Он поковылял к рукомойнику, аккуратно приделанному возле самого выхода, набрал туда теплой воды (нагреватель неплохо прогрел помещение) и умылся. Намочив летящими брызгами всего себя с ног до головы, направился на звук брякающих тарелок.
— Доброго утречка! — воскликнул старик, уже сидевший за столом и громко постукивающий ложкой о стенки своего бокала с чаем. — Приземляйся. Я тебе уже даже кофа заварил.
Коле последняя фраза не очень понравилась. Ведь дед нарушил его ежедневный ритуал. Отхлебнув из чашки немного напитка, он понял: дедушка просто насыпал растворимого порошка (хоспади, какой он противный). Но эту ситуацию можно было хоть как-то исправить: Коля превратил черную дымящуюся жижу в бледно-коричневое пойло, бухнув туда приличное количество десятипроцентных сливок.
— Как спалось? Сегодня всю ночь дождь лил, — решил завести ненавязчивый разговор Георгий.
— Ерунда всякая снилась… Кстати, у тебя крыша протекает. Прямо на голову мне накапало.
— Аннушка подушку для крепкого сна, помнится, делала. Подружайка ей целую охапку душицы привезла с Костромы откуда-то, кажись. Вот и набила в наволочку все, что было. От такого аромату валяешься как убитый. И мысли дурные отгоняет. Вещь хорошая! А крышу-то подлатаем, подлатаем…
Коля промолчал. Его взгляд привлек практически идеальный порядок в еще вчера захламленной комнате. Нет ни разбросанных топографических карт, ни тетрадей, ни книг. Все убрано на свои места.
— А ты что? Всю ночь порядки наводил? — спросил внук у деда.
— Да тоже плохо спалось… Сначала думал выкинуть некоторые книги, а потом подумал: Аннушка бы не одобрила. Ну и ладно, что место занимают… — старик махнул обреченно рукой. — Распихал все обратно. Если хошь, забирай. Ты ж вроде тоже любитель интеллигентного чтива. И это… ты не серчай за вчерашнее. Фиг с ними, с оленями этими! Глянем сегодня, может, действительно надо починить Василию свои владения.
— Слушай, это ты меня прости за то, что накричал вчера на тебя…
— Ай! Это ж ерунда! Я на тебя зла не держу. Главное, ты в своем сердце зла тоже не держи. Жизнь слишком коротка, чтобы обижаться друг на друга. Всякий раз, как мы с Аннушкой ругались, она первая мириться приходила. Я только о ней подумаю, а она тут как тут… Я, дурак, слишком гордым был. Только в тот последний день над ее изголовьем за потерянные минуты прощения просил…
Для Коли стала большим откровением подобная сентиментальность дедушки.
Они довольно быстро покончили с завтраком, и Георгий пошел заводить свою «Ниву», бросив на ходу:
— Я тебе всю необходимую одежку подготовил. Там, на диване лежит, — и указал на все ту же комнатку с телевизором.
К этому времени Коля уже вполне взбодрился и не чувствовал головной боли, что мучила его двадцать минут назад. Он совсем забыл и про тот кошмарный сон, что привиделся ему сырой ночью, предвкушая встречу с самыми милыми существами на планете. Всю эту экипировку, что приготовил ему дедушка, Коля надевал всякий раз, как направлялся к Василию на пастбище. И, похоже, она никогда не стиралась. Георгий говорил, что так ткань впитывает в себя олений запах, а это располагает к тебе зверье намного больше. Иногда Коля думал, что старику просто лень все застирывать — собственно, как и ему самому.
Внук частенько спрашивал у дедушки, почему в его доме нет ни одной шкуры оленя. Он же называл себя саамом. А трофея-то и не было. Георгий сразу все стрелки переводил на свою жену — мол, она не позволяет. И Коля этому был безусловно рад.
Он быстро собрался и выбежал во двор, где рычащий «Нивасик» уже вовсю коптил воздух. Прыгнув в машину, парень сразу почуял в салоне разносортный букет запахов: от рыбы до навоза. Георгий закончил со своими приготовлениями и уселся за руль, заставив машину резко тронуться с места.
— Василию, кроме его жены, больше не помогает никто? — решил вновь завести разговор Коля вместо обыденной прослушки музыки.
— А кто ему еще поможет? Уметь надо с оленями управляться! Молодежь учиться ремеслу не хочет, совсем нынче другие, как у вас говорится, приоритеты.
— Так ты сказал, у него дело хорошо пошло. Вот тебе и бизнес семейный!
— Ха! Бизнес! — усмехнулся громче Георгий в попытке переплюнуть никудышную шумоизоляцию. — Это оленя загони, накорми, вылечи… Тут, батька, со зверем общаться надо, а не деньги считать и бумажки писать. Вот сын его и уехал покорять столицу. Не спрашивал, правда, кем он там устроился…
— Тут ты не прав! Управленцы тоже нужны хорошие!
— Ну, ты-то будешь большим начальником, я в тебя верю! — по-доброму подколол старик. — Нет, есть те, кто остается, хозяйство ведет. Но таких у нас здесь мало. Общины небольшие. И сам же знаешь!
За окном автомобиля начали мелькать низкорослые горбатые березы, вводящие в гипноз и так помутненное социальной неопределенностью сознание Коли. Парень всячески пытался не уснуть. Заметив засыпающую физиономию внука, Георгий нажал на кнопку включения магнитолы. Из стареньких динамиков донесся рычащий голос Высоцкого. И пошло-поехало.
