Скажу я вам, иметь превосходный нюх — та ещё канитель. У меня на глазах аж слёзы выступили. В поезде перекусить не удалось, да и с утра ещё маковой росинки во рту не ночевало… Честно говоря, я уже был готов наброситься на еду без всякого разрешения.
Пока мы усаживались, наш клиент доел щи, вытер ложку салфеткой, и отставил вместе с пустым горшком.
Кивнул парню в красной рубахе, и тот моментально притащил на вытянутых руках дымящийся самовар. Споро расставил чашки, блюдца, сахарницу с колотым сахаром, плошки с мёдом и вареньем, огромный таз имбирных пряников…
Я покосился на Алекса. Шеф сидел молча, небрежно закинув одну руку на спинку лавки, и заложив ногу на ногу. Можно было вообразить, что он устроился в мягком кресле, а не мается на жесткой, остервенело впивающейся в ягодицы, лавке.
— Не ожидал я, что до этого дойдёт, Алесан Сергеич, — крякнул старший Лесной, и потянулся к самовару. Тронул краник, в чашку хлынула дымящаяся струя кипятку. — Чтобы мне, в моей компании управляться мешали…
— Может, прекратим демонстрировать, кто здесь самый главный самец, и приступим к делу? — флегматично рассматривая ногти, спросил шеф.
— Отец очень рад вас видеть, — вставил младший. — И благодарен за…
— Я и сам могу поблагодарить, — рявкнул старший. — Если будет за что.
— Прости, папа, — глаза сына упёрлись в недоеденный салат.
— Старшой мой, — глазами указал Пантелей Митрофанович. — Генка. Заместитель, — слова он цедил неохотно. Словно выполнял данное кому-то обещание.
— Рад познакомиться, — Алекс приятно улыбнулся заместителю, и вновь перевёл глаза на директора. — Я так понимаю, вы не довольны тем, что ваше дело перешло в юрисдикцию совета?
— Мы, — тот навис над столом, почти опрокинув чашку с раскалённым чаем. — По разные стороны баррикад.
— Закон един для всех, — флегматично проговорил Алекс. — Я не могу его нарушать в той же мере, что и вы.
— Но решает, кто нарушил — Совет, — сказал директор, и раздвинул губы в улыбке. Или в оскале — клыки у него были крупные, желтоватые и очень острые. — И ты — как его подпевала.
— Так вы не нарушайте, — ласково посоветовал Алекс, тоже нависнув над столом. — И будет между нами мир и согласие.
Протянув руку к блюду, шеф взял самый верхний пряник, и откусив, начал жевать. Смотрел он при этом в глаза вервольфа, не отрываясь. Желтые, почти звериные, глубоко утопленные под надбровные дуги…
Но вот глава корпорации мигнул, и глаза его стали совершенно обычными, светло-карими. Клыки будто втянулись. Даже аура силы, агрессии, казалось, развеялась, уступив место простому человеческому беспокойству.
— Добре, — старший вервольф упёр широкие ладони в столешницу. Та жалобно скрипнула. — Владимир посоветовал сотрудничать — а ему я доверяю, почти как себе. Рассказывай, — приказал он сыну.
— Два месяца назад мы начали строительство нового торгового центра, — тут же начал Геннадий. — Самого крупного в области. Кроме магазинов там должен быть аквапарк, три кинотеатра, спортивные площадки и боулинг.
— Деньги вложены немалые, — кивнул директор.
— Но самое главное — наша репутация, — продолжил младший. — Мы всегда выдерживаем сроки, строим качественно, материалов не жалеем…
— Но? — подтолкнул Алекс. — Что же пошло не так?
— Когда рыли котлован, наткнулись на кладбище, — опустив глаза, сказал сын.
— Кладбище? — поднял брови шеф. — Очень интересно.
— Его не было на картах, — буркнул отец. — Мы — фирма солидная. Всё перенюхали, носом землю рыли.
— Погост очень старый, — добавил сын. — Минимум триста лет. — О нём давно все забыли.
— Стройку сразу свернули, — рубанул по столу ладонью вервольф-отец. — Нам репутация гробокопателей ни к чему.
— Убытки просто чудовищные, — глядя в сторону, почти про себя, сказал Геннадий. — А всего-то — десяток могил. Могли перенести на другое место…
Ага, — отметил я. — Значит, заместитель с решением директора не согласен.
— Ну так в чём проблема? — спросил Алекс участливо.
Люди всегда лгут, — говорил шеф. — Даже когда от этого зависит их жизнь. Особенно, когда зависит. Они будут изворачиваться, путаться в показаниях — и не потому, что виноваты. Просто такова человеческая натура.
Интересно, насколько психика вервольфов соответствует человеческой? — подумал я. — Где у них кончается зверь, и начинается человек?
— На следующий день после того, как экскаватор вырыл первую кость, начали гибнуть люди, — сказал директор.
— Всего-то несколько работяг, — еле слышно фыркнул заместитель. — И далеко не факт, что виновато в этом кладбище. Один попал под машину, другой отравился угарным газом. Третий — хватил технического спирту…
— Нашу стройку тут же обозвали Проклятьем Тутанхамона, — поморщился Пантелей Митрофанович. Персонал не разбежался лишь потому, что мы, в Семаргле, придерживаемся семейных традиций. Мы заботимся о людях.
— Семьям жертв были выплачены солидные компенсации, — официальным тоном сообщил Геннадий.
