- Ни у кого из наших не видела такого картуза? – спросила ее Таня, но девушка отрицательно покачала головой.
- Нет, барышня. Не видела такого. Да и чего мне на картузы смотреть?
Теперь воскрешение Сашко казалось более правдоподобным. Значит он водил дружбу с кем-то из дворовых и в тайне крутил роман с барышней? Что-то здесь было нечисто, и такой располагающий молодой человек вполне мог быть опасным авантюристом. Но почему тогда Варвара проклинала Потоцкого? Одни загадки и ноль ответов.
Занявшись приготовлением тушенки, мы замочили на несколько часов горох, чтобы после добавить к мясу, а сами взялись за гречку.
В чисто вымытую тару положили лавровый лист, по пять горошин перца, оставшегося еще с хороших времен и кусочки мяса. Ими мы наполнили горшочки на треть. Сверху насыпали промытую гречку так, чтобы она заняла половину объема, и налили горячую воду, добавили соль, положили смалец. Вся эта прелесть отправилась в печь к горшочкам, в которых было одно мясо.
- Что у вас с Андреем? – спросила я Таню, когда Евдокия отправилась мыть посуду. – Он так смотрит на тебя…
- Пока ничего. Он пытается мне намекнуть о чувствах, но у него это плохо получается. Вот сегодня сказал, что… Сейчас… Ммм… - подруга засмеялась, а потом скопировала манеру речи Андрея. – «Софья Алексеевна в часы душевной слабости, сомнений и тревог, когда я теряю решимость, то мысленно обращаюсь к вам, ибо ваш образ придает мне смелости, и я снова готов сражаться со всем миром!» Вот так вот.
- Да он романтик! И что ты думаешь по этому поводу? – мне было очевидно, что еще немного, и Андрей сделает предложение. – Ответишь ему взаимностью?
- Не знаю… - Таня пожала плечами. – Он хороший парень. Благородный, добрый, симпатичный… Но он такой молодой!
- Ты тоже не старушка! – улыбнулась я. – Таня, тебе даже двадцати нет!
- И из-за этого у меня диссонанс между внешним и внутренним! – подруга закатила глаза. – Не хочу пока ни о чем таком думать!
- Но когда-то все равно придется! Почему бы не начать именно сейчас? Тем более, Андрей не такая уж плохая партия. А если говорить честно, то даже очень хорошая! – сказала я, но сразу же добавила: - Это просто мое мнение. Ты, естественно, вольна поступать так, как считаешь правильным.
Разговаривая, мы нашинковали лук и морковь, после чего поджарили, используя часть свиного жира. В горшочки мы тоже его положили, а уже сверху кусочки мяса, лавровый лист, перец, следом горох и овощи. Теперь осталось только дождаться когда все это дойдет до нужной кондиции.
Покинув кухню, мы пошли на черный двор и поинтересовались у Захара, какая рыба водится в реке. На что он сразу же со знанием дела ответил:
- Там,где спокойное течение, таскаем подлещика да плотву. А там, где стремнина, жерех бьет... В ямах за отмелью стоит окунь и мелкая щука… Есть, чем поживиться, барышни. Коли скажете, пойдем со Степаном, потягаем рыбки-то…
Из всего этого можно было делать консервы. Почистить рыбешку, сложить в тот же горшочек, добавить соль, растительное масло и специи и томить так же, как и мясо.
Затем охладить и на поверхность содержимого вылить слой расплавленного воска толщиной около двух сантиметров. Он образует герметичную крышку, исключая при этом воздушную прослойку.
Для себя же можно было накоптить сала и той же рыбы. Единственное, что нам требовалось - решетка, которую можно было закрепить в печи и поддон для вытопленного жира. В теплую печь нужно заложить крупные угли, на них небольшие чурбачки и щепу из можжевельника. Хотя можно использовать и щепу фруктовых деревьев. Печь закрывается заслонкой и как только чурбачки начнут тлеть, испуская такой нужный для копчения дым, ставим сетку, на которой лежит рыба или куски сала, завернутые в чистую ткань. Сало, естественно, нужно выдержать несколько суток в крутом рассоле. Снова ставим заслонку на место, оставив небольшую щель для оттока дыма.
Коптить мы могли на улице в печи, которая находилась на черном дворе, чтобы не задымить кухню.
- Что это вы рыбой интересуетесь, барышни? – услышала я голос Демьяна и оглянулась. – На рыбалку хотите мужиков отправить?
Парень сидел под навесом и ремонтировал сапог.
- Да, есть такие мысли, - ответила Таня и спросила: - Что, сапоги порвались?
- Так я ж, когда в усадьбу возвращался, под дождь попал, - тяжело вздохнул Демьян. – Гроза тогда была ужасная. Вот и не выдержала обувка. Сколько уж лет в них хожу. Только, видать, в этот раз починить их не удастся.
- Поезжай на базар и купи себе новые, - сказала подруга тоном, не терпящим возражений: - И не вздумай отказываться. Иначе мы сами купим тебе сапоги. И даже если они окажутся малы, ты все равно будешь их носить.
- Хорошо, - он поднялся и, улыбаясь, поклонился. – Благодарю вас, барышни.
А ведь это было самое малое, что мы могли сделать для человека, у которого с нами одна кровь.
