Я ответила им тем же хмурым взглядом. Меня тревожили императорские нашивки и тот факт, что они знают о моем положении. С момента снятия брачных меток суток не прошло.
А вот о том, что я вошла в клан Арнош, не знают.
— На каком основании, вейры? — спросила любезно.
Голос против воли приобрел ту прохладную текучесть, с которой я общалась с любым посторонним от мала до велика, до первых выводов.
Стражи переглянулись, и тот, что помоложе, заявил:
— Сказано — выполняй. Не по чести тебе вопросы спрашивать.
— Согласно закону о свободном перемещении от седьмого фарха, надлежит предъявить человеку письменное обоснование в задержании, — напомнила скучно и протянула руку. — Давайте обоснование.
Обоснования у вейров нифига не было, зато раздражения имелось на семерых.
— Мы сейчас выволочем тебя, кукла, за волосы… — начал было первый, но старший страж его довольно грубо остановил, приложив ладонью между лопаток.
— Простите, вея Ариана, обоснования у нас нет, вы не арестованы. Но вас желает видеть высокопоставленное лицо, и ни у кого из нас нет возможности отказаться.
Он вывернул манжету, чтобы императорский герб в виде горящего солнца был виден полностью и многозначительно замолчал.
Император?
Я с легким удивлением обнаружила, что не чувствую ни страха, ни вины, ни даже недоумения. Светский мир Вальтарты, так больно ворвавшийся в мою жизнь неделей раньше, был вычеркнут рукой судьбы восемнадцать лет назад. Мое счастье проживало среди цветов, детей и артефактов.
— Позвольте помочь, — страж предложил мне руку, и я не отказалась.
— Пригляди за щенками и повозкой, — бросила вознице серебряный, и тот радостно закивал.
— За нами поезжай, — буркнул ему страж помоложе.
Меня пересадили в другую карету, а после посреди города выросло туманное пятно, в которое мы с грохотом заехали. Стражи использовали одноразовый портальный камень!
И надо заметить портальный камень, рассыпающийся после одного применения, стоил, как половина меня. Про стационарные порталы и говорить нечего. За один стационарный портал можно было купить маленькую страну, поскольку те имели обыкновение портиться от каждой мелочи. То магический фон поменялся от погоды, то настройки сбились от урагана с остаточными магическими частицами, то еще какая-нибудь обидная ерунда, и вот уже караван, нагруженный шкурами и самоцветами, вместо Вальтарты стоит посреди столицы Ний, где процветает рабовладельчество. Или еще хуже — караван застрял посреди подземного мира ифритов, которые, по слухам, давно сотрудничают с ритуалистами и тоже очень тепло относятся к драконам. Можно даже сказать, жарко относятся.
Карета с немыслимым грохотом заехала в огромное помещение, больше напоминающее облагороженную руками талантливых мастеров пещеру. Круглый свод, на котором были искусно вырезаны драконы, облака и многочисленные солнца, темные от времени колонны, сливающиеся с полом и потолком в единое, ровный, но грубый пол. Большего из окна кареты разглядеть было невозможно, так что я вышла, не дожидаясь помощи стражей.
11. Встреча с императором
Оглядевшись, я увидела еще несколько карет и экипажей с весьма примечательными гербами на дверцах. Все четыре герба принадлежали семьям, входящим в Совет. После внимание привлекли два вейра, что-то жарко доказывающих страже.
— Но нам назначено! — воскликнул один так громко, что я невольно вернулась к нему взглядом. — Его Величество изволил сам вызвать нас на это время.
— Придется подождать, — хмуро отрезал высокий вейр в форме императорской стражи, но рангом выше.
Судя по высокомерию, целый капитан. Или даже начальник стражи, а то вон какой надутый.
Мелочность его амбиций по какой-то странной причине вдруг привела меня в восторг, и я негромко рассмеялась. Подумать только! Ещё вчера я жаждала вернуться в семью, чтобы стать полезной прислугой, правильно одеваться и вовремя закрывать глаза. Понять, принять, смириться. Не простить — ни в коем случае — ведь у меня никто не просил прощения, а если попросят, тотчас сделать книксен и сказать, что ситуация не стоит беспокойства.
Терпеть мелкие тычки от свекров, угождать драконам, стараться в постели, а не как обычно, давать покомандовать собой детям, они же драконы. Они же должны на ком-то тренироваться.
И ради чего? Ради возможности оставаться приличной вейрой и обмахиваться на балах перьевым веером, купленным за семь золотых.
— Вейра…. — местное начальство развернулось ко мне, обегая глазами мое скромное платье, съехавшую шляпку с короткой вуалью и казенную карету. И тут же сменило тон. — Вея Ариана, удаленная из клана Кайш. Так-так…. А мы-то вас заждались.
В его голосе вспыхнула радость мясника, получившего даром еще живую свинку. Говорил он громко, а гласные тянул так, что голос срывался на напев местных народностей.
Оба спорящих вейра тут же смерили меня настороженными, но любопытными взглядами. Я ответила им еще не выветрившейся с лица улыбкой.
Начальнику это не понравилось.
— Вы так и будете молчать, вея?
