Ломаться я не стала, достала вторую полочку, приложила их друг к другу, и тогда купчина понял, что это заготовка под блузку, возрадовался сильнее, вместе они стоили не менее червонца. Но мне пока и этого было достаточно, более продавать я ничего не собиралась, мне хватит, а привлекать лишнего внимания не хотела. Выйдя из этой лавки, махнула рукой ближайшему извозчику, ноги уже отказывались бродить в тонких ботиночках по брусчатке, и мы поехали в нумера. Там я сняла апартаменты с ванной аж за целый рубль. Но никакого ресторана или кабака там не было, а есть хотелось. Но там, оказывается, был сервис - доставка еды из приличного трактира с посыльным и даже меню с прейскурантом прилагалось. Заказав себе ужин, под сердитое шипение Федьки - «Мяса, мяса побольше!- принялась устраиваться на ужин, мытьё и ночлег.
Поужинав и в самом деле вкусными блюдами, я приступила к принятию ванны. Хорошо то как! Я вытянулась в ванне, закрыв глаза от расслабляющего тепла. Не мылась полтора века! Фиодор от ванны отказался, сказал, что и лапой помоется, сейчас ещё продолжал трапезничать оставшимся мясом в подливке. И эта тварь дома, в Москве, закатывала мне истерики, отказываясь есть, если в домашнем мясном фарше присутствовала хоть крошка лука, я уж не говорю про чеснок или перец! А сейчас уплетает перченое изрядно мясо и хоть бы хны! Воистину, голод - не тетка, а мать родная!
Вымывшись и простирнув свое бельишко, замоталась в большую мягкую простынь, выданную мне вместо полотенца, выставила за двери пустую посуду, завалилась спать. Лежала в мягкой и чистой постели, в печи слабо, едва заметно тлели угли, в спальне разливалось умиротворяющее тепло и тишина. Я уже начала дремать, когда тишину нарушил Фиодор, который устроился у меня в ногах и приступил к помывке на свой лад. То есть вначале поднес к морде лапу, растопырив пальцы и внимательно ее изучая. Затем, вытянув заднюю ногу пистолетом, начал намывать ее языком. Потом, оторвавшись от своего увлекательного занятия и замерев в такой же позе, проговорил.
-Интересно, а что нас ждёт в Курске? Понятно, что папаша померли, но что-то же он нам оставил? И сколько там наследников? Судя по всему, там имение должно быть, у тебя же написано в подорожной, что ты едешь до Курского уезда, имения Арсентьево. И вот хвостом чую, что именьице-то не самое богатое, раз папаша не оплатил весь год учебы твоей. Вряд ли нам на голову богатство упадет. Где уж, с нашим-то еврейским счастьем...
-Федька, ты антисемит - сонно пробормотала я - все люди равны!
-Ага - поддакнул этот философ с хвостом - но некоторые ровнее.
Так, лениво переругиваясь, мы и заснули. Спали утром долго, всласть, что называется. Неторопливо позавтракали, Фиодор снизошёл до сырников со сметаной, заранее заказали обед и сразу же снедь с собою в дорогу, чтобы хватило до Курска. Что нисколько не вызвало удивления у посыльного, видимо, это часто практиковалось. Заверив, что все будет упаковано и доставлено в наилучшем виде, посыльный удалился, а мы с Федькой, уселись у окна, зевая и разглядывая улицу. Вдруг я увидела вчерашнего лавочника, которому продала рукоделие, нервно мечущегося по улице, заглядывающего то в магазины, то, в подобные моим, номера. Выходил расстроенным. Наконец зашёл и в дом, в котором я временно остановилась. Через несколько минут в дверь постучали, и голос портье вежливо произнес.
-Мадмуазель, тут вас спрашивают. Вы спуститесь или ваш гость может зайти сюда?
Я разрешила гостю зайти, ведь я уже знала, кто меня ищет, только не знала, зачем. Купчина влетел в комнату сразу, как только портье открыл дверь, и пока я поворачивалась к нему, рухнул на колени и взвыл.
-Барышня, не погуби! Только на тебя вся надёжа! Выручи, матушка - благодетельница!
Я, в полном очумлении от такого экспрессивного начала, вытаращила глаза и только проблеяла.
-А в чем, собственно, дело? И чем я вам могу помочь, уважаемый?
Купец, торопясь и захлебываясь словами, поспешил донести до меня следующую историю.
-Так вчера же я продал этот воротничок и вышивку на блузочку графине Невиной. А сегодня, прямо с утра, в лавку явилась ее заклятая подруга, княгиня Татищева! Невина ей вчера похвастались покупкой, а Татищевой всегда ведь надо иметь лучше, чем у подруги. Вот она явилась ко мне и велела ей продать такое же, только лучше, чем у Невиной! А где ж я возьму-то! Только она меня не стала слушать, сказала, не продашь, так она так ославит меня по Москве, никто из приличных дам ко мне не заглянет! Я ж разорюсь тогда! Не погуби, барышня! Я и так едва нашел вас! Может, у вас хоть что-то ещё есть, на мое счастье!
Хоть и хотелось мне наказать лавочника за вчерашнюю жадность, но уж больно вид у него был жалкий. Видно, эта Татищева и впрямь имела такую власть в светском обществе Москвы. Я сходила в спальню, достала оставшиеся пару воротничков и вышивку, принесла, положила на стол.
-Вот, выбирайте! Но больше у меня ничего нет, только это.
