Крестины мы решили провести дома. На улице стояли морозы, и везти ребенка в церковь не стоило. Поэтому Павел пригласил священника в «Черные воды». Муж объяснил мне, что детей крестили как можно раньше: на третий, восьмой или сороковой день после рождения.
Петр, которого мы позвали стать крестным отцом, купил малышке крестик на ленте и по обычаю заплатил священнику за совершение обряда, за свечи, купель и за прислугу церковнослужителям. Таня же как будущая крестная купила ситец, кисею и шелк мне в подарок, Машеньке - рубашечку и шапочку, а для священника - батистовый платок.
В канун крестин началась метель. Проказник ветер носил снежинки, которые роем кружили у окон и осыпались на карниз блестящим кружевом. Он завывал в трубе и поскрипывал кронами замерзших деревьев, словно пытаясь их разбудить от зимнего сна. Лишь покрытый инеем фонтан гордо стоял посреди двора, будто скала у штормящего моря.
Именно в этот день в усадьбу пожаловал неожиданный гость…
Я кормила Машеньку, сидя в кресле у окна, когда в дверь постучали.
- Барышнечка! Барышнечка, к вам гости прибыли! – раздался нетерпеливый и звонкий голос Глашки. Я даже представила, как она от нетерпения пританцовывает под дверями.
- Да войди ты уже! – крикнула я вполголоса, чтобы не испугать доченьку. Кто бы это мог быть? Может, родители Андрея пожаловали? Погода портилась, и к завтрашним крестинам могло перемести дорогу.
Дверь открылась, после чего в спальню скользнула Глашка. Она была возбуждена, ее платок, как всегда, съехал набок, а на щеках играл румянец.
- Елизавета Алексеевна! Ваш дядюшка прибыли!
- Семен Гаврилович, что ли? Актеришка? – я удивленно взглянула на нее, поднимаясь с кресла и убаюкивая заснувшую Машу. – Чего ему надо? Наверное, к Павлу Михайловичу прискакал, плут этот?
- Нет! Настоящий дядюшка! Нянюшка сразу признала его, мол, дюже он на вашего батюшку похож! – заявила Глашка, радостно улыбаясь.
Вот так дела! Еще один дядя…
- Присмотри за Машенькой, - попросила я, набрасывая шаль на плечи. – А я пойду, посмотрю, кто там приехал.
Мужчина сидел в гостиной в компании Тани и Головина. Пока я шла сюда, то сразу для себя решила, что доверять никому не буду. Уже был один, корчивший из себя родственника. Но стоило мне увидеть нашего гостя рядом с подругой, мои сомнения начали таять. Это ведь одно лицо! Господи, как же они были похожи!
- Елизавета! – он увидел меня и сразу же поднялся. – Здравствуй, дочка! Красавица, какая!
Мужчина подошел, обнял меня, расцеловал в обе щеки, и на его глазах выступили слезы. Он вытер их скомканным платочком, а потом нацепил на нос круглые очки.
- Как же я рад видеть вас, мои родные!
Я обратила внимание, что он довольно неплохо одет, аккуратно причесан. И вообще, гость производил впечатление зажиточного человека.
- Лизонька, дорогая, не волнуйся, - муж тоже подошел ко мне. – Это действительно ваш настоящий дядюшка. Мне удалось его разыскать.
- Да, да… Это я, Елизавета! Я! – затряс головой мужчина. – Ни минутки не сомневайся!
Оказалось, что наш родственник жил в Петербурге, имел большую семью и хороший дом. У него было четыре дочери и трое сыновей-погодков, которые учились в Шляхетском сухопутном кадетском корпусе. Дядюшка же, сдав экзамен в Собрание Академии художеств при Академии наук, был зачислен на постоянную службу в качестве чертёжника-рисовальщика в мастерскую Франческо Растрелли, после чего его произвели в архитекторы. С родственниками не пытался воссоединиться, потому что не мог простить такого отношения к себе. Он даже не знал, что из всей семьи остались только две племянницы.
- Я получил письмо от Павла Михайловича. Ваш супруг рассказал в нем о происках Потоцкой, и я сразу же решился ехать. Знаю я кое-что о ней…
Мы с Таней переглянулись. Неужели разгадка тайны стала еще ближе?
- И что же вы знаете о ней? – спросила я. – Какую-то страшную тайну?
- Страшную не страшную, но тайну знаю! – тихо засмеялся дядюшка. – Дарью Николаевну в девичестве Прасковьей величали… Стройная девка была, красивая… Стать, как у благородной девицы! Много кто на нее заглядывался!
Прасковьей? В моей голове стали всплывать обрывки какой-то информации, но я не могла соединить их воедино.
Но у Тани память оказалась намного лучше.
- Это та Прасковья, в которую вы были влюблены? – подруга даже поднялась, находясь в шоке от своей догадки. – Та самая крепостная? Нам нянюшка рассказывала!
- Да, Софьюшка. Она самая. Моя первая любовь. Эх, сколько несчастий она мне принесла… - кивнул мужчина, тяжело вздыхая, после чего задумчиво протянул: - Барыня, барыня, сударыня барыня… Приехала барыня из деревни во Москву, становилась барыня во палатах каменных…
- Но как она стала Дарьей Потоцкой? Разве крепостная могла выйти замуж за помещика? – удивилась Таня. – Поменять имя?