Зря он так. В меня уже вселился чертенок, подбивавший говорить правду и ничего кроме правды. Только этот чертенок не был добродушным, как обычно, он был злым.
— Но ведь это вы меня сюда привезли, и требуете объяснений, — сказала с усмешкой.
Дождавшись, когда вейры выпучат глаза, а надутый начальник нальется багрянцем, ласково добавила:
— Но, полагаю, меня хотело видеть Солнце Империи. Если опоздаю на аудиенцию, тотчас на вас нажалуюсь, так и знайте.
Начальственный вейр, же приготовившийся на меня орать, закрыл рот, все обдумал, и на удивление быстро взял себя в руки. Видимо, порядке во дворце были строгие.
— Прошу следуйте за мной, вея Ариана.
Меня обуяла какая-то невиданная легкость, и я двинулась за уходящим стражем едва ли не вприпрыжку. Мне больше некого любить и некому хранить верность, у меня забрали дело всей жизни, назвав его домашними бусиками, дети выросли и отвернулись от меня. Карета превратилась в тыкву, а принц подарил хрустальную туфельку другой. Так что можно говорить правду и делать все, что вздумается. Смерть меня больше не пугала.
Пожалуй, даже наоборот.
При выходе из залы на лестницу взгляд поймал яркий серебряный отблеск. Я автоматически повернула голову и встретилась с самыми странными в мире глазами, которые, казалось, видели меня сквозь вуаль.
Горящими старинным, языческим золотом, что прячут в пещерах тролли и гномы. Цвет темного янтаря и золотого дуба, цвет меди, бронзы и охры, слитый в единое сверкающее зеркало.
Молодой дракон стоял, оперевшись спиной на стену неглубокой ниши, развернувшись полубоком ко мне, и сложив руки на груди.
Черные, откровенно скромные одежды и простой серый плащ, подбитый мехом, фонящий вставками из дорогого номара, смотрелись чужеродно на фоне языческой красоты этого лица.
Волосы той редкой серебряной белизны были схвачены в простой хвост канцелярской резинкой, выделяясь почти нарочитым контрастом. Весь этот мужчина выглядел, как солнечный бриллиант, насильно оправленный в олово.
Незванный гость на пиршестве местного разноцветья. Драконы любили яркое, пестрое и сверкающее, и жалели только об одном. Что нельзя надеть в одно ухо три серьги, и что носить двадцать колец разом очень неудобно.
Мой взгляд заметался по его лицу, плечам, сложенным в закрытом жесте рукам, словно пытаясь рассмотреть мужчину целиком и сразу и понимая, что времени не хватает.
Породистое, жесткое лицо, неулыбчивый рот, античный профиль. Темные брови. Стройность и мощь, причудливо сочетающиеся в его фигуре. И абсолютное, совершенное бесстрастие. Так смотрят статуи богов, когда кладешь к их подножью цветы.
Так он смотрел и на меня.
Драконы, особенно высокорожденные, соблюдали этикет только в безвыходных ситуациях, вроде императорского приема, но и среди них считалось моветоном так открыто пялиться на человека. Но на этого дракона даже обидеться не получалось, поскольку он транслировал полную и даже какую-то сосредоточенную безмятежность.
Этот мужчина ведь слышал, кто я? Начальство, уже умотавшее в конец коридора, орало мое имя на весь зал.
С трудом разорвав визуальный контакт, я прибавила шаг, и едва с этим начальством не столкнулось.
— Идемте скорее, вея, вас ждут! — вейр глянул на застывшего у стены дракона, неожиданно низко поклонился и, схватив меня за руку, потянул к лестнице.
Когда мы поднялись наверх, в просторный коридор, тихо спросила:
— Кто этот вейр? — когда начальник или, кто он там по должности, остановился, пояснила: — Дракон, стоявший у подножья лестницы.
— Генерал Таш, сын императорской наяры Таш и третий по старшинству сын императора.
Сердце, частившее, как ненормальное, замерло. Захлебнулось ужасом. Атрофировался слух, с трудом улавливающий обрывки оды славным подвигам генерала, который одной левой их всех. Перевертышей, ифритов, магов и всех прочих, кто напросился.
Прошло восемнадцать лет, и я отчаянно хотела забыть. Вырвать память с корнем и больше не возвращаться назад, но прошлое нашло меня само. Прошлое пришло на меня посмотреть. Увидеть своими глазами девицу, сломавшую жизнь ему и его матери.
Как ни странно, но никогда раньше я не встречала третьего сына императора вживую, хотя мой первый год пребывания в Вальтарте предполагал, что наша встреча неизбежна. Я буквально чувствовала внутри дрожащего от ужаса тела, как часы отсчитывают мгновения до той секунды, когда он войдет в мой дом и скажет: «Привет, иномирная стерва, неужели не ждала?»
Я никогда не видела его портретов, не открывала газет со снимками, пропускала мимо ушей оды его красоте и силе. Отчасти этому способствовало его собственное нежелание запечатлевать свою языческой красы физиономию на зачарованных стеклах.
До меня нескоро дошло, что генерал Таш не собирается сводить со мной счеты. Может, и сегодня он спустился в залу по другой надобности, верно? Откуда бы ему знать, что меня привезут?