— Извини, — Пётр примирительно поднял ладони. — Давай дальше.
— А всё!
— Всё? Ты там проторчал часа два, не меньше!
— Сперва она плакала и сморкалась. Потом рассказывала вот всё то, что я перечислил, только в пять раз дольше: мекала, экала, повторялась, снова плакала. А потом вдруг сообщила, что ей нужно идти к больному ребёнку, и выпроводила меня в момент!
— Она никуда не выходила после допроса?
— Нет, — покачал головой Аббасов. — Я поставил наблюдателя, вчера до ночи Алла Маркова оставалась дома.
В эту минуту затрезвонил коммуниктор, и старший инспектор увидел на экране осунувшееся лицо своего начальника, секунд-майора Бахтина.
— Глеб, зайди ко мне, — сказал тот.
Идти было недалеко — несколько шагов по коридору. Секунд-майор и в самом деле выглядел вымотанным до последней степени, что с ним бывало редко. Прямо скажем, очень редко! Глеб Никонов стал прикидывать, когда же он в последний раз видел начальника в таком виде, и решил, что года два назад. Из-за этих размышлений он пропустил первые слова Бахтина и услышал только:
— …к пёсьей матери!
Пришлось повиниться.
— Простите, Сергей Иванович, задумался и не услышал!
— А ты должен быть внимателен и почтителен, когда с тобой начальство говорить изволит! В центральном управлении я сегодня был, понятно тебе?
Глеб кивнул: и в самом деле, всё было понятно, в частности, усталый вид секунд-майора. Бахтин получил свою порцию розог, теперь должен раздать своим подчинённым.
— И чего они от нас хотят?
— Они хотят результатов в расследовании смерти Маркова, и я, в общем-то, могу их понять.
— Да, господин секунд-майор!
— К тебе сегодня заедет коллега из Истры, он расследует смерть Гогнадзе. По вновь открвшимся обстоятельствам решено считать, что это было всё-таки убийство, и что оно, возможно, имеет прямую связь с убийством врача. Ты как, в курсе?
— Более или менее, — поморщился Глеб. — Вы ж, наверное, знаете, что в ту историю по самые ушки влезли наши друзья из Бюро расставаний? — секунд-майор кивнул. — Ну вот, я вчера был у них, и похоже, что смерть доктора Маркова может быть напрямую завязана с делом, которое они расследуют…
— Вот и хорошо. Они ребята сообразительные, может, что-то и принесут в клювике. А теперь иди. Дело Гогнадзе тебе привезёт инспектор Коваль из истринского управления. В ближайшее время будете работать вместе для ускорения, усиления и что там ещё бывает.
И Бахтин махнул рукой, обозначая направление, куда старшему инспектору следует отправиться, а сам уткнулся в бумаги.
— Сергей Иванович, приказ бы?
— О чём?
— О привлечении гражданских консультантов. Мало ли что… — туманно пояснил Никонов.
— Ну так и иди к секретарю, через полчаса будет тебе приказ!
Кабинет его освободился, поэтому Глеб сел за стол, просмотрел лежащий перед ним протокол беседы с госпожой Екатериной Лиховцевой, похмыкал над прочтённым и принялся печатать. Ему предстояло свести в единый документ всю информацию по расследованию, полученную к данному моменту.
— Нам нужен дом номер пять, строение два, — сказал Андрей. — Кажется, вот сюда, через арку…
Двухэтажное здание, выкрашенное в приятный бледно-оливковый цвет, находилось в глубине двора, и от Успенского переулка его отделял длинный-длинный, в четырнадцать окон, особняк знаменитого коллекционера Щукина. Вход в доме номер пять был всего один, к нему вели шесть ступеней, по бокам от которых дремали львы со скучающими физиономиями. Справа и слева от двери размещались таблички, справа — «Журнал „Столица и усадьба“», слева же сообщалось об агентстве недвижимости с таким же названием.
— Красиво, — одобрила Елена. — Только как тут умещается целая редакция? Журнал я видела, солидное издание, а печать какая прекрасная!
— А редакция тут и не сидит, — успокоил её напарник. — Они арендуют площади у «Северной пчелы», на Тверском бульваре, а здесь квартира главного редактора и владельца, Александра Владимировича Крымова. Впрочем, нам всё равно не туда…
И он потянул на себя дверь.
Несмотря на то, что частично дом был жилым, никакого швейцара или консьержки не было. Просто из просторного холла в лацийском стиле — с люстрой муранского стекла, мраморными статуями и полом, вымощенным шахматными квадратами — в две стороны вели двери. Андрей повернул к левой и распахнул её, пропуская Елену.
Глава агентства недвижимости выглядел так колоритно, что Лене захотелось познакомить с ним Корнелия Васильева. С Платона Владимировича Крымова нужно было бы писать какого-нибудь легендарного богатыря, свирепого викинга или вооружённого топором галлогласа, огромного, мощного и бородатого. Голос у Крымова был под стать фигуре.
— Прошу, присаживайтесь, — прогудел он. — Чаю, кофе, водки?
— Спасибо, нет, — улыбнулась Елена.
Андрей добавил:
— Мы не будем отнимать у вас много времени. Я Андрей Беланович, это мой партнер Елена Асканова, мы представляем агентство расставаний. Вот наши визитные карточки, — на стол легли картонные прямоугольники с названием агентства. — Напомню, я звонил вам сегодня, и речь шла о поместье Снигири в Подмосковье. Продажей Снигирей вы начали заниматься, но что-то не сложилось.
— Да-да, — кивнул Платон Владимирович, отчего-то внимательно глядя на Елену. — И вам поручили выяснить причины того, что отличное поместье с хорошим куском земли более полутора лет не удаётся продать, правильно? Хорошо… Занимался этой сделкой Саша Чернегов, и сорвалась она как-то совсем уж неожиданно. Тут вот документы, — ладонью, широкой, как лопата, он похлопал по нетолстой картонной папке. — Можете посмотреть, только смысла в этом нету, поскольку данных там никаких не имеется. Дело дошло до стадии составления договора, Чернегов отправился к покупателю согласовывать… По-моему, в ноябре прошлого года это было.
— Запись в календаре, где упоминается название вашего агентства, сделана пятого ноября, — подтвердил Андрей.
— Ну вот… А утром следующего дня Саша на работу не пришёл. Связался со мной по коммуникатору, сказал, что заболел, и что покупатель от сделки отказался. Еще через день прислал курьера с заявлением об увольнении, и даже деньги получить не приехал.
— А контакты покупателя?
— Контакты есть, только толку в них не будет, — хмыкнул Крымов. — Вы ж понимаете, я отдал документы другому агенту — хорошая девочка, на метр под землёй видит! — и велел проверить, что там за история с отказом от сделки. Так вот, фамилия в договоре оказалась фальшивой, и номер коммуникатора липовый, и по указанному адресу — клуб, а не жильё.
— Клуб? — заинтересовалась Лена. — Какой именно?
— М-м-м… По-моему, клуб «Грифон».
— А Чернегов, что с ним произошло?
— Да непонятно, — Платон Владимирович похмыкал и снова на неё покосился. — Он вообще не москвич был, родственников здесь никаких, квартиру снимал. Я поехал к нему, чтобы узнать, в чём дело, а там квартирная хозяйка с рабочими, ремонт затеяла, раз арендатор съехал. Хозяйку эту я давно знаю, лет двадцать к ней сотрудников селю, вот она и сказала, что Сашка сорвался с места в один момент. Вечером сообщил, что съезжает, она на следующий день приехала. а он уже с чемоданом в дверях…
— И куда?
— Сказал — на родину, а как там на самом деле, не скажу, — Крымов помялся. — Не то чтобы я был в обиде, вы ж понимаете, мы не барышни кисейные… н-да… Но ведь не по хорошему расстались, понимаете? Вообще у меня сотрудники подолгу работают, костяк агентства так с самого открытия, двадцать пять лет. Конечно, бывало, увольнялись, но всегда по-хорошему: предупредят заранее, дела закончат, а что не смогут — коллегам передадут. Опять же, проставятся…
— «Грифон», ты понимаешь, Андрюш? «Грифон»! — восклицала Елена, пока напарник молча шёл с ней рядом по Страстному бульвару. — Мы ж на это название натыкаемся… как шашлык на шампур! Который раз уже!
— Второй, — наконец откликнулся Андрей. — Второй раз. И купец Савва Ильич Котов, с которым был связан первый раз, никак не может быть заказчиком всей этой свистопляски, потому что он уже год грехи замаливает. А теперь дай мне подумать, пожалуйста.
Лена затихла. Опять вылезло солнце, небо засияло невыносимой голубизной, отразилось в лужах, и понятно стало, что совсем скоро будут трава, цветы, июнь, земляника и всякая настоящая жизнь. Из какого-то маленького кафе вдруг пахнуло жареным мясом, да так, что рот наполнился слюной. Она вспомнила, что обеденное время кончилось давным-давно, а значит, приготовленные юной гномкой шедевры уже остыли, и горько вздохнула.
— Сейчас придём и поедим, — правильно истолковал этот вздох напарник. — Тут идти-то осталось — один бульвар, и всё. Вот интересно, какие там новости у Никонова?
— А какая нам разница? — буркнула Лена себе под нос. — У него своё расследование, важное, а у нас своё…
Мученически возведя глаза к небесам, Андрей ничего на это не ответил: он хорошо знал, что его коллега и друг иной раз позволяет себе предаваться унынию, особенно ранней весной или поздней осенью. Знал и то, что долго это состояние не продлится, сменившись нормальной для Елены Аскановой бодростью…
— Ты лучше вот о чём подумай, — сказал он. — Чернегов уволился в один день и куда-то уехал после общения с покупателем. Его запугали или что-то пообещали? Покупатель скрывает своё имя, а в качестве адреса даёт клуб…
— Ну, это иной раз делают, — непримиримо буркнула Лена. — Мало ли, у кого-то с женой контры, или ещё по каким-то причинам не хотят домашний адрес светить.
— Вот посмотрим, что Гай добыл в клубе, и попросим его разузнать, кто же там в начале ноября особо часто бывал. Вдруг знакомое лицо появится?
Дома Лена сразу прошла к себе в комнату и плотно закрыла дверь. Да, она не в духе, и не надо её беспокоить! Имеет она право на личное время и пространство?
Старательно накаляя себя до праведного гнева, она рывком выдвинула ящик тумбочки и достала тетрадку, заведённую в начале этого года.