Сандро от этих слов напрягся – удар по Алексею Александровичу был нанесен страшной силы – в дела его «вотчины» открыто вмешались, а вот свои планы генерал-адмирал озвучил преждевременно.
– Наш флот на Дальнем Востоке необходимо срочно усиливать, пока есть такая возможность, – негромко произнес генерал-инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич, которого все именовали «младшим», в отличие от отца, фельдмаршала. – Если 2-я эскадра пошла из Балтики, то 3-я должна уйти из Черного моря. Что касается командующего, то скажу прямо – коней на переправе не меняют!
– И вполне толково предложил команды потопленных кораблей перевести на вспомогательные крейсера – они хорошо сплаваны и, думаю, жаждут отомстить японцам! – Владимир Александрович присоединился к мнению двоюродного брата, и позиции определились – генералы показали, что они стоят за продолжение войны и использование последнего довода. Теперь слово было за моряками, и говорить должен был именно он, как младший по чину. Александр Михайлович вздохнул, понимая, что после сказанных слов генерал-адмирал, его непосредственный начальник начнет его люто ненавидеть, хотя и раньше отличался неприязненностью. Но хоть так, с этого вечера, он начнет чистить новые «авгиевы конюшню», которыми стало Морское ведомство.
– Я присоединяюсь к высказанному мнению, ваше императорское величество! Нужно готовить к отплытию все боеспособные корабли, а такие еще есть. С Черноморского флота отправить осенью три броненосца с крейсером, все с новой артиллерией. Из Балтики «Славу» с новыми минными крейсерами, что достраиваются в Либаве. А также оставшиеся старые корабли, что уже подготавливаются к плаванию – я имею в виду «Императора Александра II» и крейсера «Память Азова» и «Адмирал Корнилов». Можно успеть вооружить их новыми пушками Канэ. Больше у нас ничего нет – остались лишь совсем старые суда, настолько ветхие, что выход даже из Финского залива на них равносилен океанскому переходу.
Александр Михайлович посмотрел на генералов, те с ехидцей посматривали на побагровевшего генерал-адмирала. Сейчас Сандро осознавал, что царь умело их стравил между собой, а иначе хотя бы относительный порядок в Доме Романовых поддерживать было невозможно.
И решил подвести черту окончательно:
– Предложенное контр-адмиралом Фелькерзамом следует принять в полном объеме – оно вполне разумно, как перевооружение кораблей, так и организация крейсерской войны, которую до сих пор мы так и не удосужились начать, ибо в Морском ведомстве не понимают ее необходимости. Следует закупить в Германии новые быстроходные пароходы и незамедлительно отправить «Дон» и «Русь» на Бонины. Япония не Британия – ее можно победить, организовав по-настоящему опасную крейсерскую блокаду! Я могу заняться ее становлением, если на то будет воля и желание его императорского величества! На Японию нужно нападать со всех сторон!
Это был не «камушек», брошенный в «огород» генерал-адмирала, а тяжелый булыжник, что он метнул в мокрый картон, который «семь пудов августейшего мяса» выставил в качестве защитной стены.
И сейчас Сандро ощутил, что сделал выигрышный ход, увидев склоненную голову Ники. Это означало только одно – дядю император желает потихоньку убрать со столь важного поста, пока против него в обществе бурлит возмущение. Если сам Александр Михайлович действительно отличится в войне, то его могут поставить на освободившуюся должность. А в такой ситуации следовало рискнуть.
– Ты прав, – буркнул Владимир Александрович. – И Фелькерзам не дурак, умен – жаль только, что тяжко болен, да и чин у него пока невысокий. Но ведь последнее завсегда исправить можно, раз такая блестящая победа одержана, что славного Синопа стоит! Надо ему своего рода карт-бланш выписать, чтобы не все вопросы с Адмиралтейством согласовывать. На войне время не терпит и не ждет, пока решение будет принято!
– Да, это так – пусть командует, раз у него хорошо получается, а если кому что не нравится, как контр-адмиралу Греве, то пусть едут в столицу! Действительно – год войны прошел, а он до сих пор крейсер не отремонтировал! Такое нельзя спускать!
Великий князь Николай Николаевич бубнил глухо, но после его слов все стало предельно ясно. Генералом-адмиралом и его выдвиженцами в семье сильно недовольны. Считают, что на них лежит прямая вина за поражения в войне с японцами. Сейчас произошло немыслимое – «семь пудов августейшего мяса» фактически отодвинули от Дальнего Востока, и это только начало, это верный признак того, что вообще уберут, не простив рубиновый крест на шее любовницы.
Слишком вызывающе – а светское общество такого не прощает!
– Ваши императорские высочества, а теперь нам вместе нужно решить, кто способен возглавить нашу армию в Маньчжурии…
Глава 9
– Вот так кунштюк! Не ожидал такого от нашего недалекого императора, даже в пьяном угаре не предполагал, – Фелькерзам медленно перечитал строчки «высочайшей» телеграммы. То, что его поставили почти на один уровень с легендарным Нахимовым, чрезвычайно льстило, вот только он сам прекрасно понимал, что близко с Павлом Степановичем или погибшим Степаном Осиповичем и рядом не стоял, его место нервно курить папиросу в сторонке и молча завидовать.
