Но чего могла хотеть мадам Джордж? Может быть, дело было в том, что Ади прогуливал занятия и прятался в библиотеке? Он не мог поверить, что она собиралась его ругать – в прошлый раз ему показалось, что она почти рада его там видеть. Что еще он мог сделать не так?
– Вот дерьмо, – пробормотал он, вдруг вспомнив свой грех. Только когда Микки рядом с ним хихикнул, а Нур слегка повернула голову, он понял, что сказал это вслух. К счастью, мадам Мишра, учительница санскрита, декламировала любимые бхут каал – глагольные формы прошедшего времени – слишком громко, чтобы кто-нибудь мог его услышать.
Да, наверное, это было в тот день в библиотеке, понял он. Его взгляд ускользнул всего на мгновение, когда мадам Джордж наклонилась рядом с ним. Если это заметил стервятник, она, по всей видимости, заметила тоже.
Он знал, что это плохо – гораздо хуже, чем запороть домашнее задание по математике. Если это дойдет до Ма, до отца, Ади будет на сто процентов гарантированно мертв. Хуже того, если дойдет до отца Ребелло, страшно даже представить, что может случиться. Его могут заставить при всех усесться на корточки и изображать петуха. Могут публично опозорить на утреннем собрании, как того мальчика, который украл десять рупий, выпавших из кармана учителя.
Кого он обманывал? За такое его вообще сразу исключат. Он станет школьной легендой, о нем будут шептаться долгие годы, как о том старшекласснике, который помочился в бензобак скутера сэра Принса.
Когда наконец прозвенел звонок на перемену, Ади выбежал из класса в туалет. Встав перед зеркалом, заправил рубашку обратно, поаккуратнее расчесал волосы на пробор, потренировался растерянно хмуриться. Он решил, что будет все отрицать и притворяться дурачком. Это был единственный выход.
Он постучал в дверь учительской, приоткрыл ее и заглянул внутрь. Мадам Джордж сидела за столом и проверяла контрольные работы, а перед ней стояла коробка для завтрака, полная винограда. Она кивнула ему и указала подбородком на пустой стул, рядом с которым сидела Нур.
– Ади, – сказала мадам Джордж, отложив в сторону бумаги и глядя на него. А потом подарила ему тайную улыбку, которая всегда освещала тоскливые дни; даже в переполненном классе казалось, что эта улыбка предназначалась только ему.
– Да, мэм? Что-то случилось?
– Нет, конечно, нет, – она продолжала улыбаться. – Хочешь? – Мадам Джордж указала на виноград. Из вежливости Ади оторвал одну ягоду, но не мог заставить себя положить ее в рот. Поедание винограда в учительской, на глазах у мадам Джордж и Нур, казалось ему грубостью и отдавало какой-то смутной непристойностью.
– Я хотела у тебя кое-что спросить, – сказала мадам Джордж, срывая еще одну виноградинку и отправляя в рот.
– Да, мэм? – Почему он продолжал повторять эту дурацкую фразу? Он восьмиклассник или сопливый ребенок?
– Мне нужен кто-то, кто согласился бы выполнить небольшое задание, и я долго думала, кого попросить. А потом Нур предложила тебя. – Она улыбнулась Нур, которая, как теперь увидел Ади, ухмылялась, будто маленькая девочка, получившая золотую звезду за таблицу умножения.
– Хм-м… а что за задание, мэм?
– Да, – сказала она, протолкнув еще одну виноградинку между ярко-розовыми губами, так что он вздрогнул. – Как вы знаете, каждый год на английском факультете проводится особое мероприятие…
– «Последнее слово», – уточнил он, и мадам Джордж вновь улыбнулась.
– Точно. Ученики всех классов участвуют в разных активностях – чтениях, дебатах, спектаклях. – Она замолчала, но Ади не знал, что сказать. Он посещал это мероприятие каждый год. Самыми лучшими были одиннадцатиклассники. В прошлом году они поставили «Макбета» Уильяма Шекспира, и порой ему до сих пор снился окровавленный призрак, плывущий по сцене в облаке красного дыма.
– Для восьмого класса, – продолжала она, – у нас есть пятнадцать минут. Нур вызвалась приготовить что-нибудь. Не хочешь тоже поучаствовать?
– Я, мэм?
– Да, почему бы и нет? Или тебе неинтересно?
– Нет, я имею в виду, я… я не знаю, как…
– У вас будет достаточно времени подготовиться. И я буду рядом, чтобы в случае чего помочь. Можете сделать что-нибудь вместе или привлечь еще кого-то из одноклассников. И не волнуйтесь, за это не ставят оценки. – Она снова улыбнулась. – Просто повеселитесь.
– Ох. – Ади взглянул на Нур, которая, казалось, теперь избегала его взгляда. Это какой-то подлый трюк? Она хочет отомстить ему за то, что он не вернул ей книгу?
– Хорошо, тогда, – мадам Джордж посмотрела на часы, внезапно встала и начала собирать бумаги, – пока решайте. Через пару недель встретимся снова и обсудим этот вопрос. У вас есть возможность подумать, мероприятие будет не раньше февраля, но чем быстрее вы примете решение, тем больше времени останется на подготовку. Хорошо?