Глаза у купца разгорелись, он схватил оба воротничка и вышивку, прижал к груди. И тут же полез за кошельком.
-Постойте, вам что, оба воротника нужны? - купец истово закивал головой - но, извините, это я покупала для себя, поэтому по вчерашней цене я вам не отдам. Воротники по четыре рубля, а вышивку не меньше, чем за девять.
Купец скривился, но потом махнул рукой, видно, маржа была больше, достал кошелек. Так я ещё добавила к своим капиталам немного денег.
Ушел купец, прибежал посыльный с нашим обедом и заказом в корзинке. Расплатившись с посыльным, я оставила ему на "чай" целых десять копеек, парень расплылся в счастливой улыбке.
Пообедав, стали понемногу собираться в путь. Котофей опять залез в сумку, я спустилась вниз, вызвала извозчика и прибыли мы на вокзал в три часа. Получила свои вещи в целости и сохранности, взяла носильщика, который и доставил их к моему составу, уже стоящему под дебаркадером и густо пыхтящим паром из высокой трубы. Расположилась в купе, мне опять повезло, ехала одна. Видимо, первый класс дороговато, а пока ещё на этом направлении мало было путешествующих людей поездом.
Итак, мы ехали в Курск. Что ждёт меня впереди? Поживем-увидим!
Глава 7
Наше время – Лиза 2
Лиза проснулась сразу по нескольким причинам - тело затекло от долгого лежания в неудобной позе, под щекой что-то неприятно зудело и жужжало. Да и самой щеке было больно, ей было очень жарко в ее шерстяном платье, и она явственно ощущала тот самый зов природы, который влечет нас в укромный уголок, в кустики, ну, или к ночной вазе. Лиза приоткрыла глаза. Почему-то перед глазами было какое-то поле с зеленовато-коричневой травой, от которой шел явственный запах пыли. От этого запаха Лиза неожиданно громко и звонко чихнула и проснулась окончательно. Кряхтя, как старая нянька Семёнишна у них в поместье, Лиза потихоньку постаралась сесть. Затекшие члены не давали ей этого сделать свободно, гнуться не хотели, а болючие мурашки от длительного неподвижного лежания радостно рванули по рукам, ногам, шее и даже голове.
Сев на попу, она огляделась. Никакого поля не было, был толстый ковер с высоким ворсом. Большая комната, высокий потолок с лепниной, на потолке красивая люстра, но вместо свечей там какие-то круглые штуки, светящиеся голубоватым светом. Большое окно, занавешенное кружевной тюлевой занавесью. Лежала щекой она на небольшой дамской сумочке с металлическим бляхами на одной стороне. Вот от этих блях ей и больно щеку. Лиза потрогала рукой лицо, болезненно поморщилась, ощутив рубец от злополучной сумочки. Зудело и жужжало, кстати, как раз из нее. Пожужжав ещё немного, все смолкло. В комнате никого не было и вообще было тихо. Переждав всех мурашек, Лиза встала на ноги и пошла в поисках людей. Поиски успехом не увенчались. Нигде никого не было.
В одной комнате вперемешку валялась на полу какая-то одежда, в другой комнате тоже стоял шкаф с распахнутыми дверцами, в нем было пусто, а вот в соседнем шкафу аккуратно висела красивая одежда. Ещё ящики были в низу шкафа, но Лиза постеснялась там смотреть. Письменный стол с лампой на нем под зелёным абажуром. Полуоткрытый ящик стола. Лиза попыталась его закрыть, но что-то мешало. Лиза пошарила рукой в глубине ящика, там наперекосяк застряла какая-то небольшая коробка, Лиза поправила ее, ящик закрылся. Кровать под пушистым пледом. Лиза вернулась в ту комнату, где проснулась. Странно, она была босая, но ноги ничуть не замёрзли. Прошла дальше, она вообще не понимала, где она находится. Апартаменты вроде какие-то? А как она сюда попала, да ещё босиком? И вещей нет никаких ее. Следующая комната, что-то среднее между кухней и столовой. Стол с красивой скатертью, много разных шкафов вдоль стен. На столе стоит одинокий бокал необычной формы, пустой, но пахнет из него нехорошо, спиртным. В одном из нижних шкафов углубление в виде небольшого металлического тазика, в нем валяется яичная скорлупа. Со стороны высокого белого шкафа раздалось тихое гудение, слегка напугавшее Лизу. И тут же следом послышался стук в окно.
Она подошла к окну. Там, на толстой ветке здоровенной сосны, вплотную к окну, сидела белая кошка с голубыми глазами и стучала лапкой по стеклу, как будто просясь впустить ее. А может, и правда, живёт она здесь? Лиза решительно потянула щеколду форточки в низу окна. Створка распахнулась внутрь и следом неторопливо вошла кошка. Лиза растерянно сказала.
-Здравствуй! Ты кто? А я Лиза. Только я не знаю, как здесь оказалась...
Почему-то ей показалось важным услышать хоть свой голос в этой тишине. Кошка села на подоконнике копилкой, внимательно смотрела на нее, склонив голову набок. Потом внезапно ответила ей протяжным, с мяукающими нотками в голосе.
А я Тася... здравствууй, Лиза! А Фиодор гдеу?
Лиза даже не особо удивилась тому, что она разговаривает с кошкой, просто от общего непонимания, что происходит и вообще... поэтому спокойно ответила.
-Не знаю. А кто такой Фиодор?
-Живет он здесь. Коот он моуй. Пришла, а егоу нет. А у нас детки маленькие.