Просторы Ловозерской тундры сегодня окутало какой-то непонятной влажной дымкой. И намека не осталось на вчерашнее ясное небо. Вот теперь каждый житель этой местности мог признать привычную серость окружающей природы. И никто даже не думал о том, что жизнь в подобных условиях — несправедливое испытание, посланное Господом северному народу. Коля никак не мог разглядеть какую-либо красоту среди бледных мхов и сочувствовал мерзнущей карликовой березе, скрючившейся под хлыстами разъяренного ветра, в ее попытках пробиться к изредка навещавшему ее любовнику, имя которому Солнце.
Полчаса молчаливого транса не привели его к просветлению в отношении острых вопросов, а лишь нагрузили новыми сомнениями.
Они съехали на грунтовую дорогу, уходящую прочь от основной автомобильной трассы. «Ниву» начало трясти от неровностей под колесами, что привело Колю в чувство. И вот впереди он уже видел макушки простеньких саамских юрт, выглядывавших из-за высокого бревенчатого забора оленьей фермы. Машина подъехала к главным воротам, и Георгий посигналил, оповещая хозяев о прибытии.
В воротах возникла худощавая фигура деда Василия. Он на минуту застыл, вглядываясь в лобовое стекло подъехавшей «Нивы».
— Да я это, Кольку с собой привез! — недовольно проголосил Георгий через открытую дверь внедорожника. — Совсем ослеп, что ль?
Хозяин фермы поспешно раскрыл створки ворот и отошел в сторону, чтобы впустить гостей. Припарковавшись возле маленькой избушки, где располагалась сувенирная лавка для посетителей, Георгий первым вылез из машины.
Коля немного замешкался, оглядывая через окна территорию. Он сразу же зацепился взглядом за мелькающие на огромном пастбище ветвистые рога. Нависшая над землей влажная дымка оберегала гуляющих животных от навязчивых взглядов. Парень прекрасно понимал интерес людей, приезжавших посмотреть на этих красивых существ. Он искренне верил в то, что дед Василий был именно тем человеком, который умеет раскрыть теплоту и дружелюбие природы, так тщательно скрытые от городского неандертальца.
Коля ступил кроссовками на сырую грунтовку, захлопнул дверцу автомобиля и направился к болтающим приятелям.
— Здорова, молодежь! — довольно серьезно произнес Василий.
Его лицо за несколько прошедших с их последней встречи лет еще больше покрылось глубокими морщинами. Проложенный ими путь, казалось, вел прямиком к самым потаенным уголкам старческой души, заключенной где-то на дне пропасти светло-голубых глаз. Сейчас взгляд пожилого оленевода не выражал абсолютно никакого добродушия, скорее, он был оценивающим. Коля сразу это заметил, отчего ему захотелось сбежать к оленям, не произнося ни слова. Поэтому он демонстративно кивнул, протянув руку для ответного приветствия.
— Спокойно нынче у тебя здесь. Не то что зимой. Красотааа! — прервал нависшее молчание Георгий.
— Ага, спокойно только тебе сейчас! — проворчал в ответ Василий. — Зверье с ума сходит! Рога у некоторых чесаться начали, так они трутся обо что видят! Гон4 скоро пойдет полным ходом.
— Ну да, время подошло. Главное, чтоб быки друг друга не поубивали, как в прошлом году. Ты зевак до сих пор пускаешь к оленям?
— Пока нет. Важенки нынче пугливые. Глядишь, выводка нового не будет.
Коля был рад тому, что таки мог увидеть любимых животных до того, как они сбросят свои красивые рога, хоть они и были не столь шикарны, как у оленей других пород. Несколько лет назад он стал свидетелем необычного для постороннего наблюдателя явления — борьбы двух самцов в период брачного сезона, сопровождающейся пронзительным низким ревом. Жуткое зрелище. Казалось, еще чуть-чуть, и эта битва закончится совсем плачевно как для одного из быков, так и для самого зрителя. В тот самый момент уступающий в силе олень терял свои природные оружие и щит. И вдруг победитель отступил, бросившись атаковать и без того ободранную сосну. Развернувшаяся картина демонстрировала ту самую дикую силу, которая могла одержать верх даже над человеком, считавшим себя венцом природы. Окажись он на пути разъяренного животного… Вот и вся мощь. Зимой эти же самые «великие и ужасные» выглядели довольно мило: с мохнатыми пеньками на голове.
Трое мужчин медленным шагом направились к пастбищу. Старики обменивались соображениями по налаживанию хозяйства и обсуждали непростые времена на ферме. Коля перестал улавливать суть их разговора, потому что все его мысли были заняты прелестными мордочками. И вот уже пара недоумевающих глаз важенки уставилась на приближающихся двуногих. Парень было потянул к ней руку, но самка быстро отпрянула от ограждения.
— Ишь, че захотел! Просто так она к тебе не пойдет. Хоть бы предложил чего вкусненького! — с насмешкой произнес дед Василий. — Погодь, щас ягеля принесу.
Он ленивым шагом направился к небольшому сараю и скрылся за ржавой металлической дверью.
Коля с восхищением продолжал наблюдать за бродящими по огороженной территории животными. Сейчас они казались ему довольно спокойными. Туман раннего утра цеплялся за их ветвистые короны, а земля противостояла тяжести их уверенных копыт. Парень сразу мог