на дно целую пластунскую бригаду с частями усиления. А если еще экипажи судов подсчитать, то тысяч двенадцать гайдзинов на круг выходило. Реванш за потопление гвардейского резервного полка, что проделали владивостокские крейсера с тремя японскими транспортами в Цусимском проливе больше года тому назад, выходил бы громкий.
Вот на этого «жирного живца» Фелькерзам и поймал Того, что сам полез в драку на «поле противника». Именно так – ведь все корейские порты от Гензана на север по восточному побережью уже были захвачены русскими десантами. И там находились миноносцы из отряда Радена и доставленные железной дорогой из Балтики мореходные «газолинки», спешно построенные в САСШ по русскому заказу еще в ноябре прошлого года. А расчет времени показывал, что эскадренный бой закончится к вечеру. И тогда у двух дюжин больших и малых миноносцев под Андреевским флагом появится отличная возможность атаковать ночью японские корабли у Гензана, в то время как русские транспорты уже внутри будут, в самой гавани, и полной безопасности от вражеских торпедных атак.
– Против нас «Якумо» выходит, и это очень хорошо – как раз для старины «Наварина». Броненосцы сойдутся три на три – почти равенство, а перевес в бортовом залпе у японцев мизерный! В Цусиме был гораздо худший расклад, и то Николай Иванович партию отыграл.
Фелькерзам снова прижал к глазам бинокль, осматривая приближающиеся японские корабли. Четыре «четверки», плюс к ним два авизо, что являлись посыльными судами в боевой линии. Примерно три десятка «дестройеров» и больших миноносцев – семь отрядов, в каждом по четыре-пять единиц. Вдвое больше против шести «дестройеров» и восьми стотонных миноносцев в русской эскадре. Вот только днем они могут добить сильно поврежденный корабль, а атаковать противника при солнечном свете для миноносцев станет форменным самоубийством. Даже транспорты конвоя, в котором имелось шесть вспомогательных крейсеров с двумя десятками 152-миллиметровых скорострельных пушек Канэ, представляли не жертву, а опасного врага – попадание одного стофунтового снаряда могло с легкостью вышибить из боя даже самый крупный из вражеских миноносцев.
К тому же вряд ли японский адмирал может знать, насколько опасными стали русские «дестройеры», на которых пять 47-миллиметровых орудий заменили на три 75-миллиметровые пушки. Нагрузка чуть увеличилась, зато угля можно брать меньше. А шквал пятнадцатифунтовых снарядов вместо прежних, втрое легких, мог нанести фатальные повреждения любому из миноносцев с флагом ВМС Страны восходящего солнца. А там наступала очередь «камушков» – имея отличный ход, они могли с легкостью догнать «подранка». Даже «Алмаз», имея девятнадцать узлов хода и получивший устрашающий набор из семи 120-миллиметровых пушек Канэ вместо прежних четырех 75-миллиметровых, легко мог не только отбить атаку целого отряда, но и выбить как минимум половину при не лучших раскладах.
– Все же Камимура со своей четверкой крейсеров сильнее Бэра, ваше превосходительство! Может быть, следует держать поближе крейсера Добротворского? Все же «Богатырь» на пару с «Олегом» представляют для любого «асамоида» серьезную опасность…
– Не стоит менять планы, Лев Алексеевич, – хмыкнул Фелькерзам. – Еще большую угрозу они представляют для старых крейсеров Уриу – вот их нужно не просто вышибить из боя, а по возможности уничтожить, хотя бы половину. Ход у них и так небольшой, а стоит его значительно снизить, как малый крейсер будет легко уничтожен «Ушаковым». Но пока пусть Миклуха сразится с отрядом Девы – если выбьет последнюю «собачку» я буду безмерно рад! Главное выбить как можно больше малых крейсеров. Только они могут противостоять нашим вспомогательным крейсерам. А нам нужно полностью перехватить и перерезать коммуникации. И начать настоящую блокаду, а не проводить эпизодические набеги на порты.
Фелькерзам посмотрел на крейсера еще раз – получивший чин контр-адмирала Миклуха с малым броненосцем и двумя «дамами» – «Авророй» и «Светланой» – готовился сойтись в схватке с отрядом вице-адмирала Девы – «Читозе», «Нийтакой», «Отовой» и «Акаси».
По водоизмещению примерное равенство, зато перевооруженные русские корабли имели устрашающий набор артиллерии. На две 203-миллиметровые пушки «Читозе» четыре таких орудия на «Ушакове» – двойной перевес. Против восьми 152-миллиметровых неприятельских пушек перевес в бортовом залпе «богини» и «горничной» был полуторным – двенадцать шестидюймовых стволов. А имеющиеся у японцев одиннадцать 120-миллиметровых орудий не могли компенсировать нехватку более крупного калибра, тем более на «Ушакове» имелось четыре таких же пушки – вдвое больше, чем было раньше.
А вот отряд контр-адмирала Добротворского превосходил в бортовом залпе крейсера Уриу более значительно – двадцать шестидюймовых и десять 120-миллиметровых стволов против одиннадцати и тех же десяти на японских кораблях. И это при отличной защищенности русских «богатырей» как раз от попаданий именно таких снарядов.