– Да, мэм, – сказала Нур, вставая. Ади поднялся и кивнул. Когда мадам Джордж вышла из комнаты, он повернулся к Нур.
– Почему ты предложила меня?
– Ну а кого? – ответила она с улыбкой, смысл которой он не уловил. – В любом случае не волнуйся, ты ведь можешь попросить своего друга.
– Что? Какого друга? – спросил он, но она уже ушла.
В библиотеке Ади уселся в уголок и положил на стол новую книгу – трилогию «Властелин колец» в одном огромном томе в твердом переплете. Все говорили о ней еще до летних каникул, но он был полон решимости ее не открывать. Судя по тому, что Ади слышал, эта книга была битком набита эльфами, гномами, драконами и тому подобным. Он предпочитал тратить время на научную фантастику или даже на книги Ма, какую-нибудь «Эмму» или «Мэра Кэстербриджа»[30] с их жесткими, пожелтевшими страницами, покрытыми книжной ржавчиной, но в конце концов сдался и решил дать детским фантазиям шанс.
Открыв первую страницу, он увидел карту. Карты Ади любил почти так же, как слова: «Атлас мира» входил в пятерку его самых любимых книг на все времена. Часы напролет он разглядывал линии, проходящие через мир, прорезающие пунктирные границы, темно-зеленые джунгли и горные хребты с белыми вершинами, которые, казалось, возвышались со страниц. Он представлял, как приезжает в такие знаменитые столицы, как Париж, Берлин и Москва, следует по железнодорожным путям в немыслимые Омск, Урумчи и Улан-Батор, плывет по извилистой реке Янцзы в Шанхай, а потом в Японию, в великое широкое пространство, синеву Тихого океана. Но карта в этой книге была настолько дилетантски нарисована и настолько явно выдумана, что он вздохнул и сдался. Какой смысл составлять карты несуществующих земель, теряться в мечтах о местах, которые никогда не удастся посетить?
Он повернулся к окну и медленно обвел взглядом верхушки деревьев. Ему не пришлось слишком усердно искать.
– Вы каждый день тут за мной следите? – спросил Ади едва слышно.
– Ах, мистер Шарма! – воскликнул стервятник, словно удивившись его появлению. – Я мог бы сказать вам то же самое, но, боюсь, у меня нет времени вязнуть в грязи метафизики с кем-то, кто еще не усвоил разницу между тем, что он видит, и тем, что есть.
Метафизика. Это слово Ади прочитал в одной из книг Ма – тонком пожелтевшем томике о мудрых стариках из Греции, в котором он изо всех сил пытался понять хоть одно предложение.
– Без обид, господин Шарма, у меня просто некоторые трудности в Департаменте. Ничто так не может заставить вас усомниться в природе реальности, как наша старая добрая бюрократия.
– Какие же у вас трудности? – спросил Ади, искренне интересуясь жизнью стервятника и природой его реальности. Если на самом деле стервятника не существовало, он неплохо потрудился, чтобы убедить Ади в обратном. Может быть, если продолжать о чем-то думать, оно в конце концов становится достаточно весомым, чтобы претендовать на существование? Если нарисовать карту с большим количеством деталей и не жалеть времени на прорисовку линий, может быть, получится создать целый новый мир из воздуха?
– Ох, с чего начать, мистер Шарма, – вздохнул стервятник. – Годы и годы я работаю как мул, а повышение продолжают откладывать.
– Забавно. У моего отца та же проблема.
– Тогда я не удивлен, что он злится. Очень немногие обладают зрелостью и мудростью, чтобы подняться над всем этим, как, например, ваш покорный слуга. Но мы, стервятники, очень хорошо умеем подниматься над чем угодно, хр-хрр.
– Верно.
– Как бы то ни было, давайте поскорее перейдем к делу. Как продвигается работа? Вы обнаружили еще какие-нибудь страхи?
– По крайней мере я не боюсь вас. Я знаю, что вы у меня в голове, и я могу вас контролировать.
– Очень хорошо, мистер Шарма. Знать, что у вас в голове, – первый шаг к мудрости. Даже вашему великому Гаутаме Будде пришлось много лет сидеть под деревом, но вы можете усвоить это так легко.
Ади решил не попадаться на наживку стервятника. Он смотрел на него, задаваясь вопросом, почему между ними всегда такое большое расстояние. Что произойдет, если он выбежит из библиотеки, влезет на дерево и схватит птицу за шею? Что, если он зарядит свою катапульту шариком и прострелит маленькую голову? Пролетит ли он насквозь? Исчезнет ли птица во вспышке огня, в клубе дыма?
– Но есть еще одна проблема. Каждый раз, когда я показываю вам один из файлов вашей мамы, вы убегаете, как мышь. Итак, у нас до сих пор нет полного списка ваших основных страхов. Есть ли у вас какие-либо предложения по следующему пункту?
Последние несколько недель Ади изо всех сил старался не думать слишком много о путешествиях стервятника во времени. Были ли они настоящими? Мог ли он им доверять? Или это всего лишь плохой сон, который так и не закончился? Думать обо всем этом было все равно что смотреть в бесконечную яму тьмы, балансируя на краю какой-то черной дыры, и он сдерживал себя из страха споткнуться о неверный вопрос и упасть туда.
И все же ему все еще было любопытно узнать больше о Ма, о Нане и Нани и их путешествии. О