Анастасия СмышляеваПомнить имя свое
Пролог. Легенда о Мяндаше
(по мотивам сказок Е.Н. Коркиной и Н.П. Большаковой)
Давным-давно, когда Небо было свободным и чистым, Воды зеркальными и мирными, а Земля не раздавлена тяжестью уставших гор, появился на свет олененок. А имя ему было Мяндаш. Кто-то говорит, что олененок этот — сын колдуньи Коддь-акки и дикого зверя. Другие — мол, он творенье Солнца и Земли.
Время шло, наполняя белоснежное тело ребятенка силой и покрывая его рога сияющим золотом. Да настолько ярким, будто и вправду само Солнце благословило его вершить предназначение.
Бывало, убежит олень от матери в тайгу северную, да гром из-под копыт его доносится, в небе промозглом вспышками отражается. Протопчет олень ягель пушистый, напьется из ручьев холодных и вернется в вежу свою. Стукнет копытом о порог хижины да человеком обернется.
Однажды поскакал Мяндаш к озеру широкому, истуканами каменными со всех сторон окруженному, и увидел там трех девушек молодых. Спрятался за валунами и стал наблюдать. Да так приглянулась ему одна, что судьбой своей молодую красавицу нарек. Сосватал он девицу и обратил ее в важенку1. Любовь эта была Природою отмечена, Небесами воспета и Солнцем освещена.
Родила важенка сына. Да не олененка, а человека. От отца ребенок взял силу, упорство и выносливость, а от матери — доброту и любовь ко всему живому. Мяндаш посмотрел на своего сына и сказал: «Эта тундра теперь твоя. А от тебя пойдет род саамов». Так и пустил свои корни оленный народ на Севере каменном.
Долго ли, коротко ли, росли дети Мяндаша. Покинул отец золоторогий дом свой и ушел с собратьями в тундру дальнюю. Сыновья его за ним вслед собрались. Да говорит им мать: «Будьте сильными, как отец ваш, добрыми, как мать ваша, и неуловимыми, как Солнце и Ветер. Не дайте сердцу жестокому вас погубить». Обернулись те оленями и пустились бороздить просторы северные.
Тут настигла род саамов беда неладная: холода сковали их тела, голод овладел их мыслями. Тогда шаманы племенные стали просить у Всевышнего помощи, дабы выжить. Раз — поднимутся к сейду2 могучему. Два — раскинут руки свои. Три — песню молитвенную затянут. А в жертву приносить-то и нечего.
День и ночь молился шаман Мыккла Небесам, пока не увидел перед собой оленя белого с золотыми рогами. Подошел олень и говорит: «Даю вам стадо рогатое. Заботьтесь о нем да без нужды тяжкой зверя не убивайте. А коли убьете ради забавы или украшений — не быть роду саамову на земле тундровой». Так, благословил Мяндаш людей на охоту и кровью оленьей народ от хвори вылечил.
Были в тундре северной и те, кто хотел, чтобы Мяндаш им одним и служил. Да только сами боялись праотца золоторогого в сети залавливать. Шли они к чужакам челом бить да изобилие на весь остаток жизни обещать.
Однажды поймала чудь оленя белого и притащила его к саамам возгордившимся. Сказал Мяндаш народу жадному: «Не прожить вам долго на земле оленной. Придут к вам тоска и голод. Не охомутать вам силы небесные».
Прознали другие саамы, что кормильца их в сети спутали, ночью пришли на сияние солнечных рогов и освободили Мяндаша. Мяндаш поклонился спасителям своим да унесся в тундру дальнюю. А саамы-предатели сгинули среди валунов могучих, и больше никто о них не слышал. Да и могильника их никто не нашел.
С тех пор ни один саам без надобности оленя-брата не трогал. А если и убивал ради пропитания или подношения, то предавал Земле-матери с особым почтением.
Все помнили завет Мяндаша. Из поколения в поколение, из уст в уста передавали этот наказ. И жил народ саамов на земле каменной и силой тундры, ловкостью Ветра, теплотой Солнца и мудростью Земли наполнялся.
Глава 1. Маршрутка
Еще вчера светило робкое северное солнце, а сегодня уже все дороги Мурманска залило навязчивым дождем. Коля стоял на малолюдном завиточке городского автовокзала и ждал, пока водитель автобуса № 234 «Мурманск — Ловозеро» докурит свою привычную дешевую сигарету. Рюкзак бывшего студента Санкт-Петербургского экономического университета был практически полупустым. Весьма недальновидно для такой поездки.
Парень стоял под холодным дождем и прокручивал в голове родительские «найди работу», «не сиди без дела», «попробуйся в сберкассу» и далее по тексту. Да, Северная столица пока не распахнула перед Колей двери к неисчерпаемым возможностям, но, вероятно, стоило еще чуть-чуть подождать… Он хотя бы не сидел на шее у предков, а честно оплачивал все свои расходы зарплатой, которую до недавнего времени получал в забегаловке, где трудился, пока… Пока что?
Но Питер раздавил амбициозного интроверта своей обыденностью. Человек, приехавший туда, ухватившись за счастливую возможность, и оглушенный громким именем с большой буквы «П», ожидал влиться в городской авангард, а в итоге ощутил лишь шероховатую синюю корочку диплома в своих руках и запах пригоревшей картошки фри перед носом.