Получить чин вице-адмирала со старшинством с начала похода – то есть с октября прошлого года, многого стоило. Хотя это самое пресловутое «старшинство» отменять нужно незамедлительно, так как оно препятствует продвижению на командные должности действительно отличившихся в боях офицеров и адмиралов. Зато пожалование за сражение ордена святого Георгия 2-й степени ошеломило и потрясло до глубины души – столь высокой награды Дмитрий Густавович никак не ожидал.
Ведь на флоте за всю русско-японскую войну только бывший наместник, адмирал Евгений Иванович Алексеев удостоился Георгия более низшей, 3-й степени, якобы за отражение атаки брандеров на Порт-Артур. Понятное дело, что «героизм» бастарда императора Александра Николаевича столь высокой награды не стоил, но ведь нужно как-то отметить «своего», пусть и незаконнорожденного дядю, которых на Руси завсегда «ублюдками» именовали.
Остальные офицеры, действительно боевые, награждались исключительно 4-й степенью на колодке и «золотым оружием» – такой беленький крестик носил на своем кителе контр-адмирал Иессен за бой при Ульсане, причем отнюдь не победный, но на самом деле полный героизма русских моряков. А вот генералов 3-й степенью, как и оружием с бриллиантами, отмечали, но нельзя сказать, что подобные награждения имели массовый характер. Но так и «царица полей» с «богом войны» воевали много, хотя также неуспешно, как критикуемые ими «водоплавающие».
А тут Карла Петровича наградили «золотым оружием» с бриллиантами, видимо по совокупности заслуг, включая недавнее потопление «Токивы» и «Такачихо».
А вот Небогатов получил шейный георгиевский крест, минуя, как и Фелькерзам, низшие степени и «золотое оружие». И еще к нему чин вице-адмирала и старшего флагмана Тихоокеанского флота – карьерный прыжок как у кенгуру, и без разбега. Да и за поход их отметили «мечами» к высшей степени ордена – можно ими украшать 1-ю степень святой Анны, которой удостоился, пребывая в Камрани, уже умирающим на койке.
Такие ордена массово раздали на эскадре задолго до боя по указу императора – как бы подбадривая всех перед сражением. Большинство офицеров украсило мундиры соответствующими орденами святой Анны или Святослава, лишь немногие заслуженные капитаны 1-го и 2-го рангов получили 4-ю степень святого Владимира, и уж редкостные счастливцы – 3-ю степень, так как 4-я у них имелась, а ленты 1-го класса могли получить только адмиралы.
Впрочем, «мечи» к орденам, благодаря тому массовому награждению, сейчас получили абсолютно все офицеры и классные чины, что прошли Цусимским проливом во Владивосток через двухдневное ожесточенное сражение с японским флотом. Но это был только своего рода задаток – следовало еще раз наградить, кого очередным крестом с мечами, или «клюквой» на кортик, или производством в следующий чин.
Тут все просто – все ордена шли в строго определенном порядке. Вначале чередовались кресты «Анны» и «Станислава» до вторых степеней, потом «Владимира» 4-й и 3-й степени, и лишь затем шли генеральские награды. Все предельно просто, лишь орден святого Георгия шел вне этого установленного порядка – самая почетная и чисто боевая награда, заслужить которую мечтали все, вот только давалась она немногим. Хотя опять же – представления на «золотое оружие» и маленький белый крестик государь может утвердить без изъятия – в последнем случае всегда даровался любой другой положенный награжденному орден с мечами или очередной чин…
Дмитрий Густавович подошел к классному вагону, украшенному красным крестом. Комфортный санитарный поезд увозил в далекую Россию раненых или заболевших моряков, которые могли выдержать долгую, в четыре недели дорогу, хотя до войны поезд проходил дистанцию до столицы вдвое быстрее.
В составе не было никаких теплушек и в помине, раненых перевозили во 2-м классе, а генералов и адмиралов в 1-м, вместе с врачами. И что удивительно – сформирован был состав на средства богатых подданных, что брали его на собственное обеспечение. Никакой нужды в медикаментах не испытывалось, имелся собственный вагон-кухня и вагон с ледником для всяческих припасов.
Даже нижние чины находились в пути в прекрасных условиях, при постоянной опеке. А весь лечащий персонал состоял из добровольных служащих, получавших при этом весьма приличное жалованье от частного лица, которому и офицеры могли позавидовать.
– Ваше превосходительство, Зиновий Петрович находится во втором купе, я вас провожу!
Его встретил предупредительный чиновник с петлицами министерства путей сообщения, в чине коллежского асессора. За локоть поддерживал, дверь предупредительно распахнули и осторожно закрыли за ним. Фелькерзам усмехнулся, глядя на сидящего в кресле Рожественского, смотревшего на него с неприкрытой злостью.