1/3 саж., шириною 5 саж., в 5 комнат). Так как поблизости не оказалось родственников, то все имущество было взято в опеку, и управлял имением опекун, отставной подполковник Гавр. Петр. Ермолов. Единственными наследниками были братья Пушкины, Василий и Сергей Львовичи. В сентябре (18-го) они приняли от Ермолова как движимое, так и недвижимое имение, в чем и дали ему собственноручную расписку. 7 октября 1825 года Сергачский земский суд дал указ о вводе их во владение. Но в 1825 году братья получили еще одно наследство после родной тетки их Варвары Васильевны Чичериной (умерла 15 апреля 1825 года) — имение Березичи Козельского уезда Калужской губернии. «Поговорив между собой, полюбовно учинили полюбовный раздел» — Василий Львович взял Березичи, а Кистенево стало единоличной собственностью Сергея Львовича. 12 февраля 1826 года Московский надворный суд сообщил в Сергачский земский суд об утверждении раздела. Сергею Львовичу Пушкину отошла и близлежащая пустошь Кривенко, раньше принадлежавшая Льву Александровичу Пушкину, подполковнику Григорию и капитану Николаю Бахметевым, майорше Ираиде Петровне Болтиной и каптенармусу Макару Асееву.
По данным 30-х годов, при Кистеневе по плану значилось 978 десятин и сверх того в пустоши Кривенке 50 десятин пахотной земли, да купленной крестьянами 60, — всего 1088 десятин; сенокосу 262, леса крупного строевого чернолесья — 15, мелкого кустарника — 6, под поселением, огородами, конопляниками — 48, под половиной речки Чеки, озерами и заливами — 33, под проселочными дорогами — 6, всего 1460 десятин. По 7-й ревизии душ числилось — 474, по 8-й — уже 524 (и 538 женского пола). Село Кистенево состояло на оброке. Тягловых единиц в нем числилось 212, каждое тягло платило по 50 руб., что составляло общую сумму дохода в год 10 600 руб. И из Кистенева Сергей Львович Пушкин выжал все что мог. 3 февраля 1827 года он заложил 100 душ за 20 000 рублей и 10 ноября 1831 года перезаложил их за 5000 рублей, взяв дополнительно по 50 р. за душу; в 1828 году 10 июля он заложил еще 100 душ за 20 000 руб. и перезаложил их 3 октября 1831 года еще за 5000 руб. и, наконец, 19 июля 1834 года он заложил последние 76 душ за 15 200 рублей.
В 1836 году с Сергеем Львовичем Пушкиным случилось очередное несчастие. Он так запустил платежи по долгам в опекунский совет под залог своих кистеневских мужиков, что довел дело до последней черты. Приехал в Кистенево дворянский заседатель Трескин и при двух дворянских свидетелях описал для передачи в управление дворянской опеки 37 крестьянских семей. После поименной переписи крестьянских мужиков, жен и детей, Трескин присоединил следующие подробности о положении кистеневских мужиков; подробности эти, набросанные в отношении крестьян, принадлежавших Сергею Львовичу, в полной мере применимы и к собственности Александра Сергеевича.
Уместно будет с официальным описанием сопоставить и сделанное с натуры заседателем Трескиным: «Сельцо Кистенево состоит от губернского города Нижнего в 180-ти, от уездного Сергача в 55-ти, от московской дороги, пролегающей в Симбирск, в 7-ми, от судоходной реки Волги в 135 верстах, описные крестьяне занимаются хлебопашеством, тканием рогож и вольною работою, в оной деревни владеют описные крестьяне землею чересполосно с крестьянами Г. Александр Сергеевича Пушкина; означенным описным крестьянам, коих имеется 44 тягла, на каждый тягло достается пашенной земли во всех трех полях по 1 десятины и по 3½ осминника, а на каждую ревизскую душу означенной земли причитается по 27½ сажен, неудобной, под сельцом, селидебной с огородами, гуменниками, конопляниками и под овинами, сколько состоит неизвестно, и в ясность сие без планов привесть невозможно, сенокосных полян в разных местах также мерою неизвестно, а вышеописные крестьяне на каждое тягло выкашивают каждогодно по два воза, у чиновника 5 класса Сергея Львовича Пушкина при сельце Кистеневе в общем владении с сыном вышеупомянутым Г. Александр Сергеевичем Пушкиным лесу примерно десятин до 9-ти, лес произрастает: дубовый, липовый, березовый и осиновый, частию строевой и частию дровяной, употребляется на господские обиходы, а крестьянам не отпускается, вышеописные крестьяне высеивают на каждое тягло разного рода хлеба по одной четверти и четыре четверика ерового гречи противу ржи овса, а полбы вдвое, близ означенного сельца протекает река Чека в ней и кроме оной в сельце Кистеневе рыбных ловлей нет. В сказанном сельце Кистеневе у чиновника 5 класса Сергея Львовича Пушкина и сына его Александр Сергеевича Пушкина кроме их других владельцев владение земли в оном сельце ни в особенном ни в чресполосном владении не имеется. Описные крестьяне 44 тягла платят оброку с каждого тягла по 50 рублей серебром с лажем по курсу народного обращения всего годового оброку составляется 2200 рублей и доставляются помещику в Санкт-Петербурх в четыре срока в июле, ноябре, декабре и в марте. Споров на оное имение нет, предположительных доходов в отдачу в оброк или на аренду в виду нет и не имеется а в десятилетнею сложность могут они господину своему принести хозяйственного дохода 22 000 рублей, в оном сельце господского строения кроме одного флигеля другого и никакого Богоугодного заведения не имеется, крестьяне по духовенству состоят в приходе Лукояновской округи в селе Болдине в нем церковь каменная во имя Успения пресвятыя Богородицы, священно-церковнослужители от помещика никакой суммой не пользуются, а продовольствуют себя особо вырезанной церковною землею; документы, как то: купчия, планы, межевые книги и прочие крепости по принадлежности описного имения при сельце Кистеневе не имеется, а находятся оныя у чиновника 5 класса Сергея Львовича Пушкина, который проживает в столичном городе Санкт-Петербурхе, ибо о сем утверждает бурмистр Родионов. По соображению состояния описных крестьян количество принадлежащей к ним земли, угодьи, и приносимого ими годового доходу, также соображаясь с десятилетнею сложностию оценяется каждая ревизская мужеска пола душа в 250 р., а все вообще имение с землею и угодьи в дватцать восемь тысяч пятьсот рублей».