- Конечно, Софья Алексеевна! В нашем обществе такие браки осуждают, но как вы знаете, сердцу не прикажешь. Случается и такое. Помещики иногда берут в жены крестьянок или дворовых девок. Сначала им выписывают вольную, а затем уже ведут девиц под венец, - ответил вместо дядюшки Павел. – А имя… Стала называться Дарьей, а Прасковья, мол, по святцам.
- Батюшка, как замуж ее выдал, так сразу и продал вместе с мужем Потоцкому. Она вскружила голову новому хозяину. Муж умер, и Прасковья быстро стала хозяйкой усадьбы, - продолжил наш гость. – Я ее десять лет не видел, а потом на Невском столкнулся и обомлел… Ничего в ней от Прасковьи не осталось, лишь глаза… взгляд этот с поволокой я бы из тысячи узнал. Только теперь это была дородная барыня в парике да соболином салопе. Выступала она, будто пава, никого вокруг не замечала. И не скажешь, что когда-то в крепостных девках бегала. Потом уж я про нее много чего разузнал… Как жизнь ее сложилась.
Неужели эта ненависть из прошлого за то, что ей сломали судьбу? За то, что не дали быть с любимым? Но мы-то тут причем?
Почему человек начинает мстить? От неумения, нежелания простить своего обидчика. Желание собственноручно наказать того, кто причинил боль. Но порой месть заходит слишком далеко. Человек отравлен ею и не может остановиться, давя катком своей ненависти даже тех, кто не причастен к его страданиям. Видимо, это и произошло с Потоцкой. Ей нужно было уничтожить все, что было связано с Засецкими…
И тут же в мою голову пришла ужасная мысль, от которой по спине пополз неприятный холодок.
Что если Александр мой двоюродный брат? Нравственная сторона этого вопроса меня очень беспокоила.
- Александр Потоцкий ваш сын? – спросила я, и к моему облегчению дядюшка отрицательно покачал головой.
- Нет, он родился позже и, скорее всего, от старого Потоцкого, - он усмехнулся. – Старик был бодр до самой смерти. Ходили слухи, что до женитьбы на Прасковье, он обхаживал всех дворовых девок.
Ну и на том спасибо. Нам таких родственников не надо. А Дарье Николаевне Потоцкой, в девичестве Прасковье в предприимчивости не откажешь. Она точно знала, чего хочет от жизни, а желание мести было двигателем во всей ее бурной деятельности.
Глава 24
После всех откровений на душе легче не стало. Для меня Потоцкая стала еще омерзительнее, и мне с трудом удалось подавить в себе желание сделать ей так больно, чтобы она на всю жизнь запомнила. Нет. Чем я тогда буду отличаться от нее? Месть разрушительна и нужно совсем немного для того, чтобы стать одержимой этой страшной болезнью.
Нужно просто не думать о гадком семействе хотя бы перед таким важным событием, как крестины моей дочери.
Дядюшка принял мое предложение остаться на семейный праздник, посетовав, что не имеет подарка для Машеньки.
- Ну, ничего, «на зубок» у меня найдется, а подарок я обязательно привезу! Вот приедем к вам всей семьей знакомиться, за голову схватитесь! Девки мои - неугомонные! Ни минуты усидеть не могут! Супруга их и так и эдак уговаривает. Порой даже накажет знатно. Да все бестолку!
Но мне хотелось иметь родственников. Даже неугомонных. И чем больше, тем лучше. Все-таки это опора, помощь… Да и быть частью большой семьи – один из факторов счастья. Для меня так точно. Родство нужно беречь, несмотря на всякие жизненные ситуации, ведь это узы данные свыше. Пару лет назад я прочла одно воспоминание из детства протоиерея Сергия Николаева, и эта простая история теплом отозвалась в моей душе. Однажды в дом его бабушки пришел незнакомый мальчику человек и попросил у нее тележку и лопату. Бабушка сказала, где находятся эти вещи, а потом добавила: - А ведь у него свои есть, просто он их жалеет, бережет… Мальчик возмутился, мол, зачем же ты дала? А бабушка ответила: - Нельзя не дать. Он нам родней приходится.
Страшно не то, что кто-то воспользуется твоей тележкой, страшно, когда никого нет рядом. И дал бы, да никто не попросит…
В день крестин распогодилось, и солнечные лучи освещали комнату каким-то особым, сияющим светом. Вместо купели в центре гостиной мы поставили глубокий медный таз, а нянюшка украсила его отрезом парчи и искусственными цветами. Таня немного волновалась, что все как-то не по-настоящему, но я успокоила ее, напомнив, что у нас в новом храме, пока не приобрели купель, стояло большущее кашпо. Главное ведь не сама емкость, а ее наполнение.
Степан привез отца Никифора, а следом приехали гости. Петр с отцом, Андрей с родителями, предводитель дворянства Апехтин и даже Пименов Родион Макарович пожаловал. Дом моментально наполнился веселыми голосами и смехом, которые затихли лишь на время обряда. Дочка спокойно лежала на руках Петра, а я не находила себе места, представляя, как она отреагирует, когда ее станут окунать в импровизированную купель.
Священник перед Крещением прочел молитву над тазом, прося Святого Духа освятить воду. Потом силой молитвы и именем Господа Бога изгнал сатану, и крестные троекратно произнесли отречение от нечистой силы, а затем произнесли молитву. Отец Никифор совершил помазание елеем, провозгласил имя Мария и, взяв Машеньку из рук Петра, троекратно погрузил в воду.