Если в свои восемнадцать лет Коля точно знал, где он должен быть, то в двадцать два оказался абсолютно потерян. Должно же было быть наоборот. Еще каких-то четыре года назад все жизненные вершины казались ему не выше Хибин, а теперь он снова стоит на пороге родительского дома: «Привет, мам, пап». Какая сберкасса? Экономический был всего лишь временным решением. И большой ошибкой.
Тогда это было модно, тогда это было необходимо — покинуть Мурманск. «Уехать, нельзя остаться». Коля поставил для себя запятую именно так. А как иначе? Море? Армия? На самом деле родители тоже ожидали от него немного большего. Совсем чуть-чуть.
Какая теперь разница? Этот парень с ощущением «кризиса среднего возраста» ловил на остановке носом дым дешевой сигареты и совсем не хотел трястись почти три часа в автобусе до Ловозера. Но все же он думал, что небольшая смена обстановки и побег от постоянно нудящих родителей пойдут ему на пользу. К тому же Николай давно не видел своего дедушку, живущего в этой, как часто выражалась его мать, «оленьей глуши». И хоть в этом он был с ней согласен.
Коля вдруг дернулся от неожиданного сигнального гудка маршрутки: «Пацан, ты едешь или нет?!». Его настроение еще больше испортилось, когда он понял, что профукал одиночное место у окна. Теперь ему пришлось пристроиться рядом с тучной женщиной преклонного возраста.
В надежде уснуть под дорожную тряску и уверенный альт Кипелова Коля утрамбовал «вкладыши» себе в уши и откинулся затылком на спинку сиденья, явно ощущая дискомфорт в районе левого плеча. Он чувствовал плавные спуски и подъемы автобуса, но не видел закаленные ветрами сопки, не наблюдал эту уходящую вдаль дорогу с уже стершейся разметкой, таящую за своими поворотами первобытную красоту, и не замечал надписи типа «Лена+Влад» на ожидающих очередных посетителей камнях. Коля чувствовал попадающий под колеса гравий, но не смотрел на это оплакивающее лето небо и чуть окропленные золотом уставшие деревья. Он ощущал воздух из приоткрытого на миллиметр окна, но не видел, как ветер резвился на зеркальных полотнах озер и болот. Молодой человек искал под звуки отчаявшегося голоса неуловимую свободу внутри себя и не замечал ее среди задумчивых каменных просторов.
Однако Север убаюкивал Николая через те же подъемы и спуски микроавтобуса, через звук попадающего под колеса гравия, через прорывающийся в оконную щель воздух.
Вдруг Коля проснулся от неприятного толчка в левое плечо. Повернув голову, он поймал недовольный взгляд своей тучной соседки, которая ко всему прочему еще что-то тараторила напряженными губами. Охваченный звуками гитарного соло разум вообще отказывался реагировать на внешние триггеры.
— Молодой человек, да сделайте свою музыку наконец-таки потише, — услышал Коля, стянув свои наушники вниз. — Вы не один здесь, хоспади!
Он понял: недовольная дама терпела долго. Оглядевшись вокруг, парень не мог понять, где сейчас едет. А в общем-то, зачем? Конечную станцию все равно не пропустит. Коля снова откинулся на неудобное сиденье «повышенного комфорта» и прикрыл глаза, ни на секунду не задумавшись посмотреть за окно. Может, он видел это тысячу раз? Нет, просто он считал, что нечего смотреть на заросшие болота. Ни высоченных сосен и берез тебе, ни приятного теплого солнца.
Парень стеснялся спросить у своей соседки, сколько им еще осталось ехать до Ловозера. Однако минут через десять водитель остановил маршрутку со словами: «Ревда, на выход». Почти весь салон оказался пустым. И да, это прекрасное одиночное место у окна уже звало Колю разделить с ним полное равнодушие к происходящему снаружи. Естественно, он сразу же перенесся на него. А уже успокоившаяся тучная женщина у окна кинула на парня презрительный взгляд, выражая свое недовольство выказанным ей пренебрежением.
Тут Николая снова накрыла волна ностальгических размышлений. Все-таки глянув на пробегающие мимо карликовые березы, он вспомнил деда в его лучшие годы, как тот рассказывал маленькому внуку причудливые сказки про тундру и оленей, шаманов и гномов и Бог еще весть о чем. А перед глазами раскрывалась пустота, которая, казалось, не могла вместить в себя все эти диковины.
Глава 2. Тот самый дом
Перед Колиными глазами возникла картина: группа оленей вплавь перебирается через окруженное сопками озеро. Багровый закат оберегает их от неожиданного врага. И вот эта смиренная колонна проплывает мимо человеческой куваксы3, от которой так заманчиво веет теплом. Она словно костер надежды посреди обнаженной тундры. Может, это пристанище охотников, которые делят между собой вечернюю трапезу в предвкушении будущей добычи? А может, это северные кочевники, подгоняющие свое рогатое стадо и разбившие шалаш на время непродолжительной передышки? Только это засыпающее Солнце с утра узнает подлинные мотивы северных странников.