– У наших больших крейсеров водоизмещение вдвое больше, чем у вражеских, и скоростью хода они их на пару узлов превосходят. Все правильно – истребить слабого противника, не способного удрать, и приниматься за корабли Того и Камимуры, что уже получат повреждения. «Камушки» с «дестройерами» отгонят вражеские миноносцы, и мы в сумерках сами перейдем в атаку миноносцами Радена и «газолинками».
– А если Того со своими броненосцами прорвется к транспортам, ведь скорость на узел больше, ваше превосходительство?!
– Она не играет никакой роли – Небогатов начнет кружить по внутреннему радиусу, прикрывая транспорты, а он всегда короче, чем внешний. На пути вражеских броненосцев всегда будут стоять наши!
– А если они из эскадры Камимуры выделят для атаки крейсер, да тот же «Ниссин», что явно не вписывается в состав?
– А у нас есть для парирования такой угрозы «Наварин» – мы легко выйдем из строя и прикроем транспорты броней. Николай Иванович от сего нашего маневра будет испытывать токмо облегчение, ведь как гиря на ногах. Но к этому моменту канониры Фитингофа должны выбить «Якумо» – один раз получилось, можно попробовать и во второй.
– Ваше превосходительство окончательно рассеяло все мои сомнения в диспозиции. Все же для меня это первое сражение…
– И не последнее, поверьте моему опыту, – Фелькерзам хмыкнул и закурил папиросу. Затем снова заговорил: – Интересная ситуация – в «линии» у них перевес в вымпелах, восемь против семи. При равенстве в скорости и огневой мощи, если не считать «Наварин». Но если машины «старичка» поднажмут, то мы тогда не шибко отстанем, да и ходить станем по внутреннему кругу. Зато у крейсеров совсем иначе – там перевес по всем показателям на нашей стороне, хотя их также семь против восьми. А потому именно то сражение для нас является основным, а не схватка между главными силами в генеральной битве. Именно так обстоит нынешнее дело, Лев Алексеевич, хотя все военно-морские теоретики, начиная от Мэхена, считают иначе. Они просто не возьмут в расчет, что Япония, в отличие от Англии, собственными крейсерами не в силах защитить коммуникации. Только если «рыжеволосые» союзники не постараются усилить их своими крейсерами после этого сражения.
– Англичане могут это сделать, презрев нейтралитет?!
– Да плевать они на все хотели, чего стоят для Лондона договоры, которыми при случае можно подтереть собственную задницу, как листком бумаги. Так что крейсера могут «продать» третьим странам, чтобы те «перепродали» их японцам. И они это сделают, если только… – Фелькерзам остановился, посмотрел на приближающуюся вражескую эскадру. И негромко произнес: – Если мы не выбьем крейсера Девы и Уриу здесь и сейчас. Тогда британцы просто не успеют всучить своих «защитников торговли», а сами вряд ли вступят с нами в войну! Что ж – пора нам в рубку, Лев Алексеевич, надо начинать пристрелку! И выяснить, наконец, на кого куры записаны!
Глава 8
– Что вы сюда полезли?! Решили нахрапом нас тут взять?!
Карл Петрович посмотрел на возвышавшийся над водой корпус вспомогательного крейсера – японцы, прекрасно зная о глубинах, подошли как можно ближе к острову, благо на океане царствовал штиль, и субтропическая погода была прекрасной. Вот только о том, что на Хахасиме, центральном острове из трех занятых русскими, имеются береговые батареи с дальнобойными 120-миллиметровыми пушками Канэ, самураи не подозревали.
Да, в Токио знали о русских вспомогательных крейсерах, потерявших тут два парохода и один «мару», но решительных действий пока не предпринимали. Видимо, ситуация в Японском море складывалась неблагоприятно, чтобы отправлять к затерянному в океане архипелагу бронированные крейсера.
Зато позавчера явилась целая эскадра из трех больших и двух маленьких пароходов – первые три оказались вспомогательными крейсерами с парой старых шестидюймовых пушек на каждом, а два – транспортами с грузами и карательными войсками, по батальону на каждом.
Вот только ночью три минных катера предприняли атаку, которая оказалась на диво результативной. Прямо в центре единственной приличной бухты, правда, открытой всем восточным ветрам, получив торпеду в борт, затонул вспомогательный крейсер, севший на дно так, что над водой возвышалась надстройка с единственной трубой да торчала носовая оконечность.
Попытка высадить нахрапом десант вчерашним днем оказалась второй глупостью командующего японским отрядом – один пароходик получил несколько 120-миллиметровых снарядов и затонул, так и не добравшись до берега. Японцы попробовали добраться до берега на лодках, однако их старания не увенчались успехом – шрапнель и пулеметы выбили все плавсредства еще на подходе, и на пиршество явились акулы – эти твари чуют пролитую в воду кровь за много миль, если верить рассказам. А им приходилось поневоле доверять – жуткое зрелище видеть острые плавники, целеустремленно двигающиеся к барахтающимся в воде людям.
Зрелище кровавого пиршества не для слабонервных!
Русские солдаты и матросы таковыми не были – и всех добравшихся до берега японцев встретили пулеметным огнем, не предлагая сдаться. И правильно сделали – к чему все эти реверансы и политесы, все прекрасно осознавали, что японцы никого не пожалеют и в плен брать не будут, иначе бы сразу предложили почетную капитуляцию. А тут сразу стали стрелять по берегу, не жалея снарядов, да свой «банзай» кричать.