ограниченная роль. Самки представляют собой ценный генетический материал, ибо гены вервольфов передаются только по женской линии. Они имеют большое влияние внутри семьи, особенно — когда становятся матерями. Но молодые женщины в стае — это трофей. Для любого мужчины, который проявит лучшие качества в процессе его добычи. Они не могут сами выбирать, что им делать, чем заниматься… До того, как у самки появится хозяин, её судьбой распоряжается глава семьи. Хельга хотела сказать, что Геннадий пообещал вызволить её из этого круговорота. Позволить быть тем, кем она захочет, и самой выбрать спутника жизни. Я правильно всё изложил? — Владимир встал рядом с Хельгой, свои крупным телом словно бы заслонив девушку от посторонних взглядов. На его вопрос Хельга кивнула.
— В наше просвещенное время, — сказал Алекс. — Встретить столь архаичное отношение…
— Я позволил тебе учиться, — вдруг рявкнул Пантелей. — Я давал тебе делать всё, что ты захочешь!
— Кроме тех случаев, когда мои желания не шли вразрез с твоими, отец! — крикнула девушка.
Мы с Алексом переглянулись. Вот всё и встало на свои места… Оказывается, Хельга — тоже дочь Пантелея Лесного. И по законам стаи, если не оказывается наследника мужского пола, она наследует компанию отца! Может, её и не сделают генеральным директором, но ведь есть ещё акции. Ценные бумаги, в которых и заключен основной капитал. И опять же, по законам стаи она свободно могла выйти замуж за своего брата — Геннадия Лесного, тем самым сделав его главой «Семаргла»! Но только при условии, что сама выберет мужа.
Зал гудел. Пантелей пытался прорваться к подиуму, но его не пускали. Хельга, отвернувшись от всех, стояла молча. Она не плакала. Но в глазах её я увидел нечто, что примирило меня с её поступками: крушение всех надежд. Она, как и я всего час назад, была убеждена, что жизнь кончена.
Но этого мало, — глядя на девушку, я лихорадочно думал. — Мало для того, чтобы всё перевернуть с ног на голову… Где гарантии, что всё именно так? Что совет директоров согласился бы терпеть человеческого ублюдка и дальше? А главное, подчиняться его приказам?..
— У них был влиятельный помощник, — сказал я, обращаясь к Алексу. — Кто-то, на кого они могли опереться в битве с советом директоров.
— Маг, который изготовил артефакт! — страшно прошептал Алекс. И тут же повернулся к великому князю.
— Задавая вопросы свидетельнице, я упустил из виду одну мелочь, — сказал он громко. Зал постепенно затих. — Я спросил, кто заставил девушку применить артефакт. Но я не спросил, кто его изготовил.
— Я не знаю, — ответила Хельга. Ответила сразу, не дожидаясь, пока к ней обратятся. И я догадываюсь, почему: «оковы Справедливости» произвели на неё впечатление, которого впредь хотелось избежать. — Мне дали артефакт и велели активировать его в определённый момент.
— Вы знали, что это за заклинание? — спросил Алекс.
Хельга посмотрела с вызовом.
— Да, — сказала она. — Знала.
— Вы очень смелая девушка, — только и ответил Алекс. А потом вновь повернулся к Шуйскому.
— Остался последний шаг, — сказал он. — Прикажите големам найти изготовителя артефакта.
Всё произошло очень быстро. Мгновение князь раздумывал, ещё мгновение — он кивнул ближайшему голему, и вот уже бесстрастные существа в сине-золотых мундирах стали по обе стороны от Спичкина.
Зал взорвался. Все повскакали с мест, и теперь, размахивая руками, обсуждали действия охраны. Но вот что интересно: на некоторых лицах отражался откровенный страх. А на других торжество. Какой-то человек сидел, уткнув лицо в ладони. Плечи его вздрагивали. Я не знал, кто это, но от него шла такая мощная волна облегчения, что я её почувствовал.
Вероятно, Спичкин шантажировал многих из этих людей, — подумал я. — Собирал компромат, кляузничал, и… всегда добивался желаемого. Теперь, когда всё позади, они смогут вздохнуть свободно.
— Великий князь, я выполнил свою задачу? — спросил Алекс, когда шум в зале немного успокоился.
— Разумеется, дознаватель, — Скопин-Шуйский поднялся и я впервые осознал, насколько тот высок. — Вы действовали, как всегда, блестяще. И теперь можете быть свободны. Вместе… — он посмотрел на меня. — Со своим напарником.
Сказав эти слова, он легко спустился с помоста и подошел ко мне.
В горле неожиданно опять пересохло, руки стали ледяными. Не зная, как себя вести, я бросил быстрый взгляд на Алекса. Но тот лишь ободряюще подмигнул.
— Вы прошли испытание Словом, господин Стрельников, — сказал князь. — Все остальные могут сколь угодно думать, что оковы Справедливости не коснулись вас, так как вы были невиновны. Но я-то знаю, что вы попросту справились с заклинанием, — я неуверенно поднял взгляд, и увидел, что князь вовсе не сердится. Он глядел на меня сверху вниз, весьма благосклонно.
— Впредь я лично буду следить за вашими успехами, господин стригой, — сказал Шуйский.
А потом он протянул мне свои ониксовые чётки. Я невольно подставил ладонь… Бусины были гораздо тяжелее, чем казались на вид. Словно в мою руку упало несколько чугунных гирек.
— Думаю вы, с вашими талантами, разберётесь с моим подарком, — сказал князь. — Но что это — именно подарок, даже не сомневайтесь.
— А теперь все уходите, — повысив голос, великий князь повернулся к галереям. — Идите домой, обнимите своих близких. И порадуйтесь, что тёмные времена миновали. Теперь, проведя внутреннее расследование и допросив всех причастных, мы определим меру вины каждого. Но это будет не сегодня. Главный виновник найден, остальные подождут.
Все безропотно потянулись к выходу.
Спичкин всё так же стоял между големами. В лице его не было ни кровинки. Лягушачьи губы обвисли, и только влажный кончик носа нервно подёргивался.
Великий князь Скопин-Шуйский отвернулся от меня и пошел к Спичкину.
— Что ещё за задача? — тихо шепнул я Алексу, когда дошла наша очередь выходить.
— Не здесь, — отмахнулся шеф. — Вот сядем в поезд, закажем выпить, и я всё тебе расскажу.
В зале заседаний окон не было. Но я решил, что давно наступило утро, и очень удивился, когда за римскими шторами вестибюля увидел свет фонарей и далёкое звёздное небо.
— Как говорил классик, праздничную полночь можно и растянуть, — улыбнулся Алекс, рядом со мной глядя на ночные улицы. — Идём. Нас давно ждут дома. И кстати: ты должен рассказать, как это ты справился с оковами Справедливости…
— Одну минуту, — я высвободился из хватки шефа и посмотрел по сторонам. Он был неподалёку — разговаривал с Гиллелем и отцом Прохором… — Я должен сказать «спасибо».
И я направился к человеку-медведю.
Почему он вступился за меня — я так и не узнал. Человек-медведь, отказавшись даже назвать своё имя, засмущался и быстро ушел. Напоследок он выразил надежду, что его подарок мне пригодился… Сначала я подумал о тех