На следующий день, после того как нянюшка сняла с меня мерки для новых платьев, мы продолжили заниматься тушенкой. Ее мы сложили в деревянные ящики, дно которых застелили соломой, а сверху закрыли мешковиной. Когда Степан опустил тушенку в погреб, я попросила, чтобы он накрыл ее щитом, сколоченным из досок. В целях защиты от мышей.
Мне уже не терпелось удивить результатом Родиона Макаровича. Я была уверена, что мы обязательно добьемся своего.
Глава 7
К вечеру начался дождь. Он намочил дороги, развел во дворе грязь, но зато омыл пыльную траву, деревья и освежил огород. Даже было немного страшно бежать к дому под низким, тяжелым грозовым небом. Темнота пришла раньше вместе с долгожданной прохладой, и дождевой привкус, смешанный с ароматом пряного разнотравья, казался тревожным.
Все дела были переделаны, и чтобы как-то занять время перед сном, я поднялась в кабинет за настенным календарем. Нам с Таней уже давно хотелось рассмотреть его получше, а сегодня для этого появилась возможность. Я осторожно приподняла необычную вещь, сняла ее с крючка и собралась было уже уходить, но тут мое внимание привлекла стена, на которой висел календарь. На ней отчетливо виднелась какая-то выпуклость. Судя по форме, это была дверца, заделанная обоями в тон.
Положив календарь на стол, я попробовала подцепить дверцу ножом для открывания писем, но она не поддалась. Но стоило немного поковырять пальцем обои, как моим глазам открылась замочная скважина. И где же искать ключ от нее?
Было ясно, что в тайнике лежит что-то важное. То, что хотели спрятать от окружающих. Хотя, возможно, он уже давным-давно пустовал, и все ценности оттуда уже достали. Но любопытство не оставляло меня. Ужасно тянуло узнать тайну, которую скрывала эта дверца.
- Ты чего тут застряла? – в кабинет заглянула Таня. Она была с распущенными волосами и в ночной сорочке, поверх которой лежала шаль. – Все в порядке?
- Я нашла тайник, - возбужденно прошептала я. – Закрой дверь!
Подругу не нужно было просить дважды. Она закрыла дверь и подошла ко мне.
- Интересно, что там? – ее глаза моментально загорелись. – А вдруг золото?
- Сомневаюсь, но найти ключ не помешало бы, - ответила я, гипнотизируя заветную дверцу. – Только где его искать?
- Слушай… а помнишь мы видели какой-то ключ с «кучерявой» головкой? В шкатулке? – Таня посмотрела на меня. – Может,это он?
Не сговариваясь, мы бросились к столу и, выдвинув ящик, без труда нашли ключ. Мои руки даже немного подрагивали, когда я вставила его в замочную скважину. К нашему восторгу дверца поддалась и медленно открылась, демонстрируя нам небольшое углубление в стене, в котором лежали какие-то бумаги.
Таня осторожно вытащила их и пробежала глазами по густым строчкам.
- По-моему это завещание.
- Завещание? – я тоже заглянула в бумаги. – На кого?
- На Сецкого Демьяна Корнеевича, - подруга подняла на меня глаза. – Сецкий… Засецкий…
- Помещики не могли давать своим незаконнорожденным детям свои фамилии, поэтому просто урезали их. Елизавета Тёмкина, внебрачная дочь Григория Потёмкина, Алексей Елагин дал сыну, рожденному крепостной крестьянкой, фамилию Агин. Иван Бецкой – внебрачный сын генерал-фельдмаршала Ивана Трубецкого, - я сразу вспомнила общеизвестные факты. Два чудесных портрета Елизаветы Темкиной хранились в Третьяковской галерее. - В общем, масса примеров. Но то, что Засецкий дал Демьяну фамилию уже говорит о многом.
- Получается, отец девушек оставил Демьяну какое-то наследство? – удивилась Таня. – Но разве дети крепостных могли наследовать что-то?
- Павел Михайлович говорил, что они не имеют права наследовать фамилию, земли, родовые поместья, но отцы при желании могли оставить им какие-то средства, - ответила я. – Нужно посмотреть, что написано в этом завещании. И почему его до сих пор не обнародовали?
- Может Засецкий спрятал его и не успел сказать об этом кому бы то ни было, - предположила Таня. – Скорее всего, так и было. Вряд ли Засецкий собирался умирать. Но больше всего меня мучит вопрос: знает ли об этом завещании Демьян?
Во время прочтения бумаг, нам открылось много нового. Оказывается, барин оставил своему незаконнорожденному сыну кое-какие драгоценности (перечень украшений тоже присутствовал) и золотые монеты, которые были на хранении у… Николая Грыгоровича. А еще он написал письмо Потоцкой с просьбой, чтобы она посодействовала, и Демьяна фиктивно зачислили на службу в Астраханский полк под именем Сецкий Дмитрий Корнеевич. Но, видимо, так и не успел отправить.
- Как интересно… - протянула Таня. – Что-то мне кажется, что все происходящие здесь события связаны между собой.
- Значит, Засецкий все-таки переживал за судьбу сына, - я чувствовала, что правда где-то рядом, стоит только нажать в нужно место, и она выплеснется наружу.
Особенно меня заинтересовало желание барина отправить сына на службу. Пусть даже на фиктивную. Это могло означать одно: отец хотел поднять Демьяна на более высокую ступень.
Мы повесили календарь на место, забрали с собой бумаги и пошли в спальню. Хотелось обсудить находку.