Эта оценка относится только к части Сергея Львовича.
После ссоры с отцом в Михайловском в 1824 году А. С. Пушкин не получал уже никаких пособий, да он в них и не нуждался, ибо его литературный гонорар уже стал весьма значительным. С этого времени материальное благосостояние Александра Сергеевича зиждилось преимущественно на литературных заработках. «Я богат через мою торговлю стишистую, а не прадедовскими вотчинами, находящимися в руках Сергея Львовича». Но в 1830 году Пушкин сделал предложение Н. Н. Гончаровой, предложение было принято, и ему пришлось позаботиться об устройстве своего состояния. Он обратился с просьбой к отцу. Отец ответил: «Ты знаешь положение моих дел. У меня тысяча душ — это правда, — но две трети моих имений заложены в воспитательном доме. — Я даю Оленьке около 4000 р. в год. В именьи, которое досталось на мою долю после покойного моего брата, находится около 200 душ, совершенно свободных, и я даю их тебе в твое полное и безраздельное владение. Они могут принести около 4000 руб., а со временем может быть и больше»[6].
И, действительно, 27 июня 1830 года чиновник 5 класса и кавалер Сергей Львович Пушкин совершил в С.-Петербургской палате гражданского суда «запись» — официальный акт, которым он передавал своему сыну, коллежскому секретарю Александру Сергеевичу, часть недвижимого своего имущества, состоявшего в сельце Кистеневе. С. Л. успел заложить, как мы видели, в С.-Петербургском опекунском совете в 1827 году 100 душ и в следующем 1828 году еще 100 душ. Из оставшихся 274 душ незаложенных он уступил сыну 200 душ в вечное и потомственное владение. По записи А. С. Пушкин был ограничен в праве владения. Запись читается: «Он, сын мой, до смерти моей волен с того имения получать доходы и употреблять их в свою пользу, так же и заложить его в казенное место или партикулярным лицам; продать же его или иным образом перевесть в постороннее владение, то сие при жизни моей ему воспрещаю, после же смерти моей волен он то имение продать, подарить и в другие крепости за кого-либо другого укрепить, притом за сим отделом предоставляю ему, сыну моему Александру, право после смерти моей из оставшегося по мне прочего движимого и недвижимого имения требовать следующей ему узаконенной части; на перед же сей записи означенное отдельное ему, сыну моему, по оной имение никому от меня не продано, не заложено, ни у кого ни в чем не укреплено и ни за что не отписано, цену же тому имению по совести объявляю государственными ассигнациями восемьдесят тысяч рублей».
Имение нужно было Пушкину не столько для получения ежегодного с него дохода, сколько для извлечения сразу крупной суммы денег. Пушкин не замедлил воспользоваться предоставленным ему правом, и 5 февраля 1831 года он заложил свои двести душ на 37 лет за 40 000 рублей.
Но еще до совершения залоговой операции Пушкину предстояло ввестись во владение. «На днях отправляюсь я в нижегородскую деревню, дабы вступить во владение оной», — писал Пушкин 24 августа 1830 года из Москвы дедушке будущей жены А. Н. Гончарову.
«Осень подходит, — писал Пушкин Плетневу 31 августа. — Это любимое время. Здоровье мое крепнет — пора моих литературных трудов настает, — а я должен хлопотать о приданом, да о свадьбе. Еду в деревню. Бог весть, буду ли там иметь время заниматься и душевное спокойствие».
В начале сентября он уже был на месте и основался в Болдине, 9 сентября он писал отсюда невесте: «Мое пребывание здесь может продолжиться вследствие обстоятельства совершенно непредвиденного. Я думал, что земля, которую мой отец дал мне, составляет особое имение; но она — часть деревни в 500 душ, и нужно приступить к разделу. Я постараюсь устроить все это как можно скорее».
Пришлось повозиться. В болдинской конторе было составлено следующее прошение:
«Всепресветлейший державнейший великий Государь Император Николай Павлович, Самодержец всероссийский Государь всемилостивейший,