Коул не стал терять время на любезности.
— Закрой дверь, — коротко велел он. — А теперь скажи, что, черт возьми, происходит? — потребовал он, откинувшись на спинку кресла и вглядываясь и лицо одного из самых одаренных выпускников Гарвардский школы права с недовольной гримасой. — Сегодня утром во время пресс-конференции какой-то журналист сообщил, что мной заинтересовалась КЦБ.
Недерли покачал головой:
— Не совсем так.
Лицо Коула прояснилось — но всего на миг.
— КЦБ поручила Нью-йоркской фондовой бирже расследовать покупку компании Кушманов в качестве первого шага — именно это сейчас и происходит.
— А потом?
— КЦБ отчитывается непосредственно перед конгрессом, потому обладает почти неограниченной властью. Значит, что бы ни обнаружили представители биржи, КЦБ имеет право пересмотреть дело и вынести собственное решение.
Если они сочтут, что незаконность действий можно доказать, тебе придется выступать ответчиком в административном суде КЦБ. Если судья КЦБ признает тебя виновным, дело будет передано в Федеральный суд, а может, и в Верховный. Невозможно предугадать, в чем тебя попытаются обвинить — наверняка в фондовых махинациях, как и в мошенничестве. Но инкриминировать тебе распространение ложной информации они не смогут — до тех пор, пока не докажут, что мы фальсифицировали результаты испытаний.
— Признайся, — гневно произнес Коул, — не кажутся ли тебе несколько преждевременными последние фразы?
Недерли оглядел свой костюм и стряхнул невидимую пылинку со штанины.
— Наверное, мне захотелось щегольнуть познаниями. — неловко пошутил он.
— Или?.. — подсказал Коул. Недерли вздохнул:
— У меня плохое предчувствие, Коул. Расследование биржи продвигается семимильными шагами. Из более или менее надежного источника мне уже сообщили, что КЦБ имеет достаточно вескую причину привлечь тебя к суду.
— Что это за «веская причина»? — небрежно поинтересовался Коул.
— Акции компании Кушманов расходились по двадцать восемь долларов и росли в цене, потому что компания разрабатывала новый микропроцессор, но уже спустя несколько дней после испытаний по Уолл-стрит прошли слухи, что чип оказался ненадежным. Акции упали в цене до четырнадцати долларов, и тут ты предложил купить компанию. Все это выглядит чертовски подозрительно!
— Не забывай: я платил по девятнадцать, а не по четырнадцать долларов за акцию.
— Это было необходимо, чтобы выкупить всю компанию. Не отрицаю, акционеры Кушманов совершили выгодную сделку, обменяв свои акции на наши, — к тому же ты устроил безналоговый обмен.
— Тогда какого же черта им еще надо?
— Я же сказал, что внешне все выглядит очень подозрительно.
— Мне наплевать, как выглядит сделка… Джон нахмурился и покачал головой:
— По-моему, тебе пора принимать меры.
— А совета получше у тебя не найдется?
— Другого выхода у тебя пока нет.
— Как бы не так! — взбешенно выпалил Коул и нажал кнопку селектора. — Ширли, соедините меня с «Каррозерсом и Файнбергом». Я согласен поговорить с любым из компаньонов.
Название самой известной и дорогой юридической конторы в Вашингтоне вызвало у Джона тонкую улыбку.
— Я уже связался с ними и предложил поработать на тебя. Возможно, они убедят КЦБ, что не стоит трудиться зря Коул отменил распоряжение, отданное секретарю. Он снова самодовольно откинулся в кресле и задумчиво уставился на Недерли.
— Ты хочешь обсудить что-нибудь еще? — осведомился юрист.
— Твой галстук, — без обиняков заявил Коул.
Эта фраза встревожила Недерли сильнее, чем опасность нависшая над Коулом и «Объединенными предприятиями».
— А что с моим галстуком?
— Он слишком темный.
— Ты тоже всегда носишь темные галстуки.
— Теперь уже нет, — возразил Коул, забавляясь открытием, что его лощеный юрист, по-видимому, подражает своему боссу.
Глава 42
Несмотря на то что время близилось к половине восьмого, некоторые из руководителей «Объединенных предприятий» трудились допоздна, и Коул слышал шаги за дверью своего кабинета. Дел у него оставалось еще на час, а ему хотелось позвонить Диане — но из дома, где можно было поговорить свободно. Они расстались совсем недавно, но Коул уже не чаял дождаться новой встречи. Собственное сходство с влюбленным подростком скорее смешило, нежели раздражало его.
Днем позвонил Кэл, как только услышал сообщение о свадьбе Коула в программе новостей, и потребовал, чтобы секретарь Коула вызвала его с совещания для неотложного разговора. Кэл взъярился, считая, что его племянник «окончательно рехнулся и женился на ком попало», лишь бы добиться от него, Кэла, передачи пакета акций. К насмешливому удивлению Коула, старик заявил, что такой поступок — нарушение условий их соглашения, поскольку он, Кэл, надеялся увидеть племянника остепенившимся, нашедшим себе достойную пару. Понадобилось несколько минут, чтобы успокоить его и объяснить, кто такая Диана.
