— А ты чего? Снова приключений на задницу искать намерен?
— Мне деда искать нужно.
— И Ёгор сюда поперся?
— Вообще-то он за тобой поперся! Так что окажи услугу — проваливай отсюда!
В темной лесной чаще раздался женский плач, да такой громкий и пронзительный, что обоим захотелось заткнуть тотчас уши. Рев проносился между глазеющих на попаданцев деревьев, цепляясь за их стволы. Приглядевшись, Коля заметил длинноволосую женщину, плывущую через буреломы по направлению к ним. Ее седина сливалась с просторным балахоном, спускающимся до самой земли. По мере того, как незнакомка приближалась к палатке, стон становился невыносимым.
Василий оцепенел, выпучив глаза и раскрыв рот. На его лице отразился непередаваемый ужас, такой же, что и на застывших навсегда масках в темных углах погреба.
Скорчив недовольную мину, Коля ухватился за старика.
— Василий, ты чего? Очнись! — тряс он своего спутника.
Но тот никак не реагировал. По его морщинистым щекам потекли слезы, а руки задрожали.
— Прости меня, прости, — залепетал Василий. — Я не успел…
Коля, стоявший спиной ко входу в палатку-погреб, ощутил покалывающий морозец. Он и не заметил, как рвущие душу звуки совсем прекратились. Замершая на старческом лице гримаса волновала его куда больше. Однако что-то все же заставило парня обернуться. От того, что он увидел, на голове у него точно появилась парочка седых волос.
По ту сторону порога стояла та самая, бледная, как простыня, незнакомка с пустыми глубокими глазницами и открытым в безмолвном крике беззубым ртом. Непонятно, куда она сейчас смотрела: то ли на Колю, то ли на что-то за его спиной. Ее руки были прикрыты длинными белоснежными рукавами, ноги прятались под широким подолом. Женщина подплыла вплотную к уставившемуся на нее молодому человеку, слегка задев полог. Коля почувствовал, как кончики его пальцев свело от сгрызающего их мороза, а нос норовит отвалиться сосулькой. По телу пробежала леденящая дрожь. Сердце наполнилось удушающим сожалением за неверно принятые решения и не сказанные вовремя слова, упущенные возможности и предательское молчание. Как распознать надвигающийся инфаркт? Жжение в груди? Онемение лицевых нервов? Похоже, кто-то сейчас попрощается с жизнью…
Автор иллюстрации: Елена Рудых
Словно вымазанная мелом слепая физиономия застыла, ожидая чего-то. Василий начал задыхаться от непрекращающихся слез, а Коля боялся даже пошевелиться. Через секунду истошный крик иголками вонзился ему в уши. Парень схватился за голову и сгорбился. Краем глаза он успел заметить, как костлявая рука незнакомки схватила Василия за волосы и потащила прочь. Старик не издал ни звука. Лишь застывший взгляд обратился к небу, умоляя отвернувшуюся на несколько сотен шагов серебряную луну о прощении.
Глава 25. Способный ученик
Ёгор сутками напролет — по крайней мере, так ему казалось — сидел напротив своего очага, пристально вглядываясь в сердце яркого пламени. Он пытался уловить в нем расплывчатый образ Коли, бродившего по беспросветной чаще. Новоиспеченный шаман чувствовал его отчаяние и интуитивно тянул к огню свои длинные пальцы. Но как только старик касался едва различимого миража, тот сполохами расползался по сторонам.
— Тебе нужно еще многому научиться, — звучал голос его мохнатого помощника где-то глубоко под черепушкой.
— У меня слишком мало времени, — так же мысленно отвечал ему Ёгор. — Я сижу здесь без толку.
Дед крутил в руках длинный отрезок толстой веревки, постепенно завязывая на нем тугие узлы. Это немного успокаивало и помогало сосредоточиться на главном.
— Наберись терпения… Совсем чуть-чуть, и ты сможешь пригласить к своему костру родственную душу. Смотри, он уже на полпути к нам…
Пес протяжно завыл, и огненные языки явили шаману четкие очертания белого оленя с золотыми рогами, в глазах которого возникло отражение молодого парня, преследуемого огромным вороном, щелкавшим длинным окровавленным клювом.
— Ему нужна помощь, как же ты не видишь! — воскликнул шаман.
— Думай сам, что с этим делать, — раздался шепот у правого уха.
Недолго думая, старик затянул таинственную песнь, услышанную по ту сторону здешнего мира в кругу мудрых колдунов. Слова вырывались из широкой груди и охотно слетали с языка, ударяясь о прочные стены лесной вежи. Все внутри отзывалось на щекочущие горло вибрации, и мысли уносились следом за протяжной звуковой волной. Ёгор ловкими движениями пальцев очень быстро, не останавливаясь, заплетал узлы на волокнистых жгутах и вновь их распутывал. Через мгновение вокруг очага возникли пять силуэтов, и хижина наполнилась еще более звонкими возгласами. Входная дверь с грохотом распахнулась, и в жилище ворвался ветряной вихрь. Будто змей с обезумевшими глазами он кружил между колдунами. Раздался стук бубна. Быстрый ритм заставил ветер пуститься в пляс на пару с ярким огнем. Языки пламени дергались то в одну сторону, то в другую, порой даже наклонялись к самым камням, протыкая насквозь призрачных гостей. Этот пылкий танец заставил обе стихии слиться практически воедино, поставив под сомнение признанные ранее законы Вселенной. Развернувшаяся картина неоспоримо являлась самым точным воплощением такого абстрактного понятия, как гармония. Но вскоре небесная сила с трудом могла удержать себя под контролем, перерастая в настоящий ураган. Вежа сотрясалась от сильных толчков пустившегося во все тяжкие бунтаря.