И оба, отец и сын, вновь замолчали.
— Но ведь этим дело не ограничилось, — вновь терпеливо подтолкнул Алекс.
Он привык. Умел разговорить собеседника, участливо выслушать. Это меня бесит глупость человеческая. Не научился ещё.
— За первыми последовало ещё пять смертей, — сказал заместитель. — Среди людей, казалось бы, к строительству отношения не имеющих. Одна бухгалтерша, два менеджера, водитель служебной машины и начальник проектного отдела.
— Сроки? — спросил шеф.
— Все — за неделю, — выдохнул Пантелей Митрофанович. — Словно мор какой-то.
— Да никакой не мор, — Гена заводился всё больше. — Я провёл расследование: у бухгалтерши не выдержало сердце, менеджеров зарезали в клубе, в пьяной драке… Водитель оказался сектантом, членом организации «Другой мир» — можно сказать, тоже организм не выдержал. Они там проповедуют отказ от своей сущности. В полнолуние обматывают цепями, не дают перекидываться, есть сырое мясо… Всё это случайности.
— Только пошли они как-то уж очень кучно, — буркнул директор. — И почему-то именно в нашей фирме.
— Просто мы не обращали внимания на других, папа, — мягко напомнил Геннадий. — Но я погуглил: люди, знаешь ли, вообще частенько мрут…
— Погибшие все были вервольфами? — уточнил шеф.
— У нас другие не работают, — отрезал директор.
— Это не совсем так, — сложив пальцы домиком, поморщился заместитель. — Семаргл — компания транснациональная. Мы лояльны ко всем гражданам нашей страны. К тому же, вервольфов на самом деле — не так уж и много…
— Но руководство — только волки, — констатировал Алекс.
— Совет директоров, учредители, инвесторы… Да, — согласился Геннадий.
— Мы — фирма семейная, — крякнул Пантелей Митрофанович и шумно отпил из блюдца. — Законы компании не позволяют дробить капитал.
— Вы не упомянули, как погиб начальник проектного, — напомнил шеф. — Я так понимаю, это птица более высокого полёта, чем обыкновенный водитель?
— Хвастаться надо меньше, — на скулах Геннадия проступил нездоровый румянец. — Купил себе особняк в Светлом Бору, антиквариата навёз, фотомодель в жены взял… Когда его нашли, на полу собственной гостиной, дом был в полном беспорядке. Полиция говорит — кража со взломом. Просто воры не рассчитывали, что хозяин окажется дома. Его расстреляли. Восемь пуль.
— Насколько я знаю, — заметил шеф, — Вервольфам обычные пули не страшны.
— У них были серебряные, — веско сказал старший Степной. — Они знали, к кому лезли.
— Так… — Алекс подобрался.
— Я всё-таки думаю, что это были охотники за головами, — утомлённо, словно в сотый раз, сказал Геннадий. — Некоторые коллекционеры предлагают огромные деньги за чучело оборотня. Афанасий прокололся. Как-то себя выдал, и его убили. Как трофей.
— Но ведь, я так понимаю, тело было обнаружено в доме, — медленно сказал Алекс. — И все части тела… Э… были на месте?
— Полагаю, их спугнули, — пояснил Геннадий. — Стрельбу слышали соседи, кто-то вызвал полицию… Они просто не успели.
— Это всё? — уточнил шеф. — Больше смертей не было?
— У одного из членов совета директоров в машине отказали тормоза, — сказал старший вервольф. — Когда он это понял, то направил машину в столб. Сработали подушки безопасности. К тому же, у нас большие способности к регенерации. Когда приехала скорая, на нём осталось лишь несколько синяков.
— Это был просто несчастный случай, — с нажимом сказал Гена. — Водитель не следил за состоянием автомобиля…
— Его допросили? — осведомился шеф.
— Это был как раз тот водитель, который состоял в секте, — нехотя сообщил Геннадий.
— Отлично, — Алекс деятельно потёр руки. — Мне понадобятся личные дела всех погибших, с подробными отчётами. Если есть — результаты вскрытий. С этим членом директората я хочу поговорить лично.
— Отчёты у меня с собой, — Геннадий достал из-под стола объёмистый портфель. — А вот насчёт разговора…
— Совет директоров привык контактировать только с Владимиром. Они не захотят говорить с человеком со стороны, не имеющем понятия о наших… традициях.
— Это было не моё решение, — пожал плечами Алекс. — Моё дело — расследовать преступление, и найти виновного. Если он существует. И для этого я уполномочен применять любые средства. Разумеется, в рамках закона.
Вервольф недобро сверкнул глазами, но затем кивнул.
— Мы обязаны сотрудничать с Советом, — наконец сказал он. — В рамках закона, — и он широко, так, чтобы мы видели клыки, улыбнулся.
— Я собираюсь провести расследование, — сказал Алекс. — И понять, что у вас творится. Если это убийства — найти виновного и передать в руки полиции. Если магия — пусть с ним разбирается Совет. Другие ваши дела меня не интересуют.
Долгую секунду вервольф смотрел на шефа, не отрываясь. Затем отвёл глаза и кивнул.
— Добре, — сказал он. — Я тоже не хочу, чтобы моих сотрудников убивали. Делай, что сочтёшь нужным. Но убийцу мне сыщи.
— Или подтвердите, что всё это были несчастные случаи, — добавил Геннадий. — Вот все документы… Половину гонорара мы готовы перечислить сейчас, половину — по завершении дела.