В ближайшую среду Кэл должен был встретиться с кардиологом в Остине — Коул собирался сам отвезти дядю и выслушать мнение врача. Он надеялся после визита заехать в Хьюстон за Дианой, но среда у нее оказалась настолько загруженной, что освободиться Диана могла не раньше четверга. Значит, Коулу придется ждать целый день, еще один день, прежде чем они смогут быть вместе. В постели. Одной мысли о том, что он окажется в постели с Дианой — трезвой и не скрывающей желания, — было достаточно, чтобы возбудить его, и Коул с трудом сосредоточился на контракте, который читал Не успел он поставить подпись под текстом соглашения, как в кабинет ворвался Тревис, одетый в трикотажную рубашку и мятые брюки.
— Ты здесь! — выпалил он, захлопнув дверь. — Слава Богу! В свои сорок с небольшим Тревис оставался довольно симпатичным, подтянутым мужчиной. Избавиться от лишнего веса ему помогали утренние шестимильные пробежки. Тревис был упорным тружеником и вполне годился на должность главы отдела исследований. В соответствующие минуты у него находился и здравый смысл, и деловая хватка, а преданности ему было не занимать. По этой причине Коул доверял ему больше, чем кому-либо из служащих «Объединенных предприятий».
— Я здесь, — подтвердил Коул с кривой улыбкой и проследил, как Тревис нетвердыми шагами приблизился к бару. — Но если тебе так необходимо кого-нибудь поблагодарить за мое присутствие, скажи спасибо составителю вот этого контракта — мне понадобился почти час, чтобы разобраться в нем.
Тревис тупо уставился на брата, расплескав бурбон:
— Это шутка?
— И не самая удачная, — сдержанно отозвался Коул, откладывая ручку. — Ну, что стряслось?
— Не знаю. Именно поэтому я здесь и хочу выпить. Даже для Тревиса такая степень тревоги считалась предельной.
— А я думал, что ты празднуешь мою свадьбу. Тревис обернулся и шагнул к столу Коула с таким видом, словно его огрели обухом по голове:
— Ты женился? И даже не известил нас с Илейн? И не пригласил?
Тронутый искренней обидой Тревиса, Коул сокрушенно развел руками.
— Свадьба случилась неожиданно. Мы решили отпраздновать ее в субботу вечером и отправились в Лас-Вегас — пока моя жена не успела передумать, — честно добавил он. — Ну, так почему же тебе не терпится выпить?
Тревис сделал хороший глоток бурбона.
— Меня преследуют.
Коул почувствовал смутное беспокойство:
— Почему ты так считаешь?
— Я не считаю, я знаю точно. Этого типа я приметил еще вчера, когда выходил из дома. Он припарковался ниже по улице на черном «шевроле», а потом преследовал меня до самого офиса. Сегодня я увидел ту же машину на обочине неподалеку от наших ворот. Она ехала за мной до самого дома. Потому я переоделся и вернулся сюда пешком, наперерез, чтобы он меня не выследил. Впрочем, он все равно попытался. Я его видел.
Коул пристально оглядел двоюродного брата:
— А ты, случайно, не завел себе подружку на стороне?
— На такие выходки у меня нет ни времени, ни желания, и потом. Илейн бы меня убила.
Последнее замечание было сущей правдой, и потому Коул выдвинул другое предположение.
— А может, это грабители собираются обчистить ваш дом и сначала выясняют твой распорядок дня? Тревис опустошил бокал залпом.
— В таком случае им нужны неприятности, а не добыча. У нас две сторожевые собаки, хитроумная система сигнализации с камерами, электронный замок — и все это в рабочем состоянии.
— Тогда зачем кому-то понадобилось тебя преследовать? Тревис рухнул в кресло.
— Нет ли здесь какой-то связи с расследованием НФБ? Предчувствие Коула сменилось гневом.
— Если так, они зря теряют время.
Этим вечером, уезжая из офиса, Коул изредка поглядывал в зеркало заднего обзора. Темно-синий «форд» последней модели сопровождал его почти до ворот особняка, а потом стремительно скрылся за поворотом.
Когда Коул вошел в дом, телефон трезвонил не переставая. На другом конце провода послышался дрожащий шепот, в котором Коул едва узнал голос Тревиса.
— У нас неприятности, Коул. Происходит нечто странное…
— О чем ты? — нахмурившись, перебил Коул. — Откуда ты звонишь? Почему говоришь шепотом?
— Я у себя в кабинете, но, похоже, я здесь не один. Коул раздраженно сбросил пиджак.
— Что ты имеешь в виду? Разве ты не можешь проверить? Кабинет Тревиса размещался в исследовательском корпусе, на одном этаже с главной лабораторией, и оттуда открывался вид на прилегающие помещения.
Тревис тяжело вздохнул и заговорил обычным голосом:
— Поговорив с тобой, я понял, что слишком взволнован, и решил немного посидеть у себя, заняться бумажной работой. Я включил свет в лаборатории, и, пока загорались лампы, мне показалось, что в угол мотнулась тень, а затем исчезла. Я бросился к себе в кабинет, потом в коридор, но никого не увидел. Должно быть, неизвестный спустился по лестнице в южном конце корпуса.
Коул помедлил, развязывая подаренный Дианой галстук.
— А ты уверен, что кого-то видел?