Ёгор в последний раз распутал веревку и с силой натянул ее у себя над головой, приготовившись завязать первый узел. Ошалелый поток воздуха устремился к сморщенным рукам, и в этот самый момент шаман затянул бечевку, поймав холодный вихрь. Однако пламя продолжало сотрясаться от холодного сквозняка. Старик завязал второй узел, но природная стихия не намеревалась сдаваться. Последним движением ловких пальцев дед все-таки окончательно угомонил буйный ветер, опоясав его трижды.
Песня затихла. Тишина приласкала уставшие от грохота и праздного гула уши. Ёгор вновь остался один на один со своим верным другом. Неведомой величины мощь волновалась у колдуна в ладонях.
— Ну как? Ловко я его? — воскликнул нойд.
Пес ответил ему торжествующим лаем.
— Бросал бы ты шифроваться, товарищ! Я тебя уже насквозь вижу! — захихикал Ёгор и пригрозил псу.
Тот лишь фыркнул в ответ и улегся к ногам хозяина.
Старик снова уставился в пламя в поисках знакомого лица. Он увидел, как Коля нашел тот самый свет в конце тоннеля и, не меняя курса, уверенно движется к цели.
— Только не шибко заигрывайся против правил, — безмолвно произнес пес. — Иначе ты провалишь свою главную миссию, а он — свою.
Шаман продолжал просматривать волнующие моменты остросюжетного сериала, напрочь забыв о еде и потеряв счет времени. Он чувствовал, как мучившее Колю беспокойство отступило, а его сердце медленно постукивало в убаюкивающей тишине. И сам того не заметив, старик погрузился в неглубокий и тревожный сон. А таковым он стал с того самого момента, как частичка его собственной души кинулась за внуком в бесконечный лес.
Глава 26. «Чувства — это огромная привилегия»
Шаманская «камера слежения» начала барахлить: Ёгор не мог разглядеть ровным счетом ничего внутри яркого пламени. Непонятно, сколько времени прошло с того момента, как его видения рассеялись, но казалось, пролетела целая вечность.
Старик не чуял зияющей пустоты, подобной той, что накрывала тело Оци после его медленной кончины, а потом и вовсе не покидала душу покойника даже по ту сторону массивной двери. Шаман также не ощущал будоражащей силы, что перегоняла молодую кровь по венам, и не слышал зовущего его голоса. Словно заклинание, колдун повторял имя своего внука в надежде увидеть на огненном холсте его глаза.
— Зови — не зови, а толку никакого, — пронеслось у деда в голове.
— Не мешай.
— Это лучше ты не мешай. Он на краю небытия. Глядишь — и столкнешь его в пропасть.
На мгновение мыслями Ёгора овладела тишина. Но всего лишь на долю секунды.
— Аннушка бы точно не дала всему этому произойти, — снова продолжился безмолвный диалог.
— Перестань уже упоминать имя любимой всуе… Знаешь, почему ты до сих пор так слеп? Да потому что слишком много пут на сердце.
— Много ли ты понимаешь?
— Достаточно. Если не станешь разуму своему хозяином, то не сможешь исполнить свое предназначение. А Вселенная дезертиров не любит… Она все равно их настигает и уничтожает. Ей нужен ты целиком и полностью.
— Ревнивая, кажись, особа.
— Не то слово. Чувства — это огромная привилегия, которая нарушает всеобщее равновесие. Думаешь, почему Солнце скрывается за горизонтом столь долгое время зимой? Да потому, что тоскует по дочерям своим, которых оно с небес низвергнуло болотистые чащи топтать голыми ногами. Зло злом, а отцовские чувства — штука долговечная. Вы, люди, прозвали это полярной ночью. Вам нравится на темном экране наблюдать за душами умерших, путешествующими в другие миры разноцветными сполохами, а ведь за горизонтом скрываются угрюмые глаза тоскующего Солнца…
— А что тогда с полярным днем?
— А вот чтобы баланс восстановить, свою смену нужно отрабатывать…
— Прям бытовуха какая-то… Как у смертных.
— Так ведь по образу и подобию небесному мир людской создавался.
Шаман усмехнулся.
Очаг зашипел и заискрился. Ввысь устремилась черная копоть. Языки пламени явили своим преданным зрителям человеческие образы.
— Гляди, Васька живой! — воскликнул старик.
Однако через мгновение огонь обернулся огромной беззубой пастью, размыкающей свои края и устремившейся в сторону Ёгора. Раздался пронзительный женский крик. Дед чудом успел увернуться от настигающей его глотки, которая тотчас, не получив своего, исчезла.
— Это что сейчас было? — оторопел шаман.
— Матушка-смерть долг свой забрала. Она не любит, когда за ней подглядывают. Дело, так сказать, интимное.
— Эх, Васька… Старый дурак…