Джонас наклонился и почувствовал тонкий аромат корицы и ее собственного запаха, прижавшись губами к месту, где ее шея переходила в ключицу. Равенна вздрогнула и уперла ладонь ему в грудь, словно сопротивляясь.
– Нет. Пожалуйста, я… – Слова сорвались с ее губ, когда он коснулся языком ее нежной кожи.
Джонас продолжал жадно целовать ее шею, она просто сводила его с ума. Запах, вкус, шелковистость ее кожи заглушали голос разума, и он словно растворился в этом волшебном мгновении. Ему еще не встречались женщины, способные свести его с ума с такой легкостью.
Равенна обхватила рукой его шею, и Джонас крепко прижал ее к себе, наслаждаясь податливостью ее тела. Он провел языком у нее за ухом, и колени у нее подогнулись.
Ее отклик возбуждал его настолько, что это затмевало все остальное. Кровь закипела в его жилах, внимание рассредоточилось, единственной мыслью было как можно скорее перевести Равенну в горизонтальное положение. Джонас слегка прикусил мочку ее уха, и Равенна дернулась от остроты ощущений.
Она повернула голову к нему, ища поцелуя, и Джонас приник к ее губам. Он не собирался отпускать ее до тех пор, пока не насытится ею. В ушах у него уже звенело от почти невыносимого возбуждения, когда он впивался губами в ее губы. Глаза Равенны были широко распахнуты, и в них он увидел… страх.
Джонас нахмурился. Она хотела его, он точно это знал. Он чувствовал это каждой клеточкой своего тела, и все же…
Он снова услышал звон в ушах, но на этот раз звук исходил откуда-то извне: это был звонок в дверь.
– Отпусти меня. – Ее голос был настолько охрипшим, что Джонас едва расслышал ее.
Джонас моргнул, пытаясь понять причину столь резкой смены настроения. Равенна оттолкнула его.
– Я сказала, пусти меня!
Ее взгляд скользнул в сторону, словно она не могла смотреть ему в глаза. Потому что он заставил ее забыть об игре в искусительницу? Потому что она сама пала жертвой неожиданно вспыхнувшего желания?
Джонас разозлился на себя. Несмотря на свой хваленый иммунитет к женским уловкам, он мгновенно купился на то, что она предлагала. Точно так же, как и его отец когда-то. Он отпустил Равенну так быстро, что она покачнулась, и ему пришлось предложить ей руку, чтобы она не упала.
– Тебя спас звонок, – пробормотал он и с удовольствием заметил, как порозовели ее щеки.
Джонас ни за что в жизни не позволит ей узнать, что она на какой-то миг пробила его броню. Равенна потерла руку, словно пытаясь стереть его прикосновения, но эта внезапная антипатия не обманула Джонаса. Она потеряла над собой контроль точно так же, как и он сам.
Он молча наблюдал, как она идет по коридору к входной двери, и проклинал себя за слабость. Он прекрасно понимал, что представляет собой Равенна, и все же не смог перед ней устоять.
– Если это было искренне, – проговорил он, растягивая слова, – я бы с удовольствием посмотрел, какая ты, когда сама проявляешь инициативу в сексе. – Джонас затаил дыхание, наблюдая, как она сбилась с шага. – Я хотел проверить, как далеко ты готова зайти, Равенна, и ты меня не разочаровала.
Ее плечи поникли, но она не обернулась. На миг в Джонасе колыхнулось что-то вроде сочувствия. Его вдруг посетило нелепое желание подойти к ней и заключить в свои объятия. Он покачал головой. Что такого было в Равенне Руджеро, что так трогало его?
Может, это что-то вроде наследственной слабости? Мужчины семьи Девесон не могут устоять перед женщинами Руджеро?
Джонас стиснул зубы от ярости. Это значит, что он больше никогда не должен притрагиваться к ней. Он не может доверять самому себе, когда она рядом.
– Дай мне знать, если решишь, что тебе есть что мне предложить. Я даже готов стать чуть менее разборчивым в женщинах. Чисто из любопытства.
Глава 4
Равенна уставилась в пол, мечтая, чтобы паркетные доски разверзлись под ее ногами и она провалилась в небытие. Что угодно, лишь бы скрыться от саркастичного презрения Джонаса Девесона.
Но на такую удачу ей рассчитывать не приходится. В минувшем году удача старательно обходила ее стороной. За исключением подарка в виде оздоровительного курорта в Швейцарии. Но теперь выяснилось, что это была страшная ловушка. Огромный долг, который ей предстоит выплатить. И безжалостный человек, который воочию собирается убедиться, что она заплатит своей кровью.
Равенна вздрогнула: холод пробрал ее до костей, хотя кожа была влажной и липкой, подступившая к горлу тошнота скручивала ее внутренности. Она изо всех сил старалась побороть недомогание, чтобы Джонас ничего не заметил. Что может быть унизительнее?
Она чувствовала себя запятнанной Джонасом. Это было еще хуже и унизительнее, чем головомойка от шеф-повара и его гневная тирада в ее адрес. Да и унижения в школьные годы были ничем по сравнению со стыдом, который она испытывала сейчас.
На этот раз она заслужила каждое слово, высказанное в ее адрес. Она вела себя как потаскуха, жаждущая прикосновений мужчины, который презирал ее. Впервые в жизни она вела себя не как умная, самодостаточная женщина, а как легкомысленная идиотка.
В дверь снова позвонили, и она поплелась к входу. Равенна в изнеможении прижалась к двери и дрожащей рукой нажала кнопку интеркома.
– Месье Жискар? – с трудом проговорила Равенна.
Голос охрип настолько, что ей пришлось откашляться и спросить снова. Ответ был искажен динамиком, но она все равно нажала на кнопку и открыла дверь. Кто бы там ни был, хуже Джонаса Девесона уже никого быть не может.
Она чувствовала на себе его взгляд; по позвоночнику пробежал холодок. Она совершенно точно знала, что он смотрит ей в спину, ровно между лопаток. Если он прожжет своим взглядом дыру на ее пиджаке, она ничуть не удивится.
Равенна с трудом проглотила застрявший в горле ком. Что, черт возьми, заставило ее себя так вести? Это совершенно не в ее характере!
Никогда в жизни она не испытывала такого влечения – такого сильного и всеобъемлющего. Умом она понимала, что это было не столько влечение, сколько страх и шок от его решимости. Но когда он прикоснулся к ней, что-то произошло…
Разумеется, она слышала о первобытном, животном желании, но это… Это было словно цунами, которому она не могла противиться. Она замерла, как добыча перед охотником, наблюдая, как его глаза темнеют от желания. Она приказывала себе оттолкнуть его, но не могла пошевелиться, отчаянно желая большего.
Как это возможно?
Равенне никогда не составляло труда избавиться от настойчивого мужского внимания. И все же она чуть не умоляла Джонаса о большем, тая и трепеща в его руках. Где ее чувство собственного достоинства, где гордость?
Раздался звонок в дверь, и она словно очнулась. Равенна нетвердым шагом подошла к двери и распахнула ее. На пороге стоял изысканно одетый мужчина средних лет, в петлице его пиджака красовался розовый бутон.
– Мадемуазель Руджеро? – произнес он с грассирующим французским акцентом.
– Месье Жискар, – она протянула руку, – рада видеть вас. Благодарю, что так быстро пришли. – Равенна жестом пригласила его в квартиру, искоса поглядывая в сторону Джонаса.
Если бы только она могла выставить его из квартиры! Но он не уйдет просто так, им слишком многое предстоит обсудить. По крайней мере, приход оценщика даст ей время собраться с мыслями. Она снова посмотрела на Джонаса: лицо его ничего не выражало, но в ушах Равенны до сих пор звучали его оскорбительные слова.
Француз суетливо представился Джонасу. Равенна испугалась, что они могли быть знакомы, но оказалось, что Жискар просто видел фотографии Джонаса в прессе. Сам того не желая, он и сейчас оказался хозяином положения: оценщик лебезил перед Джонасом, сразу приметив в нем потенциального клиента.
– Вас ждет инвентаризация, месье Жискар, – сказала Равенна, и француз нехотя кивнул. – Возможно, мистер Девесон, мы могли бы встретиться чуть позже, чтобы закончить наш разговор? – Она решила попытать счастья, но, судя по взгляду Джонаса, он не был настроен на компромисс.
– Не думаю, Равенна. – Он намеренно понизил голос, и Равенна, к своему стыду и ужасу, почувствовала, как мгновенно затвердели ее соски.
– Боюсь, мы с месье Жискаром какое-то время будем заняты…
– Не буду вам мешать. – Он плавно обвел рукой комнату, словно приглашая ее продолжать. – Я подожду.
Он опустился в золоченое кресло и небрежно закинул ногу на ногу. На какое-то мгновение Равенне пришла в голову мысль вызвать полицию, но она быстро отогнала эту мысль: последние, кого она хотела бы сейчас видеть, – это полицейские. Преступление, совершенное ее матерью, висело над ней, как свинцовая туча.
Страх вонзался в ее сердце своими острыми когтями. Эта безобразная ситуация может стать только хуже, учитывая непоколебимую жажду мести Джонаса. Ей хотелось бежать куда глаза глядят, но она не могла этого сделать. Равенна всегда была трудолюбивой, честной и ответственной девушкой. Она не могла вырасти другим человеком, годами наблюдая, как горбатится ее мать, чтобы обеспечить им обеим достойную жизнь.
К тому же, если она исчезнет, Джонас из-под земли достанет Сильвию.
Глубоко вздохнув, Равенна расправила плечи. Если чему ее и научили последние месяцы, так это тому, что она способна вынести куда больше, чем сама думала. Она найдет способ погасить долг и спасти свою мать, а потом уже займется собственной жизнью.
– Как хочешь. Не стесняйся, устраивайся поудобнее, – ослепительно улыбнулась Равенна и с удовольствием заметила, что его это задело. Она повернулась к Жискару и жестом пригласила его в соседнюю комнату. – Думаю, мы можем начать.
Джонас не понимал, зачем Пирсу понадобился кабинет. Отец не работал уже много лет, живя на средства, оставшиеся от его инвестиций. Джонас управлял компанией, он без сожаления вычеркнул Пирса из жизни и из бизнеса, когда тот ушел из семьи.
Поерзав в неудобном кресле, он неодобрительно осмотрел комнату, явно перегруженную украшениями. Его отец был как сорока: его привлекало все яркое и блестящее, и он обожал демонстрировать свое богатство. И в особенности это